Маргарет Тэтчер - Автобиография

Изменение экономической политики сопровождалось перестановкой в кабинете министров. Морис Макмиллан – сын Гарольда – уже в июле 1972 года занял место Роберта Карра в Министерстве по вопросам трудоустройства, когда последний заменил Реджи Модлинга на посту министра внутренних дел. Теперь Тед продвигал своих молодых приверженцев. Питер Уокер сместил Джона Дэвиса в Министерстве торговли и промышленности, а Джим Прайер стал лидером Палаты общин. Джеффри Хау, по своим инстинктам экономический либерал, был принят в кабинет, но получил отравленную чашу ответственности за политику цен и доходов.

Для все большего числа парламентариев новая политика предстала слишком далеко зашедшим поворотом на сто восемьдесят градусов. Когда Инок Пауэлл спросил в парламенте, не «распрощался ли с разумом» премьер-министр, публично это было встречено холодом, но многие про себя были с ним согласны. Еще более значительным был тот факт, что такие ярые оппоненты нашей политики, как Ник Ридли, Джок Брюс-Гардайн и Джон Биффен, были избраны председателем или вице-председателем важных парламентских комитетов, а Эдвард дю Канн, представитель правых сил партии и заклятый противник Теда, стал председателем «Комитета 1922 года».

Когда период замороженных зарплат – стадия 1 – подошел к концу, мы разработали стадию 2. Она продлила заморожение оплаты труда и цен вплоть до конца апреля 1973 года; в оставшийся период 1973 года рабочие могли ожидать прибавки в один фунт в неделю и четыре процента, с максимальным увеличением зарплаты до 250 фунтов в год – эта формула была создана, чтобы поддержать рабочих с низкой оплатой труда. Для управления этой политикой были организованы Совет по оплате труда и Комиссия по ценам. Наши парламентские критики были более проницательны, чем большинство комментаторов, полагавших, что все это здравый и прагматичный ответ на безответственность профсоюзов. И вначале казалось, что комментаторы правы. Вызов, брошенный рабочими газовой промышленности, потерпел поражение в конце марта. Шахтеры – как мы надеялись и ожидали после огромного увеличения их заработков в прошлом году – отказались от участия в забастовке (вопреки совету исполнительного комитета их профсоюза) в голосовании, проведенном 5 апреля. Резко уменьшилось число рабочих дней, потерянных из-за забастововк. Безработица была на самом низком уровне в период с 1970 года. В общем, правительство несколько расслабилось. Тед был явно счастливее, надев свою новую коллективистскую шляпу, нежели когда прятался за сэлсдонским костюмом.

Наши чувства должны были бы быть другими. Результаты рефляционного бюджета марта 1972 года и ослабленная финансовая политика, которую он олицетворял, теперь становились очевидными. Казначейство по меньшей мере начало волноваться об экономике, которая неудержимо росла, значительно превышая норму в пять процентов. Денежная масса, как показывал М3 (совокупная денежная масса), росла слишком быстро – хотя (более узко) М1, который предпочитало правительство, рос медленнее [31]  М1 включает наличность в обращении, счета до востребования в коммерческих и взаимно-сберегательных банках; М3 – показатель денежной массы, включающий агрегат М1 и банковские депозиты частного сектора и депозитные сертификаты, включая в иных валютах, нежели фунт стерлинга. . Мартовский бюджет 1973 года не сделал ничего, чтобы охладить перегревание экономики, и был сильно перекошен из-за необходимости удерживать рост цен и расходов, так, чтобы поддержать «противоинфляционную политику», как обнадеживающе называлась политика цен и доходов. В мае были приняты скромные сокращения в государственных расходах. Но этого было слишком мало и слишком поздно. Хотя инфляция росла в течение первых шести месяцев 1973 года, минимальная ставка ссудного процента постоянно сокращалась и была введена временная ипотечная субсидия. Премьер-министр также приказал, чтобы были подготовлены меры для возможности взять под государственный контроль ипотечные ставки, на случай если строительным организациям не удастся их удержать по истечении срока субсидий. Эти фантастические предложения лишь отвлекали нас от необходимости решить растущую проблему слабости фунта. Лишь в июле минимальная ставка ссудного процента выросла с 7,5 % сначала до 9 %, а затем до 11,5 %. Мы вообще-то опережали лейбористов по опросам общественного мнения в июне 1973 года, впервые за период с 1970 года. Но в июле на дополнительных выборах либералы отняли у нас Илай и Рипон. Экономически и политически мы уже начали сталкиваться с последствиями урагана.

Летом 1973 года Тед провел новые переговоры с БКТ в поисках соглашения по стадии 3. Детальная работа была проделана группой министров под председательством Теда, а остальные из нас мало что об этом знали. Не знала я и того, что большее внимание было уже уделено проблеме, которая могла возникнуть с шахтерами. Как многие мои коллеги, полагаю, я верила, что они уже получили свое и больше ничего не попросят.

Мне кажется, правда, что я уделяла гораздо больше внимания, чем остальные, наращиванию запасов угля на случай, пусть даже отдаленный, еще одной шахтерской забастовки. С шахтерами нужны были либо кнут, либо пряники. И все же, при всем его технократическом жаргоне, именно правительству явно не хватало осмысленной стратегии. Тед, очевидно, полагал, что ему оно не нужно, ибо, как мы теперь знаем, он провел секретную встречу с шахтерским президентом, Джо Гормли, в саду возле дома № 10 и думал, что нашел формулу согласия с шахтерами – дополнительную оплату за «неудобные часы» [32]  Работа поздней ночью, ранним утром, в выходные и дни общенародных праздников. . Но, как оказалось, это был просчет. Требования шахтеров не были удовлетворены на стадии 3.

В октябре кабинет должным образом утвердил Белую книгу «Стадия 3». Она была чрезвычайно сложной и представляла собой кульминацию – если можно так выразиться – коллективизма правительства Хита. Все возможные случайности, которые вы бы сумели вообразить, были учтены. Но как показал прошлый опыт политики оплаты труда, вы бы все равно ошиблись.

Мое единственное непосредственное участие в работе над этой новой, детально проработанной политикой оплаты труда состояло в том, что я заседала в соответствующем подкомитете кабинета министров по экономике, обычно под председательством Теренса Хиггинса, министра казначейства. Даже те, кому нравилась концепция политики доходов, основанная на принципах «справедливости», начали сомневаться, когда увидели, как эти принципы применяются к частным случаям. Мое присутствие на заседаниях Хиггинса обычно объяснялось необходимостью решить вопросы об оплате труда учителей.