Лора Томпсон - Представьте 6 девочек

Так и шла жизнь – от Эдвардианской эпохи (у Нэнси было мощное и, по ее мнению, ложное воспоминание о том, как ее родители в 1910 году рыдали, уткнувшись носами в окаймленные траурным кантом газеты с извещением о смерти короля) и далее в ту недолгую пору блаженного неведения, когда все вроде бы оставалось прежним, но на самом деле уже приуготовлялась великая перемена августа 1914-го. Климент, наследник Ридсдейла, женился на своей кузине леди Хелен Огилви, на свет появилась малышка Розмари. Берти Митфорда судьба щедро одарила сыновьями (их было пятеро, насколько известно), но все вместе они сумели породить лишь троих внуков. Дэвид собирался искать золото в Канаде и в первый раз отправился в штат Онтарио вместе с Сидни в 1913 году. Они жили в хижине в маленьком поселке старателей в Свастике, и там была зачата Юнити. Характерно для Дэвида и затеять такой дерзкий мужской план, и занять участок всего в миле от того места, где более везучие наткнулись на богатейшую жилу 14. Денег в итоге у Дэвида не прибавилось. Тем не менее, вернувшись в Англию, он перевез всю семью в большой дом в Кенсингтоне, на Виктория-роуд, где через четыре дня после начала войны родилась Юнити.

Война с Германией должна была показаться семидесятисемилетнему Берти Митфорду полной нелепостью. Его сын Джек не так давно праздновал в Берлине пышную свадьбу (другое дело, что его брак с фройляйн Фульд через год распался), его друг Хьюстон Стюарт Чемберлен снискал восхищение кайзера. Вероятно, Берти переживал далеко не столь сильный внутренний конфликт, как Юнити, которую четверть века спустя вражда между Британией и Германией буквально будет раздирать на части, и даже не столь сильный, как со временем Диана, Том и Сидни. Но досталось и ему, тем более что его сын Климент погиб в мае 1915 года под Ипром.

Нэнси, недолюбливавшая Германию, вспоминала: девчонкой она “изо всех сил молилась о начале войны” 15. Мечтала она в свои девять лет о том, как будет прятаться на дереве, подобно Робину Гуду, и оттуда стрелять во врагов. В итоге война действительно благоприятно сказалась на ее судьбе, однако Нэнси горько оплакивала смерть Климента и чувствовала себя виноватой. Его в семье обожали все. Памела потом вспоминала, что именно тогда впервые увидела, как плачут взрослые. В феврале 1915-го он получил орден “За достойную службу” после тяжелого ранения – Десятый гусарский полк был атакован в самом начале войны. Едва оправившись, вернулся в строй, но вскоре погиб. Его жена Хелен была на третьем месяце беременности, и через полгода, когда у нее снова родилась дочь (Климентина, которая в 1937 году поедет вместе с Юнити и Гитлером на фестиваль в Байрейте), Дэвид стал законным наследником титула и состояния лорда Ридсдейла.

Возраст (36 лет) да и отсутствие легкого не позволяли ему участвовать в боевых действиях, но все же он пошел на военную службу. Он, вероятно, был даже рад войне (пока не потерял брата): наконец-то востребован. Как бы ни утешала семейная жизнь, Дэвид явно рвался на волю – то на безбрежные просторы Онтарио, то в оксфордширское имение. Так и чувствуешь, что ежедневно на службу в “Леди” безрадостно брел прирученный тигр, только и мечтавший размять мышцы и прыгнуть. Неудивительно, что Дэвид убедил врачей отпустить его во Францию в группе офицерского резерва. Годным он даже близко не был, но в апреле 1915 года получил назначение офицером транспортной службы. Это считалось сравнительно легкой должностью, однако в скором времени состоялась вторая битва под Ипром. Тогда-то Дэвид и проявил в полной мере отвагу и расторопность. Он руководил снабжением, носясь через город галопом под нескончаемым обстрелом, порой и дважды за ночь, – да, этот человек был рожден для военной службы, увольнение из армии лишило его ясного пути в жизни. Его батальон ни на один час не оставался без боеприпасов и не потерял ни одного человека. Час высочайшего триумфа для Дэвида. Наверное, он был счастлив – но и страшно изнурен физически, а смерть Климента нанесла ему тяжелую душевную рану. Эти годы в разгар войны тяжело сказались на всех. Сидни тоже нелегко приходилось с пятью детьми в маленьком оксфордском доме, без жалованья от “Леди” доход заметно сократился. Впрочем, это не помешало супругам во время недолгого отпуска Дэвида зачать Джессику. Она родилась в сентябре 1917 года, к тому времени Дэвид был окончательно признан инвалидом и отправлен домой. Он вернулся уже как второй лорд Ридсдейл и прямо в мундире занял свое место в палате пэров.

Берти умер в августе 1916-го. Он успел опубликовать свои мемуары несколькими месяцами ранее, после смерти Климента, – заключительный акт неукротимой силы духа. Дэвид унаследовал примерно 17 000 фунтов наличными и 36 000 акров земли. Денег оказалось несколько меньше, чем могло бы быть, – Томас Боулз в 1921 году оставил вдвое большую сумму, – но Ридсдейлы жили в той свойственной концу века роскоши, что проистекала из безусловной веры в неисчерпаемость финансовых источников. Вдова Берти, Климентина, дочь графа, переехала в Нортумберленд и там прожила до 1932 года. На ее счету, когда она умерла, обнаружилось всего 1667 фунтов 13 шиллингов и 8 пенсов. Скорее всего, ей ни разу в голову не пришло заняться сведением баланса. И в браке она тратила деньги без ограничений, хотя больше всего пошло на перестройку Бэтсфорда. Дэвид сразу понял, что этот дом ему придется продать, попросту не хватало средств на содержание такой усадьбы. И все же состояние Митфордов оказалось весьма существенным, и пусть они получили не так много наличными, настоящее сокровище заключалось в земле, мебели и картинах. Иными словами, значительную часть этого богатства можно было обратить в деньги, что как нельзя лучше подходило человеку с характером Дэвида. Он принялся распродавать свое наследство уже в мае 1917-го, первым делом выставив на продажу Бэтсфорд (“Тюдоровский особняк, воспроизведенный в буртонском камне… 350 акров парка… часть деревень возле Мортон-ин-Марш,800 акров леса”). Начав с Бэтсфорда, он уже не останавливался, распродавая все, чтобы избежать нужды, как выдуманный Нэнси лорд Фортинбрас. Ему досталось столько добра, что он смог сохранить множество замечательных вещиц – например, собранную отцом коллекцию китайских и японских вееров. Но перечень отправившегося на аукцион в первые же два года – картина Рейнольдса за 14800, принадлежавшая Берти коллекция фарфора за 4600, тысячи акров в Оттербурне, графство Нортумберленд (“возможно залегание угля”), имение Бэтсфорд – производит устрашающее впечатление беспомощности в финансовых вопросах.

Однако в 1919 году Дэвид еще владел основной частью наследия, деревней Свинбрук, форельей заводью в Уиндраше, множеством акров в пологой долине. “Все это твое”, – сказала добрая и склонная к драматическим жестам Бланш Хозьер двенадцатилетней Нэнси, стоя с ней на вершине холма в Бэтсфорде, откуда открывался вид на большую часть Котсуолдса. “Вздор и чепуха! – отрезала Сидни, когда дочь прибежала к ней с этим замечательным известием. – У тебя нет ничего ”.