Сергей Глезеров - Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века

«В 42 верстах от Петербурга, вверх по течению реки Невы, в 30 верстах от Шлиссельбурга, находится место близ села Ивановского, где, по преданию, во время боя со шведами затонула шведская галера с крупной суммой денег "звонкой монетой", – сообщал репортер "Петербургской газеты" в сентябре 1911 года. – Что тут действительно было сражение, указывает то, что здесь до сих пор по берегам Невы находят пуговицы от шведских и русских мундиров и другие металлические секции. Текущей осенью компанией частных лиц предполагается обследовать в этой местности дно реки при помощи водолазов на значительном протяжении».

Правда, реально к подводным исследованиям группа частных предпринимателей приступила только весной 1913 года. В районе Ивановских порогов работало две баржи с водолазными приспособлениями и несколько водолазов. В печати это называли «историческими водолазными изысканиями».

«Некоторые осязательные результаты позволяют предпринимателям рассчитывать, что работы их не останутся бесцельными, – замечал современник. – Водолазы на дне порогов нашли несколько чугунных котелков, пистолетов, частей шведского старинного оружия, заржавленных шлемов и других предметов, относящихся к эпохе Карла XII. Правильный ход работ крайне затрудняется слишком быстрым течением Невы в районе Ивановских порогов».

Однако ожидавшейся сенсации не случилось – шведское золото водолазам тогда так и не попалось. С тех пор в этих местах на Ивановских порогах не раз велись работы по углублению русла Невы и очистке его от подводных камней. Сегодня Ивановских порогов больше не существует – они сохранились лишь в названии этого наиболее узкого отрезка Невы. А вот таинственных шведских сокровищ так и не нашли. Может быть, они и сегодня еще лежат на дне Невы?..

Много известно о настоящей «эпидемии кладоискательства», охватившей Россию, и в том числе Петербургскую губернию, с приближением столетнего юбилея Отечественной войны 1812 года. Множились слухи о сокровищах, спрятанных якобы при отступлении наполеоновской армии. Однако предприимчивые мошенники были не прочь использовать юбилейный ажиотаж ради своей выгоды и обмануть доверчивых любителей старины.

Подробности любопытной аферы, с блеском исполненной осенью 1909 года знаменитым петербургским аферистом Сигизмундом Половским, изучил историк Ростислав Николаев. Половского журналисты того времени метко окрестили «рыцарем индустрии мошенничества». Одной из его многочисленных жертв стал известный археолог из Москвы, опытнейший коллекционер редких старинных монет Алексей Рогожин.

Половский долго и кропотливо готовил свою аферу, чтобы успешно завершить ее с абсолютным успехом. Он выведал, что среди крестьян сел Тосно, Саблино и Николаевское с давних пор существует предание: будто бы еще в XVII веке княжка Евпраксия Оболенская, спасаясь бегством от врагов, зарыла где-то здесь, на берегу реки Тосны, свои несметные богатства. Эти сокровища уже не раз искали кладоискатели, но все их попытки оказывались тщетными.

Летом 1909 года Половский приобрел на берегу реки Тосны, в трех верстах от поселка Тосно, небольшой участок земли. Официально – под постройку дачи. Строительство он начал только осенью. Правда, привезенные бревна выглядели слишком тонкими – из них можно было построить только «времянку» или сарай, что вызвало среди местных жителей толки о жадности их нового соседа. Однако вскоре, накануне праздника Покрова, произошло удивительное событие, о котором стало известно по всей округе: рабочие нашли в земле клад – полусгнивший ларец со старинными золотыми монетами.

Половский срочно отправился в Москву, где ему удалось добиться встречи с коллекционером Алексеем Рогожиным. Тот был натурой страстной и кипучей. Выслушав рассказ Половского о кладе и таинственной легенде о сокровищах Евпраксии Оболенской, он загорелся идеей поиска. Аферист предлагал коллекционеру ни много ни мало – финансировать поиски клада. Чтобы все проверить, Рогожин съездил в Тосно, осмотрелся на месте, после чего «компаньоны» заключили договор: Рогожин за 12000 рублей купил у Половского участок с предполагаемым местом клада и получал право на владение всеми ценностями, если таковы будут найдены. Сверх того, Рогожин обязался после каждой новой находки выплачивать компаньону по тринадцать тысяч рублей.

Вскоре начался поиск клада, в считанные дни увенчавшийся успехом: в конце октября рабочие нашли кувшин с 75 золотыми монетами. Монеты достались Рогожину.

Затем Половский внезапно пропал: он сообщил, что, получив телеграмму о болезни своей тетушки, уезжает к ней в Варшаву, но так оттуда и не вернулся. Все контакты с коллекционером он прекратил и как будто в воду канул. Заподозрив неладное, Рогожин отправился в Москву, чтобы провести тщательную экспертизу найденных золотых монет. Обиде не было предела: его, маститого собирателя, сумел обхитрить какой-то ушлый мошенник! Дело в том, что специалисты-эксперты сообщили: обнаруженные на берегу Тосны монеты – вовсе не золотые, а искусная подделка. Все они изготовлены из меди и стоили не больше десяти рублей.

Уязвленный до глубины души Рогожин немедленно свернул все поисковые работы на Тосне и вернулся в Москву. Впрочем, оказалось, что Рогожин – не первый кладоискатель, ставший жертвой афериста Половского…

Во все времена земля российская славилась бескорыстными подвижниками. Правда, сегодня, во времена, когда очень многое измеряется деньгами, доходом и прибылью, многие относятся к таким подвижникам-энтузиастам с недоверием и подозрением: странные они – бессребренники, твердят о своем долге и верности памяти предков, отдают себя без остатка, а денег не требуют, да еще и свои последние копейки выкладывают.

Житель бывшего Ямбурга, нынешнего города Кингисеппа, исследователь, коллекционер Виктор Александрович Морозов – из числа таких подвижников. Как сам о себе говорит – «просто рабочий человек и краевед по призванию души». Порой он может показаться кому-то странным, в чем-то наивным, но своим неравнодушием и бескорыстием вызывает самые искренние симпатии.

Занимается он изучением истории стекольных заводов, существовавших до революции на территории Ямбурга и Ямбургского уезда. На них создавались уникальные предметы декоративно-прикладного искусства. Кроме того, Виктор Морозов собирает материал о своей родной деревне Мануйлово, что в двадцати километрах от Кингисеппа. «Хочу исследовать также более далекое прошлое нашего края, так как и в наших местах встречаются и захоронения, и курганы, и древние святилища, и священные камни», – говорит Виктор Морозов.