Виктория Завьялова - Лучшие отели мира

Устроен Haymarket примерно так же, как и другие отели семейной сети. А это значит, что, кроме лобби, бара и ресторана, здесь есть библиотека, зимний сад и несколько залов для частных приемов. У Кит просто пунктик по этому поводу. В план любой гостиницы, даже небольшой, непременно закладывается пара-тройка дополнительных помещений, не слишком вроде бы обязательных. Но хозяйке-дизайнеру кажется, что это очень мило – иметь кучу разных комнат, непохожих друг на друга, где можно читать, слушать музыку, разговаривать, пить пятичасовой чай, причем все в совершенно домашнем режиме.

Из оригинальностей в Haymarket – большой бальный зал и бассейн. Первый образовался на месте тира, в котором постреливали в XIX веке деревенские жители, приезжавшие по делам в столицу, но не желавшие расставаться с любимыми привычками. Сейчас это вытянутое помещение 18-метровой длины с 5-метровыми потолками оклеено обоями de Gournay и готово принять до двухсот гостей на коктейль или презентацию.

Бассейн вырыли в подвале, рядом устроили бар, SPA-салон и тренажерный зал. Но спортивная форма клиентов волновала Кит в последнюю очередь. Бассейн – это феерическое помещение, оформленное в клубном духе и украшенное меняющей цвет световой инсталляцией Мартина Ричмона. Чтобы использовать бассейн по прямому назначению, лучше выбирать утро или день. Как и другие зоны отеля, он сдается под частные вечеринки и пользуется огромной популярностью.

С тех пор как Haymarket открылся, не проходило почти ни дня, чтобы у отеля не толпились машины, в него не проскальзывали девушки с голыми спинами и у входа бы не дежурили папарацци. Так что, если вам хочется спокойного отдыха, выбирайте ранние отели Кемпов, тихие и чопорные. Их нюх подсказывает им: в моде тусовочные отели. А значит, так оно и есть.

В самом, пожалуй, известном дизайнерском отеле Sanderson в Лондоне игра с пространством и светом становится главным аттракционом.

Этот отель придумал Филипп Старк, и в отеле все белое. Белые стены, белая мебель, белые мешки для грязного белья. Сутки напролет можно нажимать на кнопки и тумблеры, чтобы смотреть, как, в зависимости от освещения, отступают и сдвигаются белые стены и как ложатся на них тени.

В отеле есть водочный бар, и в нем – тысячи сортов самой разной водки со всего мира. И дело, кажется, не в том, что простой этот напиток достоин столь подробного изучения, а в том, как сверкают и преломляют свет разнообразные бутылки с прозрачной жидкостью.

Еще в отеле Sanderson есть лифт. Лифт синий и мерцающий. Шагаешь в кабину – и словно падаешь в звездное небо, и нет в отеле Sanderson ни одного настолько невпечатлительного клиента, чтобы в лифте у него не закружилась голова.

Классические европейские отели существуют двести лет, и все эти годы отельное хозяйство приноравливалось к клиентам, и приноровилось в итоге до совершенства. Постоялец классического отеля почти наверняка знает, что стойка портье будет справа от входа, и сколько в номере полотенец, и как включается электричество, и куда положить чемодан, и как задернуть шторы. Постояльцу классического отеля заранее известны все правила до мелочей, хотя теперь уже и невозможно вспомнить, кто эти правила придумал. Можно с закрытыми глазами протянуть руку и нашарить на тумбочке спички. В крайнем случае вечером в номере клиента может ждать не классическая шоколадка в подарок, а к примеру, банка варенья, причем эта банка считается милым, но рискованным сюрпризом и всерьез обсуждается на совете директоров.

В дизайнерском отеле, разумеется, никто не отменяет сервис ради красоты, но из сюрпризов состоит вся жизнь. На входе может быть фейс-контроль, унитаз может одиноко стоять посреди спальни, штор может и не быть, письменный стол может прятаться за изголовьем кровати, спальня может быть втрое меньше ванной, мини-бар может быть бесплатным и заполняться большими бутылками спиртного, початыми вашим предшественником.

Классические отели придумываются для того, чтобы удовлетворять клиента. А дизайнерские – для того, чтобы удивлять и восхищать.

Дюссельдорф – город полетов артистической, прежде всего архитектурной мысли. Но Дюссельдорф не гнетет своим дизайном. Это город спокойный, как лес, располагающий, как диван. Хороший немецкий город для интеллигентных людей среднего возраста и минимум одного высшего образования. Дюссельдорф считается столицей немецкой моды, и его некогда любил сам Наполеон, утверждая, что Дюссельдорф – это маленький Париж.

Дюссельдорф – это город-смесь. Здесь есть и французское, и японское, и английское, и голландское. В стеклянных офисах, построенных различными знаменитыми японскими и голландскими архитекторами, строчат свои огненные заметки сотрудники местных газет в смешных, почти английских рубашках. В сногсшибательную стеклянную высотку правительства федеральной земли Северный Рейн-Вестфалия может войти любая немецкая старушка. Она одета так, будто она – старушка из квартала Сен-Жермен. Черный берет, дешевая матроска и мятая сумка-кошелек. Все эти утлые приметы парижской моды тридцатилетней давности – при старушке.

И люди здесь с какими-то особенными немецкими лицами. Жители Дюссельдорфа все время смеются или улыбаются. Ни грамма немецкой сумрачности – это пусть в депрессивном Веймаре хмурят лбы. К тому же жители Дюссельдорфа страшно белозубы, даже по немецким меркам. И они всегда стараются выглядеть свежо, а главная улица люксовых бутиков – KoЁnigallee – полна немецких fashion-красоток.