Митико Какутани - Смерть правды

Правда – краеугольный камень демократии. Как сказала бывшая и. о. генерального прокурора Салли Йейтс, истина – то, что уберегает нас от автократии: «Можно и нужно спорить о различных вопросах и о политических решениях. Но эти споры должны быть основаны на общепризнанных фактах, а не на поляризующей риторике и выдумках, которые обращены лишь к эмоциям, в особенности к страху.

Объективная истина существует. Более того: умолчание тоже не должно оставаться безнаказанным. Мы не можем помешать общественным лицам произносить ложь, но от нас зависит, призовем ли мы их к ответу за ложь или же от усталости и разочарования или в угоду собственным политическим интересам предпочтем ничего не замечать, и так безразличие к истине сделается новой нормой» {14} 14 Sally Yates, “Who Are We as a Country? Time to Decide,” USA Today, Dec. 19, 2017. .

В 1838 году, обращаясь к лицеистам, молодой Авраам Линкольн высказал озабоченность тем, что по мере того, как воспоминания о революции уходят в прошлое, свобода подвергается опасности из-за неуважения к тем институтам власти, которые как раз и призваны защищать гражданские и религиозные свободы, завещанные отцами-основателями. Чтобы сохранить господство закона и воспрепятствовать тирану, который «может появиться в нашей среде» {16} 16 Abraham Lincoln, “The Perpetuation of Our Political Institutions,” Address Before the Young Men’s Lyceum of Springfield, Ill., Jan. 27, 1838, abrahamlincolnonline.org. , нужен трезвенный разум, «холодный, расчетливый и бесстрастный разум». Чтобы американский народ оставался «навеки свободным», ему необходимо, внушал будущий президент своей аудитории, сохранять уважение к разуму, «здравой морали и в особенности к Конституции и законам».

Линкольн прекрасно помнил, что отцы-основатели утвердили молодую республику на принципах Просвещения, то есть разума, свободы, прогресса и религиозной терпимости. Созданная их Конституцией государственная архитектура предусматривала рациональную систему сдержек и противовесов, предотвращающую, говоря словами Александра Гамильтона, саму возможность того, что «человек, беспринципный в частной жизни» и «дерзкий духом», однажды явится и, «оседлав лошаденку популярности», сумеет, «льстя и подлаживаясь ко всякому вздору современных ему фанатиков», привести в смятение систему власти, «устроить хаос, дабы, как говорится, “лететь вместе с ураганом и направлять вихрь”» {17} 17 Alexander Hamilton, “Objections and Answers Respecting the Administration of the Government,” Aug. 18, 1792, founders.archives.gov. .

Система власти была далека от совершенства, но все же продержалась уже более двух веков благодаря своей устойчивости и способности интегрировать существенные перемены. Такие лидеры, как Линкольн, Мартин Лютер Кинг и Барак Обама, видели в Америке не законченное, а продолжающееся дело – страну, которая находится в постоянном процессе самосовершенствования. И они старались по мере сил способствовать этому процессу, памятуя, как говорил Мартин Лютер Кинг, что «прогресс не является автоматическим и неизбежным» {18} 18 Martin Luther King Jr., Stride Toward Freedom, in A Testament of Hope: The Essential Writings and Speeches of Martin Luther King Jr., ed. James M. Washington (San Francisco: HarperCollins, 1991), 472. , он требует преданности и борьбы. Все, чего удалось добиться со времен Гражданской войны и движения за гражданские права, напоминает нам о том, как много еще предстоит сделать, но вместе с тем подтверждает правоту президента Обамы, верившего, что американцы «способны постоянно обновляться в погоне за нашей величайшей мечтой» {19} 19 Barack Obama, “What I See in Lincoln’s Eyes,” CNN, June 28, 2005. , подтверждает и веру Просвещения в то, что Джордж Вашингтон назвал великим «опытом, вверенным рукам американского народа» {20} 20 George Washington, Inaugural Address, Apr. 30, 1789. .

Но рядом с оптимистическим представлением об американском народе, способном сделаться «градом на холме», в истории США присутствует и темная иррациональная тема, которая теперь начала выходить на первый план, и так активно, что разум даже не отодвигается в сторону, а выбрасывается в окно вместе с фактами, аргументированным спором и продуманной политикой. Нападению подвергается наука и любое экспертное знание, будь то в области международной политики, национальной безопасности, экономики или образования.

Филип Рот [7] Филип Милтон Рот (англ. Philip Milton Roth ; 1933–2018) – американский писатель, автор более 25 романов, лауреат Пулитцеровской премии (1998) и Международной Букеровской премии (2011). именовал этот контрнарратив «туземным американским берсеркером» {21} 21 Philip Roth, American Pastoral (New York: Vintage, 1988), 86. , а историк Ричард Хофштадтер предложил ставший знаменитым термин «параноидальный стиль»: это мироощущение, «подогреваемое гиперболами, подозрительностью и фантазиями о заговорах», сосредоточенное на мерещащихся повсюду угрозах «нации, культуре, привычному образу жизни» {22} 22 Richard Hofstadter, The Paranoid Style in American Politics, and Other Essays (1965; New York: Vintage, 2008), 3. . Эссе Хофштадтера было написано в 1964 году под впечатлением от избирательной кампании Барри Голдуотера, а книга «Антиинтеллектуализм в американской жизни» (1963) стала ответом на развязанную сенатором Джозефом Маккарти охоту на ведьм и реакцией на политический и социальный регресс 1950-х годов.

Голдуотер проиграл гонку за президентское кресло, а маккартизм выдохся в тот момент, когда адвокат Джозеф Уэлч, действовавший от имени американской армии, нашел в себе мужество дать отпор сенатору. «Неужели вы забыли всякое приличие, сэр? – спросил Уэлч. – Неужели у вас совсем не осталось пристойности?» {23} 23 “McCarthy-Welch Exchange,” June 9, 1954, americanrhetoric.com.

Чудовищный Маккарти, рассыпавший по всему Вашингтону обвинения в нелояльности («Госдепартамент – гнездо коммунистов и их прихвостней» {24} 24 Телеграмма Маккарти Трумэну 11 февраля 1950, archives.gov. , – предупреждал он президента Трумэна в 1950 году), в 1954 году подвергся порицанию в сенате, а после запуска советского спутника в 1957 году антиинтеллектуализм начал сдавать позиции, уступив место гонке за освоение космоса и сосредоточенным усилиям по усовершенствованию государственных научных программ.

Хофштадтер отмечает, что параноидальному стилю присущи «приливы и отливы» {25} 25 Hofstadter, Paranoid Style in American Politics, 39. . Например, антикатолическая и антииммигрантская партия «незнаек» достигла пика влияния в 1855 году, когда 43 члена конгресса открыто признавались в приверженности к ней {26} 26 Encyclopaedia Britannica, s.v. “Know-Nothing Party.” . Ее влияние начало убывать уже на следующий год, партия распалась на фракции, но присущая ей нетерпимость проникла, словно вирус, в политическую систему страны и ждала своего часа.