Виктория Завьялова - Лучшие отели мира

Фонтан установлен на пике горы, вокруг него – небольшая площадь-сквер с цветущими розами (в этом сквере можно загорать). Фонтан красив – это трагически увядший каменный барочный вазон с трусливой струйкой в центре. Фонтан претендует на статус исторического предмета – на его вазоне трещины, зазубрины, античность. Директор, почти танцуя вокруг вазона, несется по обязательной программе, рассказывая про добрых римлян и злых варваров, которые имели отношение к тому самому месту, где сейчас находится его отель.

Пришла пора разобрать по полочкам название Villa Principe Leopoldo & Residence. Отель состоит из двух частей – более старой Villa (историческая вилла, увитая диким виноградом, с фонтаном, бассейном, гастрономическим рестораном, отмеченным в гиде «Мишлен», и лимонными садами – для любителей эффектных видов) и более новой Residence (здесь модернистские тишина и спокойствие).

Кто такой был Principe Leopoldo, нам установить не удалось. На статус Leopoldo претендовало сразу с десяток граждан, чьими портретами украшены стены Villa. У нас сложился собирательный образ Leopoldo. Специальное журналистское расследование показало, что это был аристократ (principe), живший в XVIII веке (судя по живописи), носивший парики, камзолы, рубашки с жабо. Leopoldo знал толк в удовольствиях, о чем свидетельствуют странная бледность его лица, длинный красный нос и чувственные пухлые губы.

Портреты Leopoldo висят почти в каждом сьюте отеля. Как поклонники всего изящного, мы выбрали сьют в почетной секции Villa. Одна стена сьюта – полностью стеклянная, выходящая на английский газон приличного качества, по которому гуляет черный кот, любимец директора. Стиль сьютов – костюмированный сплав модернизма и барокко, стекло и обитые золотой тканью стены, деревянные панели и золотые завитушки. Жить здесь нужно непременно «с большой претензией» и с позой: простота и покой остались в немецкоговорящей Швейцарии.

Директор сказал, что в Лугано главное – все время гулять. Avanti!

И мы пошли, целебным воздухом гонимые, вниз по горе, в центр Лугано с его музеями и длинной набережной, которая цветет почти так же, как сад казино в Монте-Карло.

Все швейцарские пейзажи можно поделить на несколько типов. Первый – пейзаж бодрый, сдобный, бюргерский. Такие есть в Цюрихе, Базеле и даже еще в Берне. Тип второй – сентиментальный, светский, французистый (Монтре, Веве, Лозанна, Женева). Третий – бетховенский, суровый, патетический (Невшатель и озера Юра). Пейзаж Фирвальдштадского озера относится к четвертому типу – это романтический пейзаж.

В романтическом пейзаже все компоненты объединены одной божественной душой. Этой душой объединены Альпы, покрытые неровной шерсткой зеленых лесов, гладкая вода озера, облака, луг со старушками-велосипедистками, старые пароходики и паровозики, рыжие коровы, белые кошки, горный замок нашего отеля, его худой голубоглазый директор, добрый местный повар и его милая жена, которая каждый божий день варит настойку праздничного кирша.

Атмосфера Park Hotel Vitznau сводится к бесконечному перечислению швейцарских романтических чудес. Постояльцы посвящают большую часть отдыха наслаждению этими чудесами и дебатированию их в истинно британском духе – за чашкой пятичасового чая.

– Почему коровы все рыжие и толстые?

– А на пароходике снова подавали шампанское, нужно было взять бутылочку кирша!

– Прыгала утром с лесенки в озеро, и подводное течение оказалось теплым.

Одна девочка просила у мамы показать ей кроликов, а мама не нашлась, что ответить. Кроликов здесь нет. Кролик – это английское чудо.

У кого-то сломался альпеншток – подарили новый. Кто-то свалился с велосипеда, и консьерж Park Hotel Vitznau лично забирал страдальца на Porsche Cayenne. Кто-то опоздал на пароходик, который отходит от пристани, принадлежащей Park Hotel Vitznau. Отвезли рассеянного на вечерний концерт в Люцерн на машине. Только он и билет на концерт забыл. Пришлось ему найти по телефону гида, и постоялец во фраке весь вечер осматривал Люцерн. Особенно ему понравилась набережная, где гулял Толстой. Потом весь отель с замиранием слушал рассказы счастливца, опоздавшего и на пароход, и на концерт. Этот человек напоминал Степана Трофимовича Верховенского. Сентиментальный, нежный, плачущий. Впрочем, в Park Hotel Vitznau все довольно быстро становятся именно такими.

Из истории отеля в изложении господина директора. С 1870-х годов здесь стоял семейный пансион. Потом его снесли и в 1903 году возвели Park Hotel Vitznau. Партерного типа цветочный сад, спускающийся к озеру. Пляж с лесенками для спуска в воду. Трамплин, с которого прыгают вниз головой не только спортивные загорелые девушки, но и спортивные загорелые старушки в купальных шапочках (их старички притворяются, что не видят подвигов любезных сердцу старушек, так как заняты чтением The Herald Tribune). Молодые папы заняты детьми в бассейне. Молодые мамы заняты собою в SPA.

Который сейчас век, который сейчас час, ах, ох, так ведь час обеда. Обед (диетический – по желанию) организуется в «Четырех кантонах» с видом на Фирвальдштадское озеро. Все переодеваются и чинно приходят, рассаживаются по местам. Неспешная процедура обеда, The Herald Tribune, всех приветствует герр директор, добрый местный повар и его жена.

Таков же и теплый вечер в баре на берегу. Играет джазовая пара – он и она. Синкопы уносятся вверх, вдаль, вширь, бегут над озером, за соседние ивы, к рыжим коровам и, быть может, достигают длинных ушей английских кроликов. Кролики – то единственное, чего здесь не хватает.

Шеф-повар Rosen Alp – человек несчастный. Старается, готовит, изобретает разные кулинарные штуки, а гостям на все его изыски наплевать. Дело в том, что в Rosen Alp гости приезжают отмаливать свои прежние гастрономические грехи. Rosen Alp – отель для худеющих.