Дэвид Годман - Сила присутствия. Том 1

«Это произошло как раз здесь», – сказал Бхагаван.

«Разве это произошло не в Палани?» – спросил я. «Нет, это был другой случай», – ответил Бхагаван.

В один из моих визитов в 1920-х гг. Бхагаван пожаловался мне: «Смотри, Ранган, до сих пор я сидел на полу. Похоже, что больше мне не разрешат так сидеть. Они привезут из Мадраса диван из черного дерева. С этого момента я должен буду на нем сидеть. Почему я не могу сидеть на полу, как сидел всегда? Почему я не могу сидеть, как все остальные? Мне одинаково хорошо, сижу ли я под этим деревом или на мусорной куче, но эти люди не позволят мне делать так, как я хочу. Здесь я в тюрьме, только тюремщики не носят униформу». Бхагаван много раз говорил об этом. Ему совершенно не нравился диван, на котором мы заставили его сидеть.

Однажды, пытаясь переубедить его, я сказал: «Бхагаван, вы достигли более высокого состояния, чем все мы. И для того, чтобы мы могли выражать вам свое почтение, вас посадили на возвышении. Такое положение – более подобающее для вас».

«Понимаю», – ответил он, явно оставаясь при своем мнении.

Много лет спустя преданные заставили Бхагавана сидеть в столовой на стуле и есть за столом. До того момента он сидел на полу, как и все остальные. Я приехал в ашрам из Мадраса вскоре после того, как ввели это новшество.

Когда Бхагаван увидел, что я вхожу в столовую, он обратился ко мне: «Видишь, Ранган, что они делают со мной? Они приказали мне сидеть на стуле и есть за столом».

Я поспрашивал людей и выяснил, почему ввели это правило. Дело в том, что преданные заметили, что Бхагавану тяжело садиться на пол и затем вставать. Узнав это, я подошел к Бхагавану и сказал: «Разве вы сами попросите о чем-нибудь? Вы ничего не хотите. Поэтому наш долг следить, чтобы Вам было хорошо».

Бхагавана это не убедило. Он скорее был готов смириться с любым неудобством, чем пользоваться особым обхождением.

Когда я работал в Мадрасе, то навещал Бхагавана регулярно. В один из приездов я опоздал на поезд в Виллупурам и очень расстроился, потому что следующий поезд был только через несколько часов. Я рассказал о своей проблеме начальнику станции, моему приятелю, и он устроил так, что я поехал на товарняке, который шел через Тируваннамалай. Этот поезд не должен был останавливаться в Тируваннамалае, но машинист замедлил ход, чтобы я мог спрыгнуть. К несчастью, я спрыгнул неудачно, упал и повредил ногу. Я поковылял к ашраму, но тропа была видна плохо, и в конце концов мне пришлось продираться через колючие кусты и я поранился еще больше. В ашрам я явился в совсем неприглядном виде. Бхагаван спросил меня, где я так поранился, и я рассказал ему, что со мной произошло.

«Куда ты так торопился?» – спросил он. «Увидеть вас», – ответил я.

Я понял, что не зря преодолел все эти неприятности, когда Бхагаван сказал: «Жажда даршана значит больше, чем сам даршан».

Шивапракаш Пиллай наиболее известен своей ролью в том, что Бхагаван записал свое учение о самоисследовании. В igo2 г., когда произошла их первая встреча, Бхагаван все еще пребывал в безмолвии большую часть времени. Шивапракаш Пиллай подошел к нему и задал несколько вопросов о природе «Я». Бхагаван отвечал на вопросы, выводя свои ответы либо пальцем на песке, либо мелом на грифельной доске. Шивапракаш Пиллай переписал все ответы и опубликовал их под названием «Нан яр?» («Кто я?») много лет спустя, в 1923 г., в виде приложения к написанной им стихотворной биографии Бхагавана «Шри Рамана Чарита Ахавал». Он также включил некоторые ответы Бхагавана в свои поэмы преданности. В середине 1920-х гг. Бхагаван отредактировал и переписал «Нан яр?» в форме эссе. Именно это эссе сейчас издано в «Собрании сочинений» под названием «Кто я?».

Шивапракаш Пиллай также записал некоторые свои переживания, связанные с Бхагаваном, в форме стихов. Эти стихи многим понравились и были высоко оценены как Бхагаваном, так и приходившими к нему преданными, понимающими тамильский язык. Некоторые из этих стихов регулярно читались вслух в присутствии Бхагавана в порядке ежедневной параяны.

Тамильская параяна (чтение вслух писаний) началась в Скандашраме с пения «Акшараманамалай» дважды в день. С годами добавлялось все больше и больше текстов, пока стало невозможным читать их все в один день. Тогда разработали цикл, в течение которого каждый текст читался раз в пятнадцать дней. В этот цикл были включены четыре поэмы Шивапра-каша Пиллая: «Шри Раманадева Малай», «Шри Рамана Пада Малай», «Винаппам» и «Шри Рамана Садгуру Малай». Когда эти поэмы были впервые опубликованы на тамильском, сам Бхагаван перевел на тамильский предисловие к ним, написанное изначально на английском Девараджей Мудальяром.

Шивапракаш Пиллай никогда не жил в ашраме постоянно, однако регулярно приезжал к Бхагавану на протяжении более сорока лет. Хотя сам он никогда не считал себя достойным учеником, все восхищались его смирением и преданностью. Когда Бхагавану сообщили о его смерти в 1948 г., он сказал: «Шивапракашам Шивапракашаманар», что значит «Шивапракаш стал светом Шивы [29] См. стихи 724–725 «Шри Рамана Чарита Ахавал». ».

Эта глава делится на несколько разделов. Первая часть, по большей части автобиографическая, взята из письменного объяснения, которое Шивапракаш Пиллай подал в местный суд. Каждый последующий раздел содержит полный или частичный перевод одной из его поэм.

Впервые я получил даршан Бхагавана в 1902 г. Тогда я работал клерком в составе второго сборщика налогов в отделении Тирукойлура. В тот год расчет подоходного налога талука Тируваннамалай (талук – маленький административный район) проводил второй сборщик налогов отделения Тирукойлура. В то время талук Тируваннамалай находился под юрисдикцией заместителя сборщика налогов Тиндиванама.

Я поехал в Тируваннамалай, чтобы произвести расчет, и услышал, что на горе живет молодой свами-брахман, хранящий безмолвие. Я отправился взглянуть на него и получить его даршан. Это и был тот самый Брахмана Свами, которого сейчас все называют Рамана Махарши. В тот год я остался в Тируваннамалае на пятнадцать дней – десять дней для налогового расчета и пять дней для проверки отчетности местного отделения.