Дэвид Годман - Сила присутствия. Том 1

Поскольку меня мучило чувство, что я не прогрессирую духовно, я однажды пожаловался Бхагавану: «Ваша милость не распространяется на меня!»

Бхагаван ответил: «Ты говоришь как человек, который стоит по плечи в Ганге во время разлива и жалуется на жажду, и при этом желает, чтобы воды ему принесли из крана в Танджавуре [19] Ганга течет в Северной Индии. Танджавур находится на юге в тысяче миль от Ганги. ».

«Что вы скажете о Кайласе и других мирах? – спросил я однажды. – Существуют ли они на самом деле?»

На этот вопрос я получил очень короткий ответ: «Всё это порождения майи».

В другой раз, когда было больше уверенности, что я получаю милость Бхагавана, я сообщил ему: «Так как мне повезло получить даршан Бхагавана, мои агами- и санчита-кармы сгорели, как бумага. Осталась только прарабдха-карма [20] Многие индуистские философские школы выделяют три вида кармы: 1) санчита-карма – кармические долги, накопившиеся с предыдущих жизней; 2) прорабдха-карма – часть санчита-кар- мы, которая должна быть проработана в этой жизни; з) агами-карма – новая карма, накапливающаяся в этой жизни и переносящаяся на будущие жизни. ».

Бхагаван ответил: «Пока существует ум, прарабдха будет действовать. Но когда ум уничтожен, где эта прарабдха и на кого она действует [21] Многие учителя веданты учили, что в момент просветления санчита– и агами-кармы уничтожаются, а прарабдха-карма остается. Это значит, что тело просветленного существа должно исполнять то, что назначено судьбой, до самого момента физической смерти. Бхагаван не соглашался с этим, утверждая, что в момент освобождения уничтожаются все три вида кармы. В качестве примера он говорил, что когда умирает мужчина, у которого три жены, вдовами становятся все три, а не две из них. ?»

Обычно Бхагаван очень терпеливо отвечал на мои вопросы, но однажды он заметил: «У тебя слишком много сомнений. Ты всегда хочешь, чтобы я их развеял. Но некоторые из тех, кто приходит сюда, просто сидят передо мной и в безмолвии улавливают то единственное, что нужно знать. Затем уходят, не говоря ни слова».

«Что же я могу сделать, Бхагаван? Если твой сын – никчемный болван, ты должен разговаривать с ним так часто, как это необходимо, чтобы вбить знания в его тупую башку». Бхагаван улыбнулся, но ничего не ответил.

Бхагаван предпочитал сидеть в безмолвии, когда ему не докучали вопросами. Это было его естественное состояние.

Однажды он сказал мне: «Я там, где нет слов».

«Почему же вы разговариваете?» – спросил я.

«Из сострадания», – ответил он.

Бхагаван демонстрировал невероятное терпение, когда люди приходили к нему поговорить. Когда он жил в Скандашраме, заявился ученый господин, говорящий на малаялам, который был также адептом йоги.

Он читал лекцию в течение четырех часов. Бхагаван терпеливо слушал, но во время заключительной части лекции заметил: «Вы сказали всё, что хотели сказать. Цель вашей практики йоги – получить какие-то видения и услышать какие-то звуки. Когда это случается, ум уходит в „спячку“, но потом все равно активизируется. Вы должны попытаться полностью уничтожить ум. Только полное уничтожение ума есть джняна». Казалось, этот господин согласился с ним: «Да, да. Все, что Вы говорите, правда». И несмотря на это, попрощался с Бхагаваном и ушел.

Бхагаван мог превратить самое будничное событие в повод для духовного наставления. Например, однажды Рамасвами Пиллай искал потерянный ключ. Через некоторое время он пришел в холл и рассказал Бхагавану о пропаже. Бхагаван сказал ему: «Ключ там, где был всегда. Он не потерялся. Потерялась только твоя память. Атман [Истинное Я] есть везде и всегда, но из-за аджняны [невежества] мы тратим время на его поиски».

Когда я сопровождал Бхагавана в одном из его подъемов на вершину Аруначалы, он превратил одно из моих замечаний в небольшую упадешу (урок). Когда мы смотрели вниз, я сказал: «С этой высоты все вещи и все существа кажутся одинаковыми». Бхагаван согласился и представил мое высказывание в философском ракурсе: «Да, когда идешь вверх, видишь, что все вещи одинаковы».

Позже, когда мы гуляли по горе, он указал на одно из основных различий между нами: «Ты всегда желаешь того или иного. Я никогда ничего не желаю».

Согласно моему гороскопу, 1921 г. должен был быть особенно неудачным периодом моей жизни. Бхагаван много раз говорил мне, что я не должен отходить от него, пока этот период не кончится. Похоже, он тоже признавал, что этот период мог оказаться тяжелым для меня. В этот год, когда я был в Скандашраме, один мой приятель попросил меня сьездить с ним в Мадрас. Я планировал ехать, но Бхагаван сказал мне: «Посади его на поезд и сразу же возвращайся сюда. Не оставайся ни в каких чоултри [гостиницах для паломников] в городе. Даже если будет поздняя ночь, со станции иди прямо сюда». Я последовал его совету, так как Бхагаван явно знал о какой-то скрытой опасности.

В другой раз, в тот же год, я хотел провести на могиле моего отца ритуалы, совершаемые в полнолуние. Когда я сообщил Бхагавану о своем желании, он показал мне фотографию моего отца и сказал: «Твой отец здесь. Тебе не нужно никуда ехать, чтобы проводить церемонию». В тот день Бхагаван не разрешил мне никуда идти.

Таким строгим он был не всегда. Несколько раз в течение этого периода он разрешал мне ездить Мадрас, но всегда напутствовал, чтобы я возвращался сразу же, как закончу там свои дела.

Однажды в тот год мои друзья решили ехать в Сингапур на заработки и спросили меня, хочу ли я поехать с ними. Я согласился, так как меня пугала нищета. Я пошел к Бхагавану, чтобы получить его разрешение. Выслушав меня, он ответил: «Хорошо, посмотрим», но разрешения покинуть ашрам все же не дал.

После нескольких просьб я в конце концов добился его разрешения на эту поездку. Последовав за друзьями, я узнал, что они уехали в Сингапур, не дождавшись меня. Милостью Бхагавана, а также благодаря его прямому вмешательству, я прожил тот год без каких-либо неприятных происшествий.

Своему собственному гороскопу Бхагаван, похоже, не особенно доверял. Однажды, когда я был в ашраме, Шри Ганапати Муни изучил гороскоп Бхагавана и предсказал, что в следующем месяце Бхагаван отправится в паломничество. В следующий свой приезд я спросил Бхагавана, совершил ли он предначертанное паломничество. «Он увидел мой гороскоп и предсказал мое будущее, – сказал Бхагаван. – Но гороскоп уже не действует для меня. Я пережил второе рождение».

Я спросил его, полагая, что он имеет в виду реализацию Я: «Вы достигли просветления, когда были еще в Мадурае, не так ли?»

Он ответил: «Когда я учился в школе, в мой ум неожиданно пришла мысль об Аруначале. Я почувствовал, что все мое тело горит. С того самого момента я был в самадхи. И несмотря на то что я играл в игры и разговаривал с тобой, я был в самадхи».