Ризо Довари Ардакани - Фараби – основоположник исламской философии

На Западе спекулятивное богословие в современный период времени совершенно не изучается. Существует что-то в виде пародии на спекулятивное богословие, это можно проследить в истории современной западной философии, когда подобная пародия даже не защищает религиозное убеждение. Что бы там ни было, на Западе имеется условно два вида философии. Первая, на которой основывается буржуазный либерализм, – это внутренняя сущность культуры, политики и мощи Запада. Философы подобно Декарту, Канту, Гегелю и Ницше, являются представителями этого направления [35] Это Рене Декарт, основатель нового рационального метода и картезианства; Иммануил Кант, основоположник немецкой классической философии; Георг Гегель, продолжатель линии классической философии и нового романтизма; Фридрих Ницше, создатель неакадемического самобытного философского учения, которое вытекает как следствие из учения его предшественников. . Второе направление, хотя и имеет общие основы с первым, не имеет никакого отношения к внутренней стороне дела, причём даже отрицает внутреннюю суть. Именно в нём и проявляются «образы» современного западного высокомерия и надменности. Именно эта философия является защитницей идеологии буржуазного либерализма и существующих ныне порядков. Воображаемые или иллюзорные темы в виде абстрактных «игр», «новой логики», усиливают эти чувства надменности и высокомерия. Второе направление с его законами и принципами, политическими пристрастиями, является поверхностным в сравнении с первым философским направлением.

Нам не хотелось бы проводить сравнительный анализ между философией исламского периода и философией Нового времени. К примеру, современная тяга к внешним, экзотерическим принципам, экспериментальной науке как к абсолютному критерию всякого «истинного» знания в современной мысли на Западе не может идти в сравнение с традицией спекулятивного богословия ( калам ), которое тоже принимает, казалось бы, внешние принципы как основные и фундаментальные, но выступает защитником религиозной традиции. Будет неверно представлять защитников теологических дисциплин на одном уровне с теми, кто отрицает всякое сверхчеловеческое. Здесь мы считаем, нет необходимости проводить аналогии.

Необходимо обратить своё внимание и на то, что философия исламского периода укрепила свои основания тогда, когда люди стали смотреть на религию как исключительно на внешнюю каноническую обрядность. Конечно, если религия превращается исключительно во внешнюю традицию, тогда, несомненно, она становится в руках определённых политиков разменной монетой, которой можно пользоваться и перестраивать её под свои интересы.

Итак, философия вступает в противоборство с исключительно внешним представлением о самой религиозной традиции. Именно в этом направлении работала исламская философия и получила своё дальнейшее распространение.

Если Кинди говорит об исключительности мутакаллимов (теологов-богословов), проявивших себя во внешних экзотерических принципах, то это его личное мнение. В то же время известно, что многие богословы использовали философские методики. А те из учёных, кто не применял данные принципы, по крайней мере, не выступали против философии как таковой. Возможно, есть определённые перегибы или, наоборот, недостаточность в применении философии, но в любом случае всё это выглядит в целом как некое противодействие внешнему, часто профанному миропониманию.

Некоторые религиозные учёные обвиняли философов в предательстве интересов религии и даже в неверии [36] В частности, Абу Хамид ал-Газали приходит к подобному выводу. В своей книге «Тахафут ал-фаласифа» («Опровержение философии») он обвиняет в неверии Фараби и Ибн Сину. . Причину этого мы можем наблюдать в недальновидности и исключительно внешнем следовании и толковании религии. Известно, что философия прибегала к помощи религии, ибо истинность религии препятствует исключительно внешнему следованию. В свою очередь, некоторый запрет на философию является ещё одним фактором вмешательства клерикализма. Так или иначе, философия исламского периода и исламская традиция в целом выступали против исключительно внешнего, экзотерического понимания и, как было уже нами сказано ранее. Философия по своей подлинной сути всегда противоположна такому ограниченному пониманию вещей. В Новое время, в особенности в наш с вами исторический период, появилась философия, которая доказывает правильность критерия внешнего понимания без углубления в саму суть и глубину проблемы [37] Иначе говоря, перцепции, чувства и экспериментальная наука занимают важнейшее место в познании и реализации человека. .

Какова причина того, что философия ограничивает себя исключительно такими принципами и понятиями и берёт на вооружение перцепции как окончательный источник и критерий для познания?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, более важно понять суть приверженности экзотерическому пониманию, с другой стороны, важно уметь противостоять этому явлению. Отчасти и поэтому мы нуждаемся в философских исследованиях.

В этой связи ещё раз кратко остановлюсь на двух моментах:

1. С одной стороны, такая философия представляет её последователей безобидными и беспристрастными. Это, по сути своей, только внешний её облик, за которым скрыт либерализм, который в действительности бывает даже опаснее всякой инфекции и наркотической зависимости. Иногда представляется, что подобная логика не имеет никакого отношения к убеждениям и не причинит религии никакого вреда. Некоторые считают, что подобная логика и прочие научные изыскания, в конечном итоге, укрепляют религию. Они, к сожалению, забывают, что всё это имеет прямое отношение к обществу и миру, где через призму их философии обязанности, знания и интеллект рассматриваются как абстрактный и даже нереальный элемент сознания. Конечно, эти понятия не являются ни общими, ни исключительно частными, но представляют собой один из видов человеческого общественного сознания. С данной позиции мы видим, что все вещи, окружающие нас, которые не соответствуют, по той или иной причине, экспериментальной науке и человеческому опыту, не могут быть (как они считают) подтверждены или опровергнуты интеллектом, и, соответственно, с их точки зрения, эти предметы не имеют реальной человеческой ценности. Те же, кто связан с подобной новой логикой, смотрят на окружающий их мир и самого человека через очки исключительно внешнего экзотерического понимания, которое становится синонимом интеллекта и рационального метода вообще.

Другим важным моментом, на который нам бы хотелось обратить ваше внимание, является большая сложность в различении идеологии и мировоззрения, философии и её подобия. Пока следствие от подобной идеологии не проявится в обществе, экономике, политике, бывает очень сложно дать ей точное определение, и мало кто поймёт её вред или оценит пользу. Обращение к философии, возможно, в наше время станет поводом наставления для тех, кто отличает поверхностные пропагандистские идеи от действительной глубины исследований в области философии.