Ким Робинсон - Нью-Йорк 2140

– Нам нужно как-нибудь решить этот вопрос, – сказала Галина, мгновенно мрачнея. – Если здесь станет слишком тесно, может случиться социальный взрыв.

– Это Нью-Йорк, – сказала Шарлотт. – Город иммигрантов. Здесь не бывает тесно.

– На численность мы можем повлиять, – парировала Галина.

– Только если превратитесь в отморозков и нарушитезакон.

– Объяснять, почему нам нужны квоты, – это не значит быть отморозками.

Шарлотт пожала плечами и любезно распрощалась.

– Не тратьте на это время, – посоветовала она, уходя.

Возвращаясь домой по переходам, Шарлотт разглядывала оживленные каналы внизу. После прогулки с инспектором Джен мисс Армстронг стала чаще ходить с работы пешком и теперь каждый день подмечала колебания уровня воды. Исходная Верхняя Отметка сейчас находилась под водой и проживала свою третью жизнь на уровне устричного садка. Сеть переходов ныне включала в себя как дощатые настилы чуть выше уровня прилива, так и протяженные мостики на высоте сороковых и пятидесятых этажей. Последние почти целиком состояли из прозрачных пластиковых труб, усиленных графеновыми композитными сетками, такими легкими и прочными, что могли соединить сразу четыре-пять кварталов.

Раньше Шарлотт почти всегда ездила на работу и обратно на вапоретто номер четыре, но в каналах случались такие пробки, что некоторые пешеходы передвигались по настилам быстрее, чем водный транспорт по каналам. К тому же ходить было полезнее для здоровья, по крайней мере до тех пор, пока ее ноги выдерживали такую нагрузку. Шарлотт хотелось бы совершать такие прогулки туда и обратно каждый день, но она не была уверена, что у нее получится. Пришлось бы отказываться от десерта, ведь не нести же его домой с работы.

Шарлотт пришла домой как раз вовремя, чтобы наспех переодеться и перекусить в столовой перед еженедельным заседанием правления. Участие в этом заседании было чем-то вроде внеурочной работы. От городских проблем мисс Армстронг переходила к домашним: из-за разницы в масштабе они несколько отличались, но не так чтобы слишком. Шарлотт вступила в правление в те времена, когда на него подали в суд и ему требовалась помощь. И хотя это походило на ее обычную работу, мисс Армстронг было интересно участвовать в таких делах. Ей нужно было только немного пополнить запасы сахара в крови, и тогда все хорошо.

Однако сахар было не так просто достать, потому что, когда Шарлотт добралась до столовой, лотки с едой оказались уже почти пусты. Пришлось вычерпывать остатки пищи со дна кастрюль. А еще можно было нырнуть лицом в миску с салатом и вылизать ее, как собака, – или как те двое ребят, что стояли в очереди перед Шарлотт. Черт, они вылизывали ее дочиста! На ужин лучше приходить вовремя, все это знали, и уже за полчаса до открытия здесь выстраивалась длинная очередь. Жильцы всегда собирались толпами вокруг чего-нибудь важного, а значит, на собрание никто не должен был прийти. Стоило бы снизить число проживающих до предусмотренного реальной вместимостью здания – в этом отношении Шарлотт не раз совершала ошибки. Склонность помогать людям стала ее профессиональной привычкой, но делать это для всех подряд было неправильно. Появлялось слишком много голодных ртов, вырастали очереди в столовой, становилось шумно, люди сидели на полу, прислонившись к стенам и поставив подносы на колени, а стаканы – на пол рядом с собой. Мисс Армстронг и сама так сделала – опустившись неуклюже, устало, зная, как тяжело потом будет вставать. Это было одной из причин, почему по вечерам она носила брюки.

На тридцатый этаж, где находился офис управления зданием, Шарлотт опоздала совсем чуть-чуть. В этом не было бы ничего страшного, не будь она председателем. Остальные члены совета уже вовсю обсуждали ситуацию с двумя пропавшими. Мисс Армстронг села на свое место и осведомилась:

– Ну и что надумали?

– Мы думаем, что не следует больше позволять кому-либо жить на садовых этажах, – заявила Дана.

Остальные члены совета смотрели на председателя так, будто ожидали, что она станет возражать. Ведь именно Шарлотт настояла на том, чтобы пустить Матта и Джефа пожить на садовый этаж.

– Причина?.. – уточнила она скорее ради того, чтобы соответствовать их ожиданиям.

– Как мы увидели, там нет такой системы безопасности, как на жилых этажах, – объяснил Мариолино. Он в этом году был секретарем совета.

Шарлотт пожала плечами:

– Я не против того, чтобы закрыть сады… в качестве временной меры.

Услышав это, участники заседания вздохнули с облегчением и двинулись дальше по списку, составлявшему повестку дня. Жалобы на шум, споры из-за парковочных мест в эллинге, просьба установить грузовой лифт повместительней. Владе, закатив глаза, напомнил, что не может увеличить размер шахты, но можно подумать о том, чтобы смонтировать более высокую кабину. Далее вспыхнул спор по поводу формулы расчета взносов и оплаты труда, которая не устраивала тех, кто не считал уборку коридора на этаже трудом, заслуживающим вознаграждения. Обсудили отношения с ОВНМ – Обществом взаимопомощи Нижнего Манхэттена, иногда, в зависимости от настроения, называемым также Овно́м, а на самом деле крупнейшим из местных кооперативных предприятий и ассоциаций, своеобразным зонтом для всех остальных организаций затопленной зоны. Предлагаемые им неофициальные обменные курсы между долларом и блокжерельями настолько разнились с официальным, что решено было просто отказаться от последнего и сделать курс плавающим. Теперь эту плавающую валюту нужно было сохранить как можно более твердой, если вообще существовала такая возможность.

И так далее. Так они и управляли своим маленьким городом-государством. Квартира 12-Д пустовала после смерти Маргарет Бейкер – никто из ее наследников не собирался туда въезжать, они жили в Денвере и хотели ее продать. Контракт Мардж с кооперативом был несокрушим – Шарлотт знала это, потому что сама помогала его составить, так что денверским родственникам предстояло продать квартиру кооперативу за сто процентов доли Мардж. Что было вполне справедливо. У кооператива имелся резерв для подобных выкупов, поэтому все должно было получиться как надо.

Но тут слово взяла Дана:

– Если мы выкупим у них квартиру и сдадим не члену нашего кооператива, то сможем отбить сумму примерно за десять месяцев, а потом будем получать с нее прибыль.

– Десять месяцев? – переспросила Шарлотт.

Александра и остальные участники заседания дружно кивнули. Цены на аренду в Нижнем Манхэттене взлетали вверх. Люди балдели от манхэттенской Венеции, и это приводило к росту цен. «Литоральная аэрация» – вот как это называлось.

– Аэрация, – сказала Шарлотт таким же тоном, каким Владе сказал бы «плесень». – Разве это не что-то типа инфляции или спекуляции? Я-то думала, Второй толчок нас от всего этого избавил.