Уильям Теккерей - Записки Барри Линдона

– Нет, нет, Евгенио! Ради бога, пощадите его, капитан Квин! Ведь он еще ребенок!

– И заслуживает порки за свою наглость, – отпарировал капитан. – Но успокойтесь, мисс Брейди, я его пальцем не трону. Вашему любимцу ничто не угрожает. – Говоря это, он наклонился, поднял ленту, упавшую к Нориным ногам, подал ей и добавил язвительно: – Когда молодые леди дарят джентльменам такие сувениры, другим джентльменам остается только убраться восвояси.

– Господи, Квин! – вскричала девушка. – Да ведь он еще мальчик!

– Не мальчик, а мужчина! – взревел я. – И я докажу это.

– Все равно что ручной попугай или комнатная собачка. Неужто нельзя подарить кузену несчастный клочок ленты?

– Сколько угодно, мисс, хоть целый аршин! – продолжал язвить капитан.

– Чудовище! – возопила эта славная девушка. – Вот и видно, что папенька у вас аршинник, вы мерите все на аршин. Но не думайте, что ваша низость сойдет вам с рук! И ты потерпишь, Редди, чтобы меня оскорбляли?

– Не сомневайтесь, мисс Нора! – вскричал я. – Он за все заплатит кровью. Это так же верно, как то, что меня зовут Редмонд!

– Я прикажу конюху высечь тебя, мальчишка! – пригрозил капитан, к которому вернулось самообладание. – А что до вас, мисс, честь имею кланяться!

Он церемонно снял шляпу и, помахав ею у самых ног, хотел уже ретироваться, но тут подоспел мой кузен Мик, очевидно, тоже привлеченный криками Норы.

– Вот так так! Что случилось, Джек Квин? Что здесь происходит? – спросил Мик. – Я вижу Нору в слезах, дух Редмонда грозится обнаженным мечом, а вы куда-то спешите?

– Я скажу вам, что здесь происходит, мистер Брейди, – ответствовал англичанин. – Я сыт по горло вашей мисс Норой и вашими ирландскими порядками. Я иначе воспитан, сэр!

– Ну, ну, ничего не значит, – добродушно заметил Мик (как выяснилось, он задолжал Квину много денег), – либо мы вас приучим к ирландским порядкам, либо у вас переймем английские.

– У нас, англичан, не положено, чтобы дамы заводили себе по двое обожателей. Вы меня крайне обяжете, мистер Брейди, уплатив должок, а я отказываюсь от притязаний на эту молодую особу. Если она предпочитает школьников, я ей не помеха.

– Полно вам, Квин, вы, кажется, шутить изволите? – спросил Мик.

– Я никогда не был настроен серьезнее, – возразил Квип.

– А тогда берегитесь, сэр, черт возьми! – вскипел Мик. – Бессовестный обманщик, подлый обольститель! Вы завлекли в сети этого ангела, эту страдалицу, вы завладели ее сердцем, а теперь намерены ее покинуть? Уж не думаете ли вы, что некому за нее заступиться? Обнажите вашу шпагу, лакей, холоп! Или я вырежу из тела ваше подлое сердце.

– Да это форменное убийство! – воскликнул Квин, пятясь назад. – Двое против одного! Надеюсь, Фэган, вы не допустите, чтобы меня зарезали!

– Вот еще! – сказал Фэган, которого, видимо, забавляла эта сцена. – Заварили кашу, капитан Квин, сами и расхлебывайте! – И, подойдя ко мне, шепнул: – Всыпь ему как следует, малыш!

– Раз мистер Квин отказывается от своих притязаний, – возразил я, – мое дело сторона.

– А я и отказываюсь, – подхватил Квин, все более теряясь.

– Защищайтесь же как мужчина, черт бы вас побрал! – снова взревел Мик. – Майзи, уведи несчастную жертву! Редмонд и Фэган последят, чтоб это был честный поединок.

