Array Коллектив авторов - Психология и психопатология кожи. Тексты

Не думаю, что мы можем рассчитывать на наличие общей формулы, касающейся различных психогенных проявлений на коже. Зуд, к примеру, не всегда может иметь одно и то же значение. Необходимо рассматривать локализацию, тип зуда. В конце концов, дерматологическое проявление невроза – лишь одно из проявлений всей личности, которая не может быть понята из одного отдельного симптома, даже если этот симптом ведущий.

Рассматривая отношение между психикой и кожей, не следует забывать, что каждое заболевание кожи должно иметь далеко идущее психическое влияние. Общие переживания делают весьма вероятным тот факт, что с каждым органом связан набор психических установок. Так, органические заболевания органов вызывают установки, подобные установкам, которые могут психогенным образом вызвать изменение в органической функции. Как утверждалось выше, органическое заболевание идет с периферии (органа) к центру (личности субъекта), психогенное заболевание идет из центра к периферии. Кожные заболевания, действительно, очень глубоко воздействуют на наши отношения с другими людьми, каждое кожное заболевание вызывает установки, очень сходные с установками, описанными в случае психогенного покраснения. Существует сглаживание отношений с другими людьми. Особое внимание уделяется собственному телу. Однако в развитии кожного заболевания опять будет участвовать вся личность. Существует не только различный аспект кожи, но и различные ощущения, связанные с изменением в функции кожи. Это самовосприятие кожи и ее изменений – весьма сложный процесс. В случае гипертиреоза [52]у пациентки в возрасте 31 года основной метаболизм вначале был увеличен до плюс 42. После операции выявилась незначительная сухость кожи и учащенный пульс. Ее основной метаболизм три года спустя после операции все еще равнялся плюс 19, а пульс был учащенным. Кожа пациентки была склонна к сухости и шершавости. Однако эта пациентка имела психологически полную картину микседемы [53]. За прошедшие два месяца она вообразила, что ее голова меняется, лодыжки увеличиваются, лицо делается более худым, волосы иссушиваются, глаза уменьшаются, а скальп становится тяжелым и деревянным. Она также утверждала, что ее сердце больше не бьется, а ногти сломаны. Другими словами, пациентка демонстрировала картину депрессии. Она считала, что другие люди наблюдают за ней и смеются. Ее серьезно беспокоили бели и то, что у нее нет детей. В данном случае пациентка воспринимала фактическое изменение на коже преувеличенным образом, что было обусловлено ее общей установкой, проблемами ее жизни, а также, вероятно, органическим влиянием дистиреоза [54]на центральную нервную систему. Этот случай напоминает один хорошо известный факт, что в сновидениях органические изменения могут появляться преувеличенным образом и демонстрировать заболевание до того, как оно будет воспринято иным способом. Каждое восприятие органа тела, а следовательно, и кожи и ее изменений – не просто механический акт, восприятие проходит через различные символические стадии, посредством которых оно вступает в связь с общим опытом индивида. Поэтому самовосприятие тела – я говорю о телесном образе – представляет собой высокосимволический акт, не менее символический, чем выражение проблем личности в функциональных и органических изменениях кожи. Психогенные проявления на коже всегда имеют значение. Это значение может быть сознательным, а может лежать в символической и инстинктивной сферах. Не существует фундаментального различия между воображенным изменением на коже, так сказать психогенным проявлением, и так называемым неврозом органа. Все они – центробежные, но достигающие периферии органа как такового. Эмоции и мысленные образы не бывают только психическими. Психика является организованным посредником. Однако нет такого изменения в теле, которое не отражалось бы на психических установках. Существует только один организм, и он – психофизиологический.

1. Bromberg, W., Schilder, P. On tactile imagination and tactile after-effects // Journal of Nervous and Mental Disease. – 1932. – Vol. 76. – P. 133–155.

2. Bunnemann, O. Tatsachen dermatologischer Psychogenese // Bericht des Allgemeinen Ärztlichen Kongresses für Psychotherapie. – 1927. – Bd. II. – S. 315–323.

