Маргарет Тэтчер - Автобиография

Моим инстинктивным чувством было, что партия, занявшая в Палате общин большинство мест, имела все права ожидать, что им предложат сформировать правительство. Но Тед возразил, что, поскольку Консервативная партия завоевала большинство голосов, он был обязан использовать возможность коалиции. Так что он предложил лидеру Либеральной партии Джереми Торпу место в коалиционном правительстве и обещал созвать конференцию о реформе избирательной системы. Торп ушел совещаться со своей партией. Хотя я хотела остаться министром образования, я не хотела делать это за счет того, что Консервативная партия больше никогда не сможет сама формировать правительство. А ведь введение пропорционального представительства, которое потребовали бы либералы, могло к этому привести. К тому же я думала, что из-за этого торгашества мы выглядели нелепо. Британия не любит тех, кто не умеет проигрывать. Пришла пора уйти.

Когда мы снова собрались в понедельник утром, Тед дал нам полный отчет о своих переговорах с либералами. Они не были согласны с тем, чего хотел Джереми Торп. Мы все еще ожидали от него формального ответа. Но теперь казалось, что почти наверняка Теду придется подать в отставку. Последнее заседание кабинета было созвано в 16.45 тем вечером. К тому моменту ответ Джереми Торпа был получен. Из того, что сказал Тед, было ясно, что в его голове уже крутилась идея о создании национального правительства, где были бы представлены все партии, и эта идея казалась ему все более интересной. Мне, конечно же, это совершенно не нравилось. В любом случае либералы не собирались участвовать с нами в коалиционном правительстве. Больше было нечего сказать.

Я покинула Даунинг-стрит с грустью, но и с некоторым облегчением. Я не думала о будущем. Но в глубине души я знала, что теперь пришло время не только для смены правительства, но и для перемен в Консервативной партии.

Парламентские выборы в октябре 1974 года и кампания за лидерство в Консервативной партии

Всегда нелегко уйти из правительства в оппозицию. Но по нескольким причинам это было особенно проблематично для консерваторов под началом Теда Хита. Прежде всего, конечно, мы до самого последнего момента надеялись победить. При всех недостатках экономической стратегии нашего правительства, каждый департамент обладал своей собственной политической программой, нацеленной в будущее. Теперь все это должно было быть оставлено из-за пребывания в оппозиции. Во-вторых, сам Тед отчаянно хотел остаться на посту премьер-министра. Он был бесцеремонно выставлен с Даунинг-стрит и в течение нескольких месяцев вынужден был жить в квартире своего старого друга и личного парламентского секретаря Тима Китсона, поскольку своего дома у него не было – поэтому несколько лет спустя я приняла решение: когда придет мое время покинуть Даунинг-стрит, по меньшей мере у меня будет дом, куда уйти. Страстное желание Теда вернуться в качестве премьер-министра во многом объясняло разговоры о коалиции и национальном объединении правительств, которые обеспокоили партию. Чем больше Консервативная партия отдалялась от взглядов Теда, тем больше он хотел склонить ее к коалиции. В-третьих, и, наверное, это хуже всего, отравленным наследством разворотов на сто восемьдесят градусов было то, что у нас не было твердых принципов и тем более достижений, на которых мы могли бы строить свои аргументы. А в оппозиции аргументы – это все.

Я была рада, что Тед не попросил меня занять место в департаменте образования, а вместо этого дал пост теневого министра по вопросам окружающей среды. Я была убеждена, что и налоги, и жилищные условия – в особенности последнее – были вопросами, способствовавшими нашему поражению. Меня привлекала задача разработать и представить трезвую и понятную политику в этой сфере. Было много шума о позиции самого Теда, но шумом это и осталось. Это было отчасти потому, что многие из нас ожидали созыва досрочных выборов, могущих дать Лейбористской партии значительный перевес голосов, и едва ли имело смысл теперь менять лидера. Но были и другие причины. Тед все еще провоцировал нервозность, даже страх среди многих своих коллег. В некотором смысле даже развороты на сто восемьдесят градусов создавали некую ауру вокруг него. Ибо одной рукой он развернул политику консерваторов и далеко зашел со своими помощниками в преобразовании Консервативной партии. Парадоксальным образом и те, кто поддерживал подход Теда, и те, кто – как Кит и я и многие другие члены парламента – думал совершенно иначе, были согласны с тем, что политика подкупа избирателей, проводимая теперь Лейбористской партией, неизбежно вела к экономическому краху. Каковы были бы политические последствия, нельзя сказать наверняка. Но было много мечтателей-тори, веривших, что это может каким-то образом вернуть Консервативную партию к власти в роли «доктора». И у Теда не было сомнений в своих «медицинских полномочиях».

Однако он не пошел на уступки своим критикам в партии, на которые нужно было бы пойти. Он, возможно, более эффективно защитил бы себя от будущих опасностей по поводу его позиции, если бы изменил свой подход к некоторым вещам. Он мог бы по крайней мере, продемонстрировать некоторое желание признать ошибки правительства и учиться на них. Он мог бы пригласить талантливых критиков из числа рядовых членов парламента присоединиться к нему в роли лидера оппозиции и принять участие в пересмотре политики. Он мог бы полностью изменить состав теневого кабинета, чтобы он лучше отражал мнение парламента.

Но он ничего этого не сделал. Он заменил Тони Барбера – который объявил, что собирается покинуть Палату общин, хотя остается пока в теневом кабинете без портфеля – Робертом Карром, человеком еще более преданным политике экономического вмешательства, принесшей нам столько проблем. В течение года он привел в теневой кабинет таких членов парламента, как Майкл Хезелтайн и Пол Ченнон, которые были его последователями и не представляли мнение большинства парламентариев в то время. Только Джон Дэвис и Джо Годбер, ни один из которых не был идеологически яркой фигурой, вышли из состава кабинета. Прежде всего Тед отвернулся от любого политического переосмысления, которое подразумевало, что экономическая и промышленная политика, осуществляемая его правительством, была глубоко ошибочной. Когда Кит Джозеф не получил портфель канцлера, он сказал, что не хочет никакого поста, но скорее хочет сконцентрироваться на поисках новой политики, что обернулось столь же опасным для Теда, сколь и плодотворным для партии. В общем, это все были депрессивные сигналы «снова то же самое», в то время как электорат явно желал чего-то нового. Вдобавок к этому важный Исполнительный комитет теневого кабинета министров был сформирован еще более в угоду Теда. Я не была приглашена к нему присоединиться, и из всех членов кабинета только Кит и, возможно, Джеффри Хау могли противостоять желаниям Теда.