Генрик Ибсен - Вернувшиеся (сборник)

Б е р н и к. Так, будь любезен…

Г о с п о ж а Б е р н и к (встревоженно) . Видишь, Карстен…

Т ё н н е с е н. Да уж. Лично я глаз ночью не сомкнул, из-за этого типа. А сам он как ни в чем не бывало разгуливает себе по улицам. Вот скажите, почему он там не сгинул?! Это ж уму непостижимо, до чего некоторые люди живучи.

Г о с п о ж а Б е р н и к. Господи, Хилмар, что ты говоришь?

Т ё н н е с е н. Ничего я не говорю. Но он прямо в рубашке родился: крушения поездов, нападения калифорнийского гризли, да хоть черноногих – все мимо него, его даже не скальпировали… Уф-уф-уф, вот и они.

Б е р н и к (глядя на улицу) . И Улаф с ними!

Т ё н н е с е н. Еще бы! Им надо напомнить каждому, что они в родстве с лучшим семейством города. Вон, полюбуйтесь, вся аптека высыпала на улицу, глазеют, бездельники, примечают. Нет, с моими нервами это слишком! Вот как прикажете в таких обстоятельствах высоко нести идеал как знамя…

Б е р н и к. Они идут сюда. Бетти, послушай, я хочу, чтобы ты была с ними предельно дружелюбна, это строгий наказ.

Г о с п о ж а Б е р н и к. Ты разрешаешь, Карстен?

Б е р н и к. Да, само собой. И тебя это касается, Хилмар. Они, будем надеяться, пробудут здесь недолго. И когда мы с ними наедине… никаких намеков, мы ничем не должны их задеть или обидеть.

Г о с п о ж а Б е р н и к. Ах, Карстен, сколько в тебе благородства!

Б е р н и к. Ладно, ладно, оставим это.

Г о с п о ж а Б е р н и к. Нет, позволь мне поблагодарить тебя. И прости мою запальчивость. У тебя были все основания…

Б е р н и к. Оставь! Оставим это, я сказал!

Т ё н н е с е н. Уф!

Ю х а н Т ё н н е с е н с Д и н о й, а следом Л о н а с У л а ф о м проходят через сад.

Л о н а. Ну, здравствуйте, люди добрые.

Ю х а н. Карстен, мы прошлись по старым местам.

Б е р н и к. Да, я слышал. Многое изменилось, правда?

Л о н а. И в основном все благодаря консулу Бернику. Мы были в парке, который ты подарил городу.

Б е р н и к. И в парке тоже?

Л о н а. «Дар Карстена Берника» написано над входом. Похоже, ты печешься в этом городе обо всем.

Ю х а н. И корабли у тебя хоть куда. Я встретил капитана «Пальмы», моего школьного товарища…

Л о н а. Да, школу новую тоже ты построил. И газопровод, и водопровод, все твоими трудами, как говорят.

Б е р н и к. Человек должен заботиться о благе общества, в котором живет.

Л о н а. Это прекрасно, зять. И радостно видеть, как ценят тебя в городе. Я не тщеславна, но не могла удержаться – с кем ни заговорю, всем напоминала, что мы с тобой родня.

Т ё н н е с е н. Уф!

Л о н а. Ты мне «уф» сказал?

Т ё н н е с е н. Нет, я сказал «хм».

Л о н а. Это можно тебе позволить, бедолаге. Что-то вы сегодня в одиночестве?

Г о с п о ж а Б е р н и к. Да, сегодня мы одни.

Л о н а. Понятно. Мы встретили на рынке парочку ваших нравственно испорченных. Они как нас увидели, сразу напустили на себя страшно занятой вид. Но мы не успели толком поговорить с вами вчера, здесь были трое этих энтузиастов, да еще пастор…

Т ё н н е с е н. Учитель.

Л о н а. Я называю его пастором. Но что вы скажете о моей пятнадцатилетней работе? Видите, он стал совсем большим мальчиком. Кто теперь узнает в нем шального дурня, сбежавшего из дома?

Т ё н н е с е н. Хм!

Ю х а н. Лона, не хвались…

Л о н а. Нет, тут есть чем гордиться! Господи, других побед у меня в жизни нет, но эта дает мне право топтать землю дальше. Знаешь, Юхан, когда я вспоминаю, как мы начинали там с нуля, не имея ничего, кроме четырех кулаков…

Т ё н н е с е н. Рук.