– Да я… дайте мне подумать… я еще сам не решил – запутался тут между вами.

– Как осел между двумя вязанками сена, – сухо заметил мистер Фэган. – Не знает, куда и кинуться.

Во время этих споров кузина Нора поспешила сделать то, что сделала бы на ее месте всякая молодая особа, а именно – хлопнулась по всем правилам в обморок. Я пререкался с Миком, что и помешало мне броситься к ней на помощь, к тому же капитан Фэган (удивительно черствая натура этот Фэган!) удержал меня, говоря:

– Оставьте молодую леди в покое, мастер Редмонд, тем скорее она очнется.

Так оно и случилось – вернейшее доказательство того, что Фэган был дока в житейских делах; с тех пор я не раз видел, как быстро приходят в себя дамы в подобных обстоятельствах. Квин тоже, конечно, не кинулся ее спасать, бесчестный хвастунишка воспользовался переполохом, чтобы обратиться в бегство.

– Кто же из нас вызовет капитана Квина? – спросил я Мика, ибо это было мое первое дело на поле чести, и я радовался ему, как радовался бы новой бархатной паре, обшитой позументом. – Кто из нас – я или ты, кузен Мик, – удостоится чести проучить наглеца англичанина? – Говоря это, я протянул кузену руку, ибо растаял под впечатлением победы и уже готов был его обнять.

Однако он отверг столь искреннее предложение дружбы.

– Ты, ты, – повторял он, задыхаясь от бешенства, – повесить тебя мало, негодный мальчишка! Вечно ты не в свое дело суешься! Болван, молокосос, а туда же лезет! Да как ты посмел завести ссору с человеком, у которого тысяча пятьсот фунтов годового дохода?

– Ох! – простонала Нора, лежавшая пластом на каменной скамье. – Я умру! Я знаю, что умру! Мне уже не подняться с этого места!

– Капитан здесь, никуда он не делся, – шепнул ей Фэган, и Нора, смерив его негодующим взглядом, вскочила и убежала в дом.

– И что тебе взбрело, ублюдок, волочиться за девушкой из порядочного дома? – продолжал Мик меня отчитывать.

– Сам ты ублюдок! – вскинулся я. – Посмей еще раз, Мик Брейди, так меня назвать, и я всажу тебе в горло этот клинок! Вспомни, как ты не справился с одиннадцатилетним мальчишкой! А теперь я ни в чем тебе не уступаю и, богом клянусь, так измолочу тебя, как… как всегда колачивал твой младший брат.

Удар пришелся по больному месту, и Мик позеленел от злости.

– Не слишком удачное начало, чтобы понравиться семье невесты, – примирительно пошутил Фэган.

– Девушка в матери ему годится, – буркнул Мик.

– Годится или не годится, – отрезал я, – но вот что я тебе скажу, Мик Брейди (и я разразился чудовищным проклятием, которого не стану здесь повторять): человек, который женится на Норе Брейди, должен сперва убить меня, – заруби себе на носу!

– Вздор, сударь, – бросил мне Мик, отворотясь, – не убить, а высечь, хочешь ты сказать. Я поручу это егерю Пику. – С этими словами он удалился.

Тут ко мне подошел капитан Фэган и, ласково взяв за руку, сказал, что я храбрый малый и что он уважает мою отвагу.

– Но Брейди прав, – продолжал он, – конечно, трудно советовать человеку, который так далеко зашел в своих чувствах, однако поверьте, я кое-что повидал в жизни, и, если вы меня послушаете, вам не придется об этом пожалеть. За Норой Брейди нет ни пенни приданого, да и вы ничуть не богаче. К тому же вам всего пятнадцать, а ей все двадцать четыре. Лет через десять, когда вам придет пора жениться, она уже будет старухой. А главное, бедный мой мальчик, разве вы не видите, как это ни тяжело и больно, что она бездушная кокетка и так же мало интересуется вами, как и капитаном Квином?