Руби Уэкс - Укроти свой мозг! Как забить на стресс и стать счастливым в нашем безумном мире

Люди находят свой обрывок знания и, ничтоже сумняшеся, проживают свои жизни, собирая небольшую кучку информационных изысканий, а потом бессмысленно надоедают другим людям подробностями.

Честно говоря, главная причина моих подслушиваний – надежда найти однажды кого-то, кто придет к потрясающему откровению. Тогда я закричу: «Ага! Точно! Это ответ на вопрос, зачем мы существуем». Пока этого не случилось, но я всегда наготове. Я подозреваю, что мы все размышляем о том, каково это – быть «нормальным». Мы верим, что каждый знает об этом, кроме нас. Возможно, только я так думаю, тогда простите меня, если вы не согласны.

Я знаю, что все мы хотим быть счастливыми и тратим большую часть своей жизни на поиски ключа. Неважно, насколько сильными и успешными мы становимся – мы все равно не можем понять, что делать с разумом, который не дает нам спать по ночам и доводит нас до истощения. Это касается не только тех, кого считают сумасшедшим; это касается всех. Я хотела бы, чтобы мы могли просто взять и рассказать о том, что мы на самом деле чувствуем. Я знаю, это принесло бы большое облегчение.

Я хочу начать со своей истории о том, как на протяжении всей жизни я переживала постоянно усиливающиеся приступы депрессии. Я надеюсь, остальные смогут определить ее у себя, даже если их болезнь не столь ярко выражена. Временами все мы оказываемся во власти навязчивых эмоций и страхов и не находим средства, чтобы избавиться от них.

Был Всемирный День Психического Здоровья, и меня просили прийти на «Всемирную службу ВВС», чтобы поговорить о депрессии. В тот момент я сильно страдала, но не хотела говорить об этом, хотя речь шла о необходимости снять негативное клеймо с этого заболевания. Во время интервью на мне были темные очки, и я должна была снять их со словами: «Хотите посмотреть, как выглядит депрессия? Смотрите». Я была слишком больна для креативных идей, моей единственной мыслью было пройти через это и не потерять над собой контроль в прямом эфире.

Как только передача закончилась, я попросила водителя отвезти меня в Приорити [43] Психиатрическая клиника в Лондоне (прим. пер.) . , к моему врачу Марку Коллинзу, чтобы он увеличил мне дозу медикаментов. Так уже случалось несколько лет назад, когда у меня была депрессия во время съемок телепередачи и я настойчиво пыталась скрыть это. Передача была посвящена психическим заболеваниям, и съемки шли в моем доме. В мою дверь звонили, и на пороге стоял кто-нибудь с СДВГ [44] Синдром дефицита внимания и гиперактивности (прим. пер.) . , шизофренией, ОКР [45] Обсессивно-компульсивное расстройство (синдром навязчивых состояний) (прим. пер.) . , биполярным расстройством [46] Бывший маниакально-депрессивный психоз (прим. пер.) . , булимией, физической дистрофией и бог знает чем еще. Я приглашала их на чай.

Проблема была в том, что во время нескольких первых передач я находилась в Приорити и не хотела, чтобы кто-то знал об этом, опасаясь потерять работу. Мой муж каждый раз забирал меня из больницы. Остальные пациенты смотрели на меня, как на сумасшедшую (большое признание от экспертов), когда я ехала домой, чтобы проводить интервью с душевнобольным человеком, не упоминая о том, насколько больна я сама. Когда все заканчивалось, муж привозил меня обратно, я надевала пижаму и ложилась в кровать.

Я осторожна в своих рассуждениях о депрессии. Люди тупо пялятся на тебя, и ты можешь прочесть их мысли: «О, она опять за свое, все та же тягомотина про «тьму». Когда-то вы не могли сказать «гей», а до этого это было слово на «ц» [47] Видимо, «цветной», не белой расы (прим. пер.) . , а еще раньше нельзя было проговориться, что вы – ведьма. Депрессия – новейшее табу.

Но это не то, что происходит лишь с небольшой частью общества. Это случается с каждым четвертым из нас. Так где же все? Если это не вы, то это, вероятно, ваш родственник или друг – каждый знает кого-нибудь. Как сказал Гамлет: «О, если бы это слишком, слишком плотное тело растаяло, растворилось и распустилось в росу!» [48] Дословный перевод: ‘O, that this too too solid flesh would melt, thaw and resolve itself into a dew!’, в стихотворных переложениях эта строчка звучит иначе, скрывая тот факт, что Гамлет, по замыслу Шекспира, был толстым (прим. пер.) . Это самое точное описание депрессии. (Если психотерапевт слушает вас, скажите ему эту фразу, и он в ту же секунду посадит вас на антидепрессанты).

Отчасти негативное отношение происходит из того факта, что слово «депрессивный» описывает настроение «мрачного упадка». Совершенно нормально быть грустным или несчастным, если что-то пошло не так, как вы хотели, или кто-то умер. Депрессия – совершенно другой зверь. Она не соответствует ситуации. Вместе с этой болезнью вы получаете кое-что в придачу: реальное чувство стыда. Оно входит в комплект. Вы испытываете невероятный стыд, думая: «Я не подвергаюсь ковровым бомбардировкам, я не живу в том ужасном месте». Ваши мысли карают вас за ваш эгоизм – как бомбы, падающие на Дрезден, – так громко и неумолимо, что в вашей голове звучит не один, а около миллиона жестоких голосов, как если бы у Дьявола был синдром Туретта [49] Неврологическое расстройство, характеризующееся непроизвольными тиками, подергиваниями, гримасничаньем, подмигиванием и неконтролируемым сквернословием (прим. пер.) . . Депрессии плевать, знамениты вы или живете в землянке, из какой культуры вы происходите, – она любит всех.

Те из вас, кто страдает от нее, знают: нам достаточно взглянуть друг другу в глаза, чтобы понять, что у нас есть «болезнь». Это как тайное рукопожатие. Вы четко и ясно увидите депрессию в глазах больного. Ошибиться невозможно – это взгляд мертвой акулы. Большинство людей просто не вглядываются, поэтому от них ускользает эта деталь. Учителей стоит научить распознавать такой взгляд у своих учеников, чтобы оказать им помощь до того, как начнутся «вскрытия» или, хуже того, дойдет до самоубийства.

Это случайное совпадение – у меня приступ депрессии прямо сейчас, когда я пишу эту книгу. Поэтому я собираюсь просто описывать свои ощущения. Если бы приступ был острым, я не могла бы печатать эти строки. Я была бы неспособна связывать мысли и даже воспринимать значение слов. Я бы спрятала компьютер в шкаф, сидела в кресле и ждала, когда меня госпитализируют.

К счастью, благодаря практике использования осознанности у меня есть система раннего оповещения. Я не могу уничтожить депрессию, но я слышу сигнал тревоги, прежде чем она съест меня заживо. Именно поэтому я продолжаю писать. Я знаю, что я только у подножия депрессии, но я улавливаю отдаленные отзвуки негативных, уничижительных мыслей, как будто племя зулу вот-вот нападет на меня.