Л о н а. Я сказала кулаки, потому что они были заскорузлые…

Т ё н н е с е н. Уф-уф-уф!

Л о н а. …и пустые.

Т ё н н е с е н. Пустые? Ну, однако, я вам скажу!

Л о н а. Что ты собрался сказать?

Б е р н и к. Хм, хм.

Т ё н н е с е н. Я вам так прямо и скажу – уф! (Уходит на террасу.)

Л о н а. Что с ним такое?

Б е р н и к. Не обращай внимания, он нервный в последнее время. А ты не хочешь посмотреть сад? Ты там еще не была, а у меня как раз час свободного времени.

Л о н а. Я с радостью. Вы не поверите, но в мыслях я часто гуляла по вашему саду.

Г о с п о ж а Б е р н и к. Его тоже не узнать, сейчас увидишь.

Консул с женой и Лоной спускается в сад, и на протяжении следующей сцены зрители иногда мельком видят их.

У л а ф (в дверях на террасу) . Дядя Хилмар, знаешь, что сказал дядя Юхан? Он спросил, хочу ли я поехать с ним в Америку!

Т ё н н е с е н. Ты? Бездельник и балбес, пристегнутый к мамкиной юбке?

У л а ф. Да, но теперь все, хватит. Вот еще увидишь, каким я вырасту…

Т ё н н е с е н. Ой, пустые слова. В тебе нет настоящей крепости духа и воли, без которой…

Оба выходят в сад.

Ю х а н (Дине, которая сняла шляпку и, стоя в дверях комнаты направо, отряхивает пыль с платья) . Вы раскраснелись, пока мы гуляли.

Д и н а. Да, чудесная прогулка. Я никогда не гуляла так чудесно.

Ю х а н. Вы, похоже, нечасто выбираетесь прогуляться с утра пораньше?

Д и н а. Нет, я гуляю, но только с Улафом.

Ю х а н. Вот как. Может, вам больше хочется спуститься в сад, чем быть здесь?

Д и н а. Нет, мне больше хочется остаться здесь.

Ю х а н. Мне тоже. И уговор – мы каждое утро ходим вместе на прогулку.

Д и н а. Нет, господин Тённесен, вам не стоит этого делать.

Ю х а н. Чего мне не стоит делать? Вы же обещали?

Д и н а. Да, но теперь, подумав… Вам не стоит показываться на людях со мной.

Ю х а н. Почему?

Д и н а. Вы приезжий, вы не поймете… ну да я вам объясню.

Ю х а н. Сейчас?

Д и н а. Нет. Все-таки не хочу говорить об этом.

Ю х а н. Что вы, со мной вы можете говорить о чем угодно.

Д и н а. Тогда… Должна сказать вам, что я не такая, как остальные девушки, я… со мной не все просто. Поэтому вам не следует гулять со мной.

Ю х а н. Ничего я из этого не понял. Вы сделали что-то скверное?

Д и н а. Нет. Я – нет, но… Знаете, довольно об этом. Вам и без меня все доложат.

Ю х а н. Хм.

Д и н а. Я очень хотела спросить вас о другом.

Ю х а н. О чем же?

Д и н а. В Америке ведь очень легко выбиться в люди?

Ю х а н. Нет, это не всегда легко, обычно на первых порах приходится много и тяжело работать.

Д и н а. Да я бы с радостью…

Ю х а н. Вы?

Д и н а. Работать я умею. И сама сильная, нехворая, а тетя Марта многому меня научила…

Ю х а н. Так какого черта?! Поехали с нами!

Д и н а. Вы все шутите. И Улафа тоже звали ехать. Но я вот что хотела спросить – люди там, у вас, они… очень большие моралисты?

Ю х а н. Моралисты?

Д и н а. Я имела в виду, они… такие же всегда правильные и благопристойные, как здесь?

Ю х а н. Во всяком случае, люди там не такие плохие, как думают здесь. Вам не стоит об этом тревожиться.

Д и н а. Я тревожусь не о том. По мне, лишь бы они не были эдакая ходячая мораль и сама благопристойность, как здесь.

Ю х а н. Не были? А какими они должны быть?

Д и н а. Я хочу, чтобы они были… настоящие, живые.