Шарлотта Бронте - Джейн Эротика

Внезапно я услышала звонкий голос:

– Мисс Джейн! Где вы? Идите обедать!

Голос принадлежал Бесси, но я не пошевелилась. Легкими шагами она вошла в комнату.

– Маленькая негодница! – сказала она. – Почему вы не идете, когда вас зовут?

Ее присутствие вывело меня из оцепенения. Я подошла к ней, обняла и сказала:

– Ну же, Бесси, хватит браниться.

Я никогда раньше не позволяла себе такой искренности, и это неожиданно пришлось ей по душе.

– Вы странный ребенок, мисс Джейн, – сказала она, глядя на меня сверху вниз. – Маленькая одинокая бродяжка. Вы, верно, едете в школу?

Я кивнула.

– И вам не жаль оставлять свою бедную Бесси?

– Какое дело Бесси до меня? Она все время бранится.

– Это оттого, что вы такая пугливая и застенчивая. Вам нужно быть храброй.

– Чтобы меня еще больше обижали?

– Чепуха! Хотя вам достается, это верно. Ну-ка, идемте, у меня для вас хорошие новости.

– Вряд ли для меня бывают хорошие новости, Бесси.

– Детка! Что вы такое говорите? Какие печальные у вас глаза! Миссис с юными леди и мистером Джоном уезжают в гости, и мы будем с вами пить чай вдвоем. Я попрошу кухарку испечь вам пирожок, а потом вы поможете мне проверить ваше белье, скоро нужно будет укладывать вещи. Миссис хочет отправить вас в школу через день-два.

– Бесси, обещай мне, что не будешь ругать меня до моего отъезда.

– Обещаю, но вы должны быть послушной девочкой и не бояться меня. Не надо вздрагивать каждый раз, как я прикрикну на вас, это так раздражает.

– Тебя я больше не буду бояться, Бесси, я к тебе привыкла. Скоро мне нужно будет опасаться других людей.

– Ага, значит, вы уже и рады, что оставляете меня.

– Нисколько, Бесси. Как раз сейчас мне грустно от этого.

– Как раз сейчас! С какой прохладцей говорит это моя маленькая леди! Ну а если я осмелюсь попросить поцелуя, вы, пожалуй, мне откажете?

– Я поцелую тебя, наклонись.

Бесси наклонилась, мы обнялись, и я, немного приободрившись, проследовала за ней. День прошел в мире и согласии, а вечером Бесси рассказывала самые свои увлекательные истории и пела самые милые песни. Даже моя жизнь озарялась иногда светом солнца.

Утром девятнадцатого января, едва пробило пять часов утра, Бесси вошла со свечой в мой чулан и застала меня почти одетой. Я встала за полчаса до ее прихода и тщательно умылась. Мне предстояло покинуть Гейтсхед с дилижансом, который должен был проезжать ворота в шесть часов. Все, кроме Бесси, еще спали. Она уже разожгла камин в детской и отправилась готовить мне завтрак. Мало кто способен есть перед предстоящим увлекательным путешествием, вот и я не могла проглотить ни кусочка. Бесси приложила все усилия к тому, чтобы я сделала пару глотков горячего молока и съела кусочек хлеба, но, ничего толком не добившись, завернула пару бисквитов и положила в мою сумку. Затем она помогла мне надеть пальто и шляпку, и мы вышли из детской. Когда мы проходили спальню миссис Рид, Бесси спросила меня: «Вы не зайдете попрощаться?»

– Нет, – ответила я. – Она заходила вчера перед сном и сказала, что нет надобности беспокоить ее с утра. Она наказала мне помнить, что всегда была моим добрым другом и мне следует быть благодарной и отзываться о ней соответствующе.

– И что вы ответили, мисс?

– Ничего. Я накрылась одеялом и отвернулась к стене.

– Это нехорошо, мисс Джейн.

– Хорошо, Бесси. Твоя миссис была мне не другом, а врагом.

– О, мисс Джейн, не говорите так!

– Прощай, Гейтсхед! – воскликнула я, когда мы прошли через зал и вышли в парадную дверь.

Луна зашла, кругом стояла тьма. Зимнее утро было сырым и холодным, и у меня стучали зубы, когда я торопливо шла по дорожке. В сторожке горел свет, жена привратника растапливала печь. Мой чемодан, который принесли еще вчера вечером, стоял, перевязанный веревками, у двери. Послышалось шуршание колес, извещавшее о приближении дилижанса. Пятна фонарей быстро увеличивались, прорезая предрассветный сумрак.

– Она едет одна? – спросила жена привратника.

– Да.

– И далеко это?

– Пятьдесят миль.

– Долгий путь! Неужели миссис Рид не боится отправлять ее в такую даль одну?

Дилижанс подъехал. Кучер и кондуктор велели побыстрее садиться. Мой чемодан погрузили. Я не могла распрощаться с Бесси, лицо которой покрывала поцелуями.

– Поезжайте осторожно и берегите ее, – сказала она кондуктору, который поднимал меня наверх.

– Ладно, ладно, – последовал ответ.

Дверь захлопнулась и раздался голос: «Поехали».

Так я рассталась с Бесси и Гейтсхедом и устремилась навстречу неведомому. Я очень смутно помню эту поездку. День казался нескончаемым, мы словно проехали сотни и сотни долгих миль. Мимо пронеслось несколько городов, в самом крупном из них кучер остановился, лошадей распрягли, а пассажиры вышли пообедать. Меня отвели на постоялый двор, кондуктор хотел, чтобы я что-нибудь съела, но у меня не было аппетита, и он оставил меня одну в огромной комнате с двумя каминами в противоположных концах. Прошло много времени, прежде чем кондуктор вернулся, водворил меня на место, и мы поехали дальше.

День был промозглый и туманный. С приходом сумерек я начала размышлять о том, что мы, вероятно, уже очень далеко от Гейтсхеда, потому что больше не проезжали городов. Пейзаж изменился, горизонт теперь заслоняли высокие серые холмы. Сумерки сгущались, мы въехали в долину, поросшую лесом, и, когда совсем стемнело, я услышала, как сильный ветер яростно шумит кронами деревьев.

Убаюканная этими звуками, я начала клевать носом. Я задремала, но тут почувствовала, что дилижанс внезапно остановился, дверь отворилась. Я увидела женщину, одетую как служанка. Ее лицо и платье были освещены светом фонарей.

– Есть ли здесь девочка по имени Джейн Эйр? – спросила она.

– Да, – ответила я.

Меня вынесли наружу, спустили чемодан, и дилижанс мгновенно скрылся.

Способность ясно мыслить вернулась ко мне через некоторое время, и я осмотрелась. Темнота была наполнена дождевыми каплями и шумом ветра, но мне удалось разглядеть вытянутое строение – или множество строений с многочисленными окнами, в некоторых из них горели огоньки. Я проследовала за своей проводницей ко входу по дорожке, усыпанной галькой, мокрой от дождя. Она проводила меня по коридору в комнату, где пылал камин, и оставила одну.

Я стояла у огня, отогревая онемевшие пальцы, когда в комнату вошли две женщины. Одной из них была высокая дама с темными волосами, темными глазами, широким лбом и печальным выражением лица. В руке у нее была свеча.

– Ее нужно поскорее отвести в постель, – сказала она. – Девочка выглядит усталой. Ты устала? – обратилась она ко мне, положив руку на мое плечо.