Майкл Маршалл - Один из нас

– Почти закончил, – сказал Вудли, когда я проходил мимо. Он, видимо, решил, что я пришел его подгонять. – Для информации – девочка изредка потребляет. Герыч – но довольно давно – и чуток новяка.

Это меня совсем не удивило.

– Что надо сделать для ее выздоровления? – Кажется, ничего не украли. Чтобы решиться на кражу у меня в спальне, у человека должны быть очень специфические вкусы. Мнемоприемник находился в шкафу, это главное.

Старик пожал плечами:

– Вопрос не ко мне. Я такими делами не занимаюсь. Тем ребятам, которых я оперировал, после операции вручали оружие и отправляли обратно на фронт.

– Но ты же врач, Вудли. У тебя должны быть какие-то предположения.

– Куриный супчик. – Он пожал плечами еще раз. – Пусть несколько дней воздержится от возлияний. Или, наоборот, налить ей виски. Смотря что сработает. Пусть пока не прыгает с тарзанки.

– Вудли… – я неожиданно замолчал, уставившись на изголовье кровати. Одеяло и простыни заправлены очень аккуратно, как будто это делала горничная. Настолько странно и неожиданно, что я сначала не обратил на это внимания. – Это ты сделал?

– Я, конечно, обеспечиваю всестороннюю поддержку своим клиентам, но на приведение постели в порядок это не распространяется.

Я отпустил его и с нетерпением наблюдал, как он собирает свои причиндалы. Осмотрел гостиную, но ничего не заметил. Все на месте – поверьте, декор в гостиной настолько спартанский, что любая пропажа будет сразу же заметна.

Когда Вудли ушел, я схватил Дека за руку и потащил его в спальню.

– Кровать, – только и сказал я.

– Мы с тобой давно дружим, – мягко сказал он, – но в сексуальном плане ты меня не привлекаешь.

– Кто-то перестелил простыни.

– Ты уверен? – Дек приподнял бровь.

– Конечно, уверен. Разве я похож на человека, который будет этим заниматься?

– Нет, если только под ними не спрятаны деньги.

– Вот именно.

– Значит, кто-то прослушал твои сообщения и перестелил кровать. У тебя нет случайно виртуальной подружки?

– У меня и реальной-то нет.

– А у кого еще есть ключ? Управляющий, например?

– Он уже сидит, как раз за незаконное проникновение и кражу.

– Значит, не он. А что пропало?

– По-моему – ничего.

– О’кей, давай подведем итоги: кто-то проник в твою квартиру и слегка прибрался в ней. У тебя как будто шило в заднице, ты размахиваешь оружием направо и налево. На софе в гостиной лежит женщина с запястьями, напоминающими страницы автомобильного атласа, и ты только что заплатил Вудли по максимуму, только чтобы он держал язык за зубами. Может быть, пришла пора рассказать мне, что все-таки происходит?

Я взял купальный халат и прикрыл Лору. Тот, который пропитался кровью, выбросил в мусорный контейнер, где он – уж я-то знаю местный сервис – пролежит года два. Лора пока не пришла в себя, но она, скорее всего, отключилась уже от препаратов, которые ей дал Вудли; ее щеки порозовели, а руки, тщательно зашитые и заклеенные пластырем, выглядели получше. Теперь, когда кровь убрали, было видно, что порезы не такие уж страшные и далеко не первые. Старые белые полосы почти в тех же местах говорили о том, что ее сегодняшняя попытка нырнуть в тоннель ранее повторялась неоднократно. Что не сделало ее ни умнее, ни осторожнее.

Со всей бережностью, на которую был способен, я перенес ее в свободную спальню и уложил на кровать. Прикрыл старыми пальто и немного усилил обогрев.

После этого я вернулся в гостиную и заставил автоответчик повторить сообщения, которые кто-то уже успел прослушать. Три, все от Страттена. Первое вежливое, второе деловое, а третье: «Свяжись с офисом. Немедленно».

Время стремительно истекало. Я налил кофе и рассказал Деку всю историю.

За те пять месяцев, что я занимался хранением воспоминаний, мисс Рейнольдс успела стать одним из моих регулярных клиентов. Я еще не знал ее имени, но она шесть раз сбрасывала одно и то же воспоминание.

Она на берегу лесного ручья за своим домом. Не знаю, сколько ей лет, но, скорее всего, тринадцать-пятнадцать. Вторая половина дня, жарко, и она пошла в лес, где ее ждет нечто очень важное. Она полна нетерпеливого ожидания, я чувствую ее беззащитность и сам ощущаю себя очень юным.

Она стоит и ждет. Неожиданно на нее падает тень. Она оборачивается и видит мать. Мать очень высокая и довольно худая, с копной рыжевато-каштановых волос. Лора медленно поднимает глаза, пока не упирается взглядом в лицо матери. Она все отдала бы, лишь бы не видеть его выражения. Ярости с толикой ликования.

Воспоминание всегда неожиданно обрывается именно на этом месте. Я не знаю ни что означает выражение на лице матери, ни что произошло потом. Это меня всегда как-то радовало. Я прекрасно понимаю, почему у человека может возникнуть желание избавиться от подобных воспоминаний.

На прошлой неделе я поднялся к себе в номер, после того как полдня провалялся на солнце в одном из отелей Санта-Барбары, и обнаружил письмо, пришедшее с незнакомого адреса. Прежде чем прочитать, я проверил источник – некоторые устанавливают опцию автоматического подтверждения получения письма, когда то открыто адресатом. Код домена не вызвал никаких подозрений, но все равно я велел консоли напечатать сообщение, не заходя в тело письма.

Письмо было от той самой женщины, которая хотела забыть момент у ручья. Раньше мы никогда не контактировали с ней напрямую – все осуществлялось через снохран двойным слепым методом [28] Метод, заключающийся в том, что ни одна сторона процесса не посвящена во все его детали. для сохранения конфиденциальности, но в письме упоминалась часть воспоминания, и я догадался, кто автор. В послании говорилось, что у нее есть для меня задание, за которое она готова хорошо заплатить.

Несколько мгновений я смотрел на листок бумаги, затем сжег его в раковине. Оставшееся время я провел, нежась на солнце, а к вечеру перебрался в пляжный бар в самом конце Стэйт-стрит, где играл в пул и дурачился с завсегдатаями.

Когда вернулся, меня ждало еще одно послание с того же адреса. В нем был телефонный номер и цифра в 20000 долларов.

Какое-то время я смотрел кино по кабельному гостиницы, но вы ведь знаете, как это бывает. Подкорка мгновенно принимает решение, и независимо от того, насколько оно откладывается сознанием, вы уже знаете, что будете делать.

Где-то в полночь я вышел из гостиницы и вернулся в бар. Позади него был платный телефон, и я набрал номер, указанный в письме.

На звонок ответила женщина с очень нервным голосом. Она заставила меня подробно описать ее воспоминание. А потом рассказала, чего она от меня хочет. У нее есть еще одно воспоминание, которое обычно не доставляло больших проблем. Десять лет назад она ездила с мужчиной в одно местечко в Бахе, которое знала уже много лет. В Энсенаду. Они провели там несколько дней, поглощая морепродукты, развлекаясь и наслаждаясь жизнью. Потом она вернулась.