Диана Найяд - Не дыши!

Мы с Биллом слишком хорошо знали, какие следы на теле оставляет ремень отца. Однажды вернувшись из очередной «деловой поездки», Арис отстегнул нам немного «заработанных» денег. Мы спрятали те бумажки в тайник над обогревателем. Как-то раз, когда он работал целый день, случился пожар. Приехали пожарные. Они потушили огонь, дом почти не пострадал, но все выглядело ужасно. Мебель была обуглена, сгорели занавески, ковры, скатерть на столе. Втроем, сидя на полу в гостиной, мы слушали очередную, хорошо знакомую нам, ложь Ариса: «Не переживайте, я не зол, а вы не наказаны. Но это же очень серьезно! Все, что произошло, ужасающе серьезно, дети. Просто расскажите мне, вашему папочке, как это случилось. И подобное больше не повторится».

Мы с Биллом лепетали, мямлили и все же сознались, где именно мы хранили деньги, которые он отдал нам. Секунда, и мы видим, как Арис замахивается, еще секунда – и мы лежим на животах. В следующее мгновение мы слышим свистящий звук взлетающего ремня. Он сильно отлупил нас. В гневе Арис никогда не знал промедления. В таком состоянии он был неконтролируем.

Это были настоящие американские горки: резкие перекаты между бесконечными авантюрами и отцовской яростью составляли основную особенность жизни семьи Найяд. Но однажды к побоям добавилась новая беда. Арис начал домогаться меня. Все случилось во время нашего семейного отдыха на пляже. Мама с Биллом забирали машину, а мы с Арисом мылись в душе, недалеко от парковки. Мне кажется, в тот год мне исполнилось 10 лет. Обычно мы снимали одежду, заходили на минуту в душ и быстро заворачивались в полотенца. Я была совершенно раздета, как и всегда до этого дня. Постояв под струями воды, я быстро подбежала к Арису, чтобы он завернул меня в большое полотенце. А Арис ощупал все, что было у меня между ног.

Моя реакция на происходящее не заставила себя ждать. Я оцепенела, меня бил озноб. Мой язык не поворачивался, я молчала. Дыхание остановилось. Он смотрел в мои глаза, по-гаргульи усмехаясь на то, что мне стыдно и страшно.

Много лет спустя, когда моя мама навещала меня в Лос-Анджелесе, она сказала, что жалеет о том, что не верила мне и не пыталась услышать. Возможно, она страдала от чувства вины на протяжении всей жизни. Это признание мама объяснила своим желанием помочь мне с психотерапией, которую я проходила в тот момент.

Я помню, как первый раз, когда Арис домогался меня в душе, так и многое из того, что он вытворял дома. Но я не помню случай, про который мне рассказала Люси. Мне было пять лет. В ту ночь Арис вернулся домой совсем пьяный. Он заявил маме, что будет ночевать в моей комнате. Она ответила: «Нет, не будешь. Иди в спальню». Он избил ее и все же ввалился в мою комнату. Мама ушла к себе. Утром, когда она открыла мою дверь, она увидела, как Арис без штанов лежит на моей постели и его эрекцию. Здесь ее рассказ обрывался. Я попыталась выведать, где я была в ту ночь? Забилась под кровать или шаталась по улицам?

До моих 12 лет мы меняли место жительства примерно раз в год. Арис скрывался. Он постоянно находился в бегах, его преследовали. Воспоминания обо всех домах, садиках, задних дворах почти испарились из моей памяти. Но я четко помню в каждом доме маршрут, ведущий из двери моей спальни на кухню. Я четко помню, как тихонько шла по нему, чтобы отец не заметил меня. Но я не могу вспомнить, как выглядели все мои комнаты, множество гостиных, череда летних кухонек, телевизоров, площадок для барбекю, газонов, подъездных дорожек. Вообще ничего конкретного. Только расплывчатые силуэты.

Думаю, подобное восприятие распространено среди детей, подвергающихся жестокому обращению. Ребенок не способен защитить себя, убежать из дома. И ему остается только убежать от реальности. Такие дети долго рассматривают картины на стенах, представляя себе безопасный выдуманный мир. Он может быть каким угодно, только не настоящим.

Единственное, что я могу вспомнить, это жалюзи, через которые я подглядывала за тем, как Арис уезжает, а мама зовет нас поцеловать его на прощание. Мой брат с сестрой обнимались с ним на обочине. Мама старалась докричаться до меня. Я была одна в комнате, в полной тишине и не двигалась с места. Мысленно я повторяла: «Надеюсь, самолет разобьется, и он исчезнет из нашей жизни».

Когда мне было 14 лет, мои родители развелись. Это был один из самых счастливых дней моего детства. Годы, проведенные в постоянном страхе, подошли к концу. Арис приехал к нам, чтобы забрать кое-какие вещи и попрощаться. Он посмотрел на мою грудь, злобно усмехнулся и проворковал: «Ты стала совсем большой». Когда Арис подошел, чтобы обнять меня, я убежала в свою комнату, захлопнула дверь и оставалась там, пока не услышала, как умчался его автомобиль. Тогда я выбежала на дорогу, чтобы еще раз убедиться – там никого нет и Арис навсегда ушел из моей жизни.

Вскоре нам стало известно, что он спешит покинуть страну. Арис задолжал кому-то большие деньги. По ночам к нам приходили бандиты и обыскивали дом. Мы клялись, что понятия не имеем, где он.

Через несколько лет в книжном магазине Чикаго мне встретился один человек, который представился и рассказал, что в Гондурасе его жена, прогуливаясь по отмели, наступила на морского ежа. Очевидно, что мужчина, который прибежал к ним на помощь, неся в руках пару ботинок для дайвинга, был Арисом. Он сказал, что на время пребывания в Гондурасе они могут оставить обувь себе. Я притихла, мне очень хотелось побольше узнать о тайной жизни Ариса Найяда.

Этот мужчина поведал мне, что спустя несколько дней они ужинали у Ариса в доме. Он жил с молодой латиноамериканкой. Я даже не удивилась. На стенах в доме висели вырезки из газет и журналов со времен моего заплыва в 70-м. Арис рассказывал, что безумно мной гордится и ждет, когда я навещу его. Странно, но я не получила от него ни одного сообщения с тех пор, когда он подарил мне открытку, когда мне было 14 лет.

Несколько лет спустя после встречи с тем незнакомцем я в свои 34 года жила с моей партнершей Ниной на Манхэттене. Однажды мы собрались устроить торжественный ужин для наших 12 самых близких друзей. Нина взяла выходной. В тот день мы решили нежиться в постели до полудня. Ни одна из нас в жизни не приготовила даже самой простой яичницы. Поднявшись из постели, мы намеревались отправиться за покупками. Нам нужны были не только еда, но и цветы для украшения наших роскошных апартаментов на Верхнем Вест-Сайде.

Однако тем утром, еще до рассвета, в нижнюю дверь настойчиво позвонили. Прошло 20 лет с момента, когда я последний раз слышала этот голос. Его звучание и характерный акцент никогда не сотрутся из моей памяти. Я не могла ошибаться. Это был Арис. Со своим фамильярным грассированием он сказал: «Доченька, это твой папа. Я соскучился по тебе!» И я нажала кнопку.