3. Dumontpallier. De l’action vaso-motrice de la suggestion chez les hystériques hypnotisables // Compt. Rend. Soc. De boil. – 1885. – Series 2.

4. Fenichel, O. Hysterien und Zwangsneurosen. – Vienna: International Psychoanalytischer Verlag, 1931.

5. Heilig, R., Hoff, H. Die psychische Enstehing des Herpes labiais // Med. Klinik. – 1928. – S. 1302f.

6. Kanner, L., Schilder, P. Movements in optic images and the imagination of movements // Journal of Nervous and Mental Disease. – 1930. – Vol. 72. – P. 489f.

7. Klauder, J. V. Psychoneurotic manifestations in dermatoses with particular reference to treatment with suggestive and educative measures // Arch. Neurol. & Psych. – 1924.

8. Klauder, J. V. The cutaneous neuroses // Journal of the American Medical Association. – 1925. – Vol. 85. – P. 1683–1689.

9. Kreibich, C, Sobotka, P. Experimenteller Beitrag zur psychischen Urtikaria // Arch. für Dermat. und Syph. – 1909. – Bd. 97. – S. 187.

10. Mabille. Note sur les hemorrhagies cutaneés par autosuggestion dans le sommeil provoquées // Progres méd. – 1885. – T. 13. – P. 155.

11. О'Donovan, W. J. Dermatological neuroses // Psyche Miniatures Medical Series. – 1927.

12. Sack, W. Hautleiden und Psychotherapie // Erster Congress für Psychotherapie. – 1926. – S. 133f.

13. Sack, W. Haut und Psyche // Handbuch der Haut und Geschlechtskrankheiten / Hrsg. J. Jadassohn. – Berlin: Springer, 1933. – Bd. 4. – Teil 2. – S. 1302–1382.

14. Schilder, P. (1931a) Notes on the psychology of pain in neurosis and psychosis // Psychoanalytic Review. – 1931. – Vol. 18. – P. 1–22.

15. Schilder, P. (1931b) Über Neurasthenie // I. Z. P. – 1931. – Bd. 17. – S. 368–378.

16. Schilder, P. Experiments on imagination, after-images and hallucinations // American Journal of Psychiatry. – 1933. – Vol. 12. – P. 597–609.

17. Hartmann, H., Schilder, P. Körperinneres und Körperschema // Zeit. für d. ges. Neur. – 1927. – Bd. 109. – S. 666–675.

18. Schilder, P., Wechsler, D. Was weiss das Kind vom Körperinneren // I. Z. P. – 1934. – Bd. 20. – S. 93–97.

19. Schindler, W. Nervensystem und Spontanblutungen. – Berlin: Karger, 1927.

20. Weinberg, A. A. Psyche und unwillkurliches Nervensystem // Zeit. für d. ges. Neur. und Psychiat. – 1923. – Bd. 85. – S. 543–565; 1923. – Bd. 86. – S. 375–390; 1924. – Bd. 93. – S. 421–445. См. также: Hansen, К. Die Psychische Beeinflussund des vegetativen Nervensystems // Naturwissenschaften. – 1928. – S. 931–940.

В литературе описано очень мало случаев применения психоаналитической терапии в лечении хронических заболеваний кожи. В 1916 году Джелифф и Эванс (Jelliffe, Evans, 1916) опубликовали данные о случае молодой женщины с псориазом, находившейся в анализе шесть недель. Ее поражения рассматривались как симптомы истерической конверсии, посредством которых она удовлетворяла эксгибиционистские импульсы и вызывала полный сочувствия интерес со стороны врачей-отцов. В 1928 году Алленди (Allendy, 1932) выступил перед Психоаналитическим обществом в Париже с докладом о случае экземы: два месяца лечения привели к исчезновению экзематозных поражений рук, присутствовавших на протяжении десяти лет и до этого не поддававшихся никакому медицинскому лечению. Алленди сделал вывод, что руки пациентки были больны, дабы она не могла убить отца и мужа, ее экзема была наказанием за желания мастурбировать, ее болезнь также удовлетворяла первичное желание праздности.