Софи Кинселла - Я – твой должник

– Ты подавала в суд? – с интересом спрашивает Райан. – Может, из них хотя бы теперь удастся вытрясти деньги?

Я качаю головой.

– Они обанкротились.

Это был последний ядовитый козырь у них в рукаве. Проигнорировали счета, письма, даже мои визиты в их контору и объявили себя банкротами. Где-то в базе данных я числюсь среди их кредиторов. Но продолжать дело я уже не могла. Средства кончились, и нельзя было еще раз кинуться к маме. С «Едой Фарров» было покончено.

Тогда я и приняла решение направить все силы на семейный магазин. Потому что я люблю его, это наше наследство, и такое дело мне по плечу. Работа в магазине даже развивает кулинарные навыки, когда я советую посетителям какие-либо продукты.

А когда находит тоска по мечте о кейтеринге, я напоминаю себе: свой шанс я уже использовала.

– Те, кто сам через такое не прошел, не поймут, – говорю я. – Никто.

– Именно. – Райан пристально вглядывается мне в глаза. – Они не знают, каково это. Фикси, ты единственный человек, кто все понимает.

Сердце взмывает вверх: я единственный человек, который понимает Райана?! Главное – не поплыть.

– С девушкой мы расстались, – кратко добавляет он. – Люди раскрываются в таких ситуациях.

Он трет ладонями лицо, словно пытаясь стереть воспоминания.

– Чего я только не делал. Пытался с ней объясниться. Но такие девушки… Это пустышки. Как личность ты их не интересуешь, они смотрят, что ты можешь им дать. Сколько на них потратишь. Как поможешь в карьере. Едва она поняла, что у меня проблемы… – Он щелкает пальцами. – Все кончилось.

– Стерва, – вырывается у меня, и Райан благодарно улыбается в ответ.

– И что теперь? – спрашиваю я. – Что ты собираешься делать?

– Понятия не имею. Но это будет что-то совсем другое, понимаешь? – с напором говорит Райан. – Без всяких дурацких дымовых эффектов и зеркал. Настоящие люди. Настоящая работа. Рукава засучить – и вперед.

– Ты со всем справишься, – говорю я. – А накопленный опыт – это… прекрасно!

Райан пожимает плечами.

– Скажем так, свои слабые места я знаю.

– Тогда остается только решить, чем ты займешься, – подбадриваю я его. – Найди новое направление. В смысле, иногда надо спуститься на несколько ступенек, чтобы потом взобраться по лестнице выше…

– Конечно, – криво улыбается Райан. – На пост генерального директора я не претендую.

Некоторое время он смотрит вдаль, а потом тихо добавляет:

– Чему я научился, Фикси, так это не высовываться.

На меня вновь накатывает волна теплоты. Он такой же, как я. Получил от жизни удар – но не сломался. Дудки!

– Вот и хорошо, – прочувствованным тоном говорю я. – Это действительно смелый шаг – начать все заново. Я знаю, что ты переживаешь.

Я потягиваю вино, обдумывая возможные варианты для Райана, а сама потихоньку любуюсь его накачанными плечами. В прошлом году он выглядел хорошо, в этом – сногсшибательно. Могучие мускулистые руки, гладкая кожа. Ходячая реклама здорового калифорнийского образа жизни.

– Так что дальше? – продолжаю я. – Могу я чем-нибудь помочь?

– Излил тебе душу – уже полегчало. – Райан поднимает на меня свои голубые глаза, и внутри что-то сжимается. – Теперь, наверное, надо обратиться в агентство по найму.

– В агентство? – Я ухватываюсь за эту мысль. – Конечно! Да тебя там с руками оторвут. У тебя же опыт работы с голливудскими компаниями. Ты для них находка!

– Фикси, – Райан снова вяло улыбается. – Ты умеешь подбодрить.

– Я действительно так думаю, – тихо говорю я.

Я уже надеюсь, что Райан сейчас наклонится и поцелует меня, но ничего подобного не происходит. Он встает и поворачивается к столику с наградами. Мы этой комнатой почти не пользуемся, и я привыкла, что на них никто не обращает внимания. Кроме мамы, конечно. Но теперь Райан с интересом разглядывает каждый кубок.

– Я и забыл про твое фигурное катание, – говорит он. – Наверное, ты и об этом мечтала? Что случилось?

– А, это… – Знакомый укол в сердце. – Так, пустяки. Забудь.

Я тоже встаю и нехотя слежу за его взглядом.

– Но посмотри, у тебя же получалось! Я так и не понял, почему ты бросила коньки.

Он берет фотографию в рамке. Я, тринадцатилетняя, в аквамариновом платье, делаю «ласточку» на льду.

– Да просто интерес пропал, – слабо улыбаюсь я и отворачиваюсь в сторону.

Фотография вызывает тяжелые воспоминания: это тот самый день, когда все изменилось. Я работала над программой месяцами, вся семья пришла, чтобы меня поддержать.

Если я закрою глаза, то снова перенесусь на каток, за многие годы ставший для меня вторым домом. Вспомню сухой морозный воздух. Шелковую отделку на платье. Мрачный Джейк вызывающе смотрел, как мама суетится вокруг меня с фотоаппаратом. Он злился: мама застукала его с бутылкой и перестала давать деньги на карманные расходы. А отыгрался он на мне. Я думала, он подошел, чтобы пожелать мне удачи. И меньше всего была готова к тому, что произошло на самом деле.

– Сколько часов? – прошипел Джейк мне на ухо. – Сколько долбаных часов мне пришлось тут торчать, глядя, как ты катаешься? Мама на этом помешалась, папа тоже тащится, ну а мы с Николь? Ты понимаешь, что нам жизнь сломала?

И ушел, прежде чем я опомнилась. Меня всю трясло.

Я могла бы обвинить Джейка в своем провале. Сказать, что он выбил меня из колеи, и в этом была бы доля истины. Я каталась, а у меня дрожали ноги. Я никогда, ни разу в жизни не предполагала, что в моем фигурном катании может быть что-то плохое. Я всегда считала, что Джейк и Николь гордятся мной. Мама так говорила!

Но теперь я смотрела на все глазами брата. Мамина зацикленность. Деньги, потраченные на тренировки и костюмы. Все сосредоточено на мне. Это стало очевидным до боли. И я не смогла сконцентрироваться на своей задаче и упала. Скверно упала.

Потом все твердили мне: не переживай, на тренировках же получалось, значит, в следующий раз получится. Но в душе я в это не верила. Через три месяца я окончательно забросила фигурное катание, хотя Джеймс, мой тренер, и пытался меня отговорить.

Я не могу обвинять во всем одного Джейка. Дело было во мне. В моем характере. Лучшие фигуристы – прирожденные артисты. На публике они расцветают. Брат завидует? Их бы это только подстегнуло. Перед прыжком они подумали бы: да пошел ты! И сделали бы все еще лучше. А я после выпада Джейка, прыгая, думала: прости меня.

Беда в том, что чувство вины до добра не доводит. Оно тянет вниз. Под конец я с трудом отрывала ноги от льда.

– Ты еще катаешься? – спрашивает Райан, и я чувствую, как мое лицо сводит судорогой.

– Нет, – коротко отвечаю я, но спохватываюсь, что это прозвучало слишком резко. И добавляю: – Я пробовала снова после выпускного. Ни в каких соревнованиях не участвовала, получила квалификацию тренера и обучала новичков.