Адам Алтер - Не оторваться. Почему наш мозг любит всё новое и так ли это хорошо в эпоху интернета

Фрейд был очарован кокаином еще и потому, что он жил в такое время, когда считалось, зависимость влияет лишь на тех, кто слаб разумом и телом. Гений и зависимость – две вещи несовместные.

«Лечебные качества «Французского вина с кокой» подтвердили более 20 тысяч самых просвещенных медиков мира… Американцы – самая нервная нация в мире… Всем, кто страдает нервными проблемами, мы рекомендуем использовать это замечательное, восхитительное средство. «Французское вино с кокой» незаменимо для лечения всех, кто испытывает нервное беспокойство, страдает диспепсией, психическим и физическим измождением, любыми хроническими болезнями, раздражительностью желудка, запорами, головными болями, невралгией и т. п. Все эти болезни быстро излечиваются с помощью нашего средства…

…Кока лучше любых лекарств наполняет жизненной силой сексуальные органы, излечивает половую слабость, импотенцию и т. п., даже когда все другие средства оказываются бесполезными.

Для тех несчастных, кто впал в зависимость от морфина или опиатов или чрезмерно употребляет алкоголь, «Французское вино с кокой» станет настоящим благословением. Тысячи людей утверждают, что это самое лучшее средство, способное поддержать ослабленный и гибнущий организм».

Как и Зигмунд Фрейд, Пембертон верил, что сочетание кофеина и листьев коки сможет победить зависимость от морфина, не создав новой. Когда в 1886 году местное правительство приняло сухой закон, Пембертон убрал из своего напитка вино и назвал новый состав «Кока-Кола».

Здесь история разветвляется. «Кока-Кола» переходила из рук в руки. Сначала рецепт напитка приобрел магнат Аса Кандлер, а затем им занялись гении маркетинга Эрнест Вудрафф и У. С. Брэдли. Вудрафф и Брэдли придумали гениальную идею – продавать «колу» упаковками по шесть бутылок. Такие упаковки было легко переносить из магазина домой. Создатели идеи невообразимо обогатились. Судьба Джона Пембертона же была трагична. «Кока-Кола» не стала эффективной заменой морфину, и его зависимость еще более усилилась. Кокаин не вытеснил морфин, а породил новую проблему. Здоровье Пембертона продолжало ухудшаться, и в 1888 году он умер в полной нищете.

Сегодня нам легко рассуждать о том, как плохо Фрейд и Пембертон понимали действие кокаина, и ощущать собственное превосходство. Мы твердим детям, что кокаин опасен. Трудно поверить, что всего сто лет назад специалисты считали его чуть ли не панацеей. Но нам нечем гордиться. Кокаин очаровал Фрейда и Пембертона, а нас сегодня точно так же очаровывают достижения технологии. Мы видим только блестящие преимущества: легкодоступные развлекательные порталы, услуги такси и клининговые компании; Facebook и Twitter; Instagram и Snapchat; Reddit и Imgur; Buzzfeed и Mashable; Gawker и Gizmodo; сайты азартных игр, видеоплатформы и музыкальные хабы; сточасовая рабочая неделя и четырехминутные программы упражнений – и появление новой разновидности обсессий, компульсий и зависимостей, которых в ХХ веке не было и в помине.

А теперь давайте поговорим о социальном мире современного подростка.

В 2013 году психолог Кэтрин Стейнер-Адаир объяснила, что многие американские дети впервые сталкиваются с цифровым миром, когда замечают, что не могут привлечь внимание своих родителей [34] Catherine Steiner-Adair, The Big Disconnect: Protecting Childhood and Family Relationships in the Digital Age (New York: Harper, 2013). . «Моя мама почти всегда за обедом сидит в iPad, – сказал психологу семилетний Колин. – Она «просто смотрит». Семилетняя Пенни рассказала: «Я прошу ее: давай поиграем, давай поиграем, а она все время что-то набирает на своем телефоне». Тринадцатилетняя Анджела хотела бы, чтобы ее родители поняли: «технология – это еще не весь мир… это раздражает, потому что у вас есть семья! Почему бы нам не провести время вместе? А они твердят: «Подожди, мне нужно кое-что проверить на своем телефоне. Мне нужно позвонить на работу и узнать, что происходит». Родители маленьких детей наносят им еще больше вреда, когда постоянно проверяют свои телефоны и планшеты.

С помощью закрепленных на голове видеокамер исследователи доказали, что младенцы инстинктивно следуют за взглядом родителей [35] Chen Yu and Linda B. Smith. «The Social Origins of Sustained Attention in One-year-old Human Infants», Current Biology 26, no. 9 (May 9, 2016): 1235–40. . Постоянно отвлекающиеся взрослые воспитывают таких же детей: родители, которые не могут сосредоточиться, учат детей тем же шаблонам внимания. Ведущий исследователь пишет: «Способность детей удерживать внимание считается важным показателем дальнейших успехов в таких сферах, как овладение речью, решение проблем, и в других важнейших областях когнитивного развития. Воспитатели, которые постоянно отвлекаются, чей взгляд блуждает во время игры с детьми, оказывают негативное влияние на развитие этой способности у детей на ключевом этапе их жизни» [36] Indiana University, «Infant Attention Span Suffers When Parents’ Eyes Wander During Playtime: Eye-tracking Study First to Suggest Connection between Caregiver Focus and Key Cognitive Development Indicator in Infants», ScienceDaily, 8 апреля 2016, www.sciencedaily.com/releases/2016/04/160428131954.htm. .

Дети не рождаются с тягой к технологиям, но они начинают воспринимать ее как нечто незаменимое. Когда они приходят в среднюю школу, их социальная жизнь перемещается из реального мира в мир цифровой. День за днем они делятся сотнями миллионов фотографий в Instagram и миллиардами текстовых сообщений. Они не хотят отрываться от этого процесса, потому что именно в нем находят дружбу и повышают самооценку.

Взаимодействие в сети не просто отличается от взаимодействия в реальном мире – оно намного хуже. Люди учатся сочувствию и пониманию, видя, как их поступки влияют на других людей. Сочувствие невозможно без мгновенной обратной связи. Этот навык вырабатывается очень медленно. Анализ семидесяти двух исследований показал, что за период с 1979 по 2009 год уровень сочувствия у студентов колледжей значительно снизился. Они реже ставят себя на место других людей и меньше тревожатся за окружающих. Эта проблема актуальна для юношей, но еще серьезнее она для девушек. Как показало одно исследование, каждая третья девушка-подросток полагает, что их ровесники наиболее жестоки друг к другу в социальных сетях. Так считает каждый одиннадцатый мальчик-подросток в возрасте 12–13 лет и каждый шестой в возрасте 14–17 лет.

Многие подростки отказываются от телефонного и личного общения, переводя все контакты в текстовый вид. «Лично общаться бывает неловко, – сказала одна девочка психологу Стейнер-Адаир. – Я с кем-то поссорилась, а потом пишу и спрашиваю: «Можно тебе позвонить или пообщаться по видеосвязи?» Мне отвечают: «Нет». Другая девочка сказала: «В таком общении можно все обдумать и спланировать, выбрать, что именно сказать. И не нужно смотреть на человека и видеть его реакцию». Научиться эффективному общению подобным образом невозможно, потому что тут исключен прямой контакт. Как пишет Стейнер-Адаир: «Текстовые сообщения – это самый худший метод обучения человека, которому необходимы зрелые, теплые и чуткие отношения». Но подростки выбирают именно его. Они либо зависают в интернете, либо просто не хотят «тратить время» на общение со своими друзьями.