Ширли Конран - Кружево. Дорога к дому

– Никогда не встречайся с мужчинами просто в баре, Лили: договаривайся о встрече в баре ресторана или кафе. И только там. – Она послушно уселась так, как велел ей Серж: подняв одну ногу на кухонный стол и задрав юбку так, чтобы была видна ее голая задница. – И всегда бери с собой достаточно денег, чтобы ты могла сама заплатить за себя, если он вдруг не объявится. В таком случае ты просто заказываешь себе еще рюмашку или что-нибудь поесть. Омлет в любом ресторане стоит недорого. – Повинуясь указаниям Сержа, Тереза улеглась на спину на деревянный стол, а Лили расстегнула свою блузку и наклонилась сверху над Терезой.

– Так хорошо, Серж? Так вот, если он не появится, ты просто делаешь вид, будто зашла перекусить. А если он опоздает – ну что ж, ведешь себя так, будто привыкла посещать дорогие заведения. Ой, Лили, больно же, черт возьми! Не кусайся!

Теперь Серж пересадил их на деревянный кухонный стул. Тереза стояла позади стула, а Лили опустилась на нем на колени, в восхищении уцепившись за открытое кимоно Терезы. Та продолжала излагать свои советы:

– Всегда старайся ходить только в те рестораны, в которых ты бывала раньше, чтобы тебя там запомнили. И всегда давай хорошие чаевые в туалете.

Сержу эта композиция не понравилась, и они сменили позу, снова вернувшись за кухонный стол. Одна нога опять задрана вверх, но на этот раз аппарат установлен спереди.

– …И никогда не таскай по вечерам с собой больше денег, чем может понадобиться, чтобы заплатить за себя в баре и за такси домой. Тогда у тебя нельзя будет ни занять, ни отнять.

Серж поставил девушек лицом друг к другу.

– Так, ближе… Еще ближе… Чуть коснитесь друг друга…

Лили было сказано, чтобы она скинула свое кимоно.

– Если попадешь в Сен-Тропез, – продолжала Тереза, – не делай вид, будто ты остановилась в одной из самых дорогих гостиниц, потому что это можно легко проверить, и тогда выяснится, что ты там не живешь. Договаривайся встречаться с кем-нибудь всегда только в «Сенекере». А если будут расспрашивать, где ты остановилась, скажи, что в маленькой гостинице, недорогой и спокойной . Богатым всегда нравится, когда им так отвечают, и они никогда не узнают, что на самом деле ты живешь в одной комнате еще с четырьмя другими девочками.

– Перестаньте трепаться и давайте работать серьезно, слышите?! Тереза, сядь на этот дурацкий стул и отклонись назад. Так у тебя хоть сиськи торчать кверху будут. А то совсем обвисли. Лили, а ты зачесывай ей волосы сзади наперед.

Убедившись, что официальными розысками Лили никто не занимается, Серж немедленно приступил к осуществлению следующего этапа своего плана. Цель этого этапа заключалась в том, чтобы заманить Лили в свою постель.

Однажды вечером, после того как они заработались допоздна, делая серию снимков в ночной сорочке на стоявшей в студии постели, Серж наклонился над Лили, чтобы легко, по-отечески поцеловать ее в лоб. Обычно это означало, что на сегодня работа закончена. На этот раз, однако, он свернулся калачиком рядом с ней и пробормотал: «Сержу захотелось к кому-нибудь прижаться».

Лили мгновенно насторожилась и словно оцепенела. Но вскоре она услышала его ровное тяжелое дыхание и в конце концов не заметила, как заснула сама. Тогда Серж поднял голову, осмотрелся, быстренько разделся и забрался под простыни. Среди ночи Лили проснулась от странного ощущения: сквозь сон она почувствовала, что ее влажный клитор кто-то поглаживает, медленно и ритмично. Все еще в полусне, она лениво и томно потянулась, и все ее тело задрожало. Маленький и узкий таз оторвался от постели, выгнулся вверх, она сильно задрожала и почувствовала первый в своей жизни оргазм.

Она лежала, пораженная, испуганная и взбешенная, задыхаясь и чувствуя себя в чем-то виноватой, пока Серж, облегчившись, принялся целовать ее в глаза, а потом взял ее маленькую ручку в свою и уверенно провел ею сверху вниз по своему массивному волосатому торсу.

Неопытная и послушная, Лили даже не понимала, насколько изощренно ее эксплуатируют и используют.

Тереза и Серж казались такими уверенными в себе, такими опытными, такими знающими жизнь.

Терезе Лили казалась любопытной и привлекательной. Она не могла оставаться равнодушной к детской непосредственности и восторженности Лили и нередко поддразнивала ее за эти качества.

– Но у меня никогда раньше не было настоящей подруги, – совершенно серьезно отвечала ей Лили, – не было никого, кто на самом деле любил бы меня. Когда я училась в школе в Швейцарии, другие девочки называли меня воображалой и задавакой, потому что я ходила на дополнительные занятия; а их мамы не разрешали им играть со мной, потому что у меня не было папы. Когда я училась в школе в Нёилли, у меня просто не было времени, чтобы близко познакомиться с другими девочками; а вне школы мне не позволяли ни с кем встречаться, потому что мадам Сардо считала, что это будет мешать моей работе… Нет, она имела в виду работу по дому… Теперь ты понимаешь, как это прекрасно, когда у тебя есть настоящая взрослая подруга.

Тереза почувствовала себя неудобно:

– Судя по тому, как на тебя смотрят на улице, у тебя скоро не будет отбою от друзей-мужчин.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но я понятия не имею, почему они все так на меня смотрят.

– Есть что-то такое в твоем взгляде, – неохотно призналась Тереза.

В тот вечер Лили заперлась в ванной и просидела там два часа, добросовестно разглядывая собственные глаза и пытаясь в них что-нибудь обнаружить. Но из зеркала смотрели на нее самые обычные глаза. С ресницами ей, конечно, повезло. Но у очень многих девушек были большие темные глаза и длинные блестящие ресницы, не вызывавшие ни у кого на улице такой реакции, какую вызывала у самых обычных прохожих-мужчин Лили. Нет, она совершенно не понимает, при чем тут глаза. Но все же она попробует проверить. И в следующий раз, отправляясь погулять, она надела вишнево-красный вельветовый костюм с туго перетянутой талией и уставилась прямо в глаза первому же встреченному ею на улице мужчине. Она не мигая смотрела ему прямо в зрачки, потом моргнула так, словно глаза у нее заслезились, и слегка улыбнулась ему. И в то же мгновение она увидела, как выражение обычной похоти сменяется на лице мужчины откровенным и бескорыстным восхищением. «Да, действительно, у меня какой-то особый взгляд», – возбужденно подумала Лили. Она не понимала, в чем тут дело; но взгляд этот действовал и творил чудеса.

Серж баловал Лили и продолжал ее гипнотизировать. Когда она повиновалась ему беспрекословно, он мог быть экспансивным и обаятельным. Если же она не делала того, чего он от нее добивался, он становился грубым и начинал угрожать ей: