Роберт Готц - Таинства в истории отношений между Востоком и Западом

См.: Lubac . Corpus mysticum . P. 59.

Alger de Liege. De sacramentis. 1. 5 (цит. по: Lubac. Corpus mysticum. P 59 sq.).

«Sacramentum (sacramenta) conficere, gerere, deponere, frangere, di-videre, accipere, sumere, percipere, manducare, bibere, portare, edere, consequi, dispensare, custodire, distribuere, largiri, assumere, projice-re…». ««Mysterium (mysteria) celebrare, agere, peragere, operari, offerre, complere, implere, absolvere, consummare, perficere, iterare, frequen-tare…». И далее: «Sacramento (sacramentis) refici, vegetari, muniri, reparari, purificari, vivificari… [Sacramentum – это то, что питает, укрепляет, воссоздает, очищает, животворит.]». «Mysteriis interesse, assistere, ministrare, servire, deservire, exsequi… [Mysterium – это то, на чем присутствуют, что отправляют, служат, обеспечивают, осуществляют, совершают.]». См.: Lubac. Corpus mysticum. P 60 sq.

Ибо благодаря искупительному подвигу Иисуса Христа спасены не только люди, но и весь мир как таковой, т. е. весь космос, чем восстановлено разрушенное грехопадением отношение между творением и Творцом, между космосом и Богом.

«Настроенные иконоборчески византийские монархи не хотели иметь ничего общего с Западом, и Запад не входил в сферу их политических интересов. В 751 г. от Равенны откололась Лангобардия, после чего папы окончательно отвернулись от Византии и стали искать защиты и помощи у набирающей силу Франции» (De Vries. Osten. S. 77).

«В том была историческая необходимость, чтобы Византия сумела избежать римского церковного универсализма после того, как Запад сумел избежать византийского государственного универсализма» (Ostrogorsky. S. 181 sq.).

По этому поводу Г. Острогорский отмечает: «Керуларий выдвинул на передний план не гораздо более важные и очень сложные догматические вопросы, а лишь общеизвестные и общепонятные ритуально-литургические различия, что говорит о том, что он руководствовался в первую очередь тактическими соображениями» (Ibid. S. 268). Ср. также: PG. 120. 792 sqq.; Will. S. 180 sqq.

Доказательства, полностью опровергшие все построения иконоборцев, выдвинул отец церкви и вселенский учитель Иоанн Дамаскин, исходивший из неоплатонического понимания образа (ср.: Menges). «Защищаясь от обвинения в том, что почитание икон будто бы является возрождением языческого поклонения идолам, Иоанн развил своеобразное “икономудрие”, в котором образ понимается в неоплатоническом смысле – как символ или посредник. Возможность изобразить Христа подтверждается догматом о Его вочеловечении. Таким образом, вопрос об иконопочитании связывается с учением о спасении. Для дальнейшего развития учения о иконопочитании система Дамаскина оставалась определяющей» (Ostrogorsky. S. 132).

Иконоборцы, помимо борьбы против иконопочитания, одновременно пытались ограничить и влияние, тогда весьма значительное, монашества на общество. Большинство монахов принадлежало к ревностным защитникам иконопочитания, так что борьба преследовала сразу две цели. Поэтому и победа над иконоборчеством воспринималась монашеством как сугубая победа.

См.: Meyendorff. Palamas. P 102.

«Несмотря на весь индивидуализм и духовность мистика, Симеон Новый Богослов удивительным образом сохраняет равновесие между благочестием сердца и благодатной жизнью церкви как великой общины. Экстатическая мистика света знает особое возгорание сердца при принятии евхаристических таинств» (Heiler. S. 403).

«Даже Григорий Палама, богослов мистического направления, считавший, что истинно религиозный человек должен отбросить свои светские понятия и образование, полагал свое достоинство в аристотелевском образовании, давшем ему ясность мышления; в то же время он и предостерегал, что слишком усердное изучение Аристотеля может привести невнимательных учеников к завышенной оценке роли своих духовных сил; он радовался тому, что не впал в искушение стать платоником, ибо эта столь привлекательная философия может увести неосторожного человека в язычество» (Runciman. S. 112; ср.: Рансимен. С. 126). Для воззрений Григория Паламы знаменательно, что его «Триада в защиту священнобезмолвствующих» начинается с критики эллинской философии (ср.: Meyendorff. Palamas. P 112 sq.).

«В православных церквах византийской традиции лишь в позднейшую эпоху можно встретить в собственном смысле слова богословскую интерпретацию сакраментальных обрядов. Первым трудом на эту тему является, по-видимому, “Истолковательное и разъяснительное рассмотрение семи таинств церкви” монаха Иова Амартола (Грешника), созданное в XIII в. и до сих пор не изданное» (Dalmais. Sakramente. S. 418).

Nicol. Cabas. De vita in Christo. P. 28.

Ср.: Heiler. S. 405.

Runciman. S. 152, ср.: Рансимен. С. 165 («Для него высший мистический опыт достигался через участие в литургии и св. причастии»).

См.: Nicol. Cabas. Explic. div. Liturg.

Meyendorff. Palamas. P. 142.

Ср.: Dalmais. Sakramente. S.418.

Runciman. S. 111, ср.: Рансимен. С. 125.

См. исторический обзор в работе: Schlette . Sakramentsbegriff . S. 100 sqq.

Schlette. Sakrament. S. 458.

См. раздел 3 части I.

Ср.: Schupp. S. 136; Geiselmann. S. 343.

Учение о таинствах Беренгария было осуждено на соборах в Риме и Верчелли в 1050 г., в Париже в 1051 г., во Флоренции в 1055 г., а также на Латеранском соборе 1059 г. (при папе Николае II) и Латеранском соборе 1078/1079 гг. (при папе Григории VII). Такое многократное осуждение подтверждает, что это учение воспринималось церковью как серьезная угроза.

Denzinger, Schönmetzer. ES. 690. Цит. по: Schupp. S. 135.

« Ego Berengarius corde credo et ore confiteor, panem et vinum, quae ponuntur in altari, per mysterium sacrae orationis et verba nostri Redemptoris substantialiter converti in veram et propriam ac vivificatricem carnem et sanguinem Jesu Christi Domini nostri et post consecrationem esse verum Christi corpus, quod natum est de Virgine et quod pro salute mundi oblatum in cruce pependit, et quod sedet ad dexteram Patris, et verum sanguinem Christi, qui de latere eius effusus est, non tantum per signum et virtutem sacramenti, sed in proprietate naturae et veritate substantiae, sicut in hoc brevi continetur et ego legi et vos intelligitis. Sic credo, nec contra hanc fidem ulterius docebo. Sic me Deus adiuvet et haec sancta Dei Evangelia [Я, Беренгарий, сердцем верую и устами исповедую, что хлеб и вино, которые полагаются на алтаре, благодаря таинству священной молитвы и словам нашего Искупителя сущностно обращаются в истинное и в собственном смысле животворящее тело и кровь Иисуса Христа Господа нашего, и после освящения суть истинное тело Христово, которое рождено от Девы, которое для спасения мира принесенное в жертву висело на кресте и которое восседает одесную Отца, и истинная кровь Христова, которая излилась из бока Его, – и не только ради обозначения или силы таинства, но в идентичной природе и истинной субстанции так кратко можно изложить то, что у меня написано и что вы уразумели. Так я верую и не мыслю сверх этого ничего вступающего в противоречие с этой верой. Так мне помог Господь и сии святые Евангелия Божьи]» (Denzinger, Umberg. ES. 355).