Михаил Талалай - Русский Афон. Путеводитель в исторических очерках

На помощь новых правителей России уповать не приходилось – слава Богу, что они были далеко… Пантелеимоновская община стала резко уменьшаться: в 1918 году она насчитывала около восьмисот монахов, в 1925 – пятьсот шестьдесят, в 1945 – сто восемьдесят, в 1956 – семьдесят пять, в 1965 – только двадцать. Многие опасались, что и здесь русская жизнь прервется… Но монастырь, будучи одним из «господствующих», сумел сохранить свою русскость.

В 1966 году, спустя полвека, афонская братия вновь пополнилась русскими насельниками: по договоренности между духовными и светскими властями в Пантелеимонов монастырь поступило пять монахов. С тех пор Московский Патриарх стал официально считаться ктитором обители, получив реальную возможность ей помогать. С начала 1990-х годов эта помощь, так же как помощь жертвователей из России и Украины, возросла: численность братства несколько увеличилась (сейчас тут около 50 человек), отстраиваются и реставрируются монастырские здания; в российской столице возродилось Пантелеимоновское подворье.

Пилигримы обычно прибывают в обитель на пароме. На берегу стоит арсана и несколько корпусов, в одном из которых расположен архондарик, с Преображенской церковью. Неподалеку, также вне монастырских стен, – братская усыпальница, самая ухоженная на Святой Горе.

Пройдя сквозь большую порту (врата), паломник попадает на обширный монастырский двор с кафоликоном – соборным храмом во имя св. Пантелеимона, возведенным в 1812–1821 годах. Увенчанный восемью куполами, он типичен для афонских византийских и поствизантийских храмов, имеет большие экзонартекс и нартекс (наружный и внутренний притворы). Интерьеры расписаны русскими художниками в конце XIX века; не может не восхитить великолепие резного позолоченного иконостаса. В кафоликоне хранятся глава св. Пантелеимона, частицы мощей Святых Иоанна Предтечи, Стефана Нового, Параскевы, Марины, Иосифа Обручника, апостола Фомы, Иоанна Златоуста и других угодников Божиих.

Успенский и Свято-Митрофаньевский храмы Пантелеимонова монастыря. 1996

Напротив собора – гигантская трапезная, на 800 человек, самая большая на Афоне, расписанная, как и кафоликон, русскими мастерами в конце XIX века. Над трапезной – прекрасная колокольня в московском стиле. На ней водружены два десятка колоколов, главный из которых, весом 13 тонн, – один из самых больших в мире. Рядом с соборной церковью – храмы Святителя Митрофана Воронежского и Успения Божией Матери, библиотечное здание. Тут же – громадный северный корпус, где расположено девять параклитов. Среди них выделяется верхняя соборная церковь Св. Александра Невского и Покрова Богородицы, украшенная русскими мастерами, с золочеными иконостасами и множеством икон. В ней хранятся многие реликвии, в том числе честная глава преподобного Силуана Афонского, одного из величайших молитвенников XX века (святой нес послушание на мельнице вблизи монастыря). Вседневные монастырские службы идут именно в этой церкви, попеременно с кафоликоном.

Главный иконостас в соборе Пантелеимонова монастыря (редкий снимок без паникадила, которое унесли на реставрацию). Фото иеромонаха Виталия

Келья в Пантелеимонове монастыре

Как солнце повторяет свой путь на небе, так и насельник «Пантелеимона» повторяет свой день.

Встают монахи в 7 часов по-византийски (зимою это 2 часа ночи!), когда начинается ранняя обедня, а вслед за ней – поздняя. Часов в и, напившись чая, все идут на различные послушания: кто на огороды, кто на стройку, кто в канцелярию. Часа в два обедают и опять идут на работы – до 7 часов, когда полагается вечерний чай. После него вечерня, затем – ужин, повечерие, по окончании которого насельники расходятся по кельям, где нужно прочесть установленное число молитв и положить столько же земных поклонов. Это называется «тянуть четки». Для схимников – 12 четок (в каждой четке по сто поклонов), для простых монахов – 7. Глубокой ночью звонят к заутрени, продолжающейся часа два. И так ежедневно, до самой кончины, которая здесь ожидается как долгожданный переход в иной мир. Таков, по крайней мере, распорядок дня образцового монаха, а следуют ли все пантелеимоновцы строгим правилам, знает лишь Господь Бог и… духовник о. Макарий.

Легендарная русская обитель на Афоне, скит Св. Андрея Первозванного, справил полтора века своего существования – сто пятьдесят лет, полных невидимых подвигов и забытых драм. Колоссальный «Кремль Востока», как некогда прозвали его греки, познал быстрый взлет и не менее быстрый упадок.

Расцвету обители способствовал известный духовный писатель и паломник по Востоку А. Н. Муравьев. Посетив Святую Гору в 1849 году и приняв близко к сердцу дела небольшой русской келлии, он добился у афонского правительства, Протата, ее возвышения до статуса скита. Стяжав определенную независимость от «материнского» Ватопеда, скит стал бурно развиваться и строиться.

В середине прошлого века связь скита с Россией поддерживал археолог П. И. Севастьянов, получивший, как и Муравьев, звание ктитора скита. Этот неутомимый исследователь афонских древностей использовал обитель как свою научную базу: за несколько экспедиций он собрал превосходную коллекцию византийских древностей. По его рекомендации в скиту останавливались также исследователи и художники из Западной Европы.

В 1860-e годы андреевцы решились на строительство нового собора. Их заветной мечтой было участие в закладке храма представителя Дома Романовых, который, соответственно, стал бы покровителем скита.

Фотография А. Н. Муравьева, ктитора скита, хранимая его насельниками

Организовать такое участие они испросили российского посланника в Константинополе. Замысел удался: 16 июня 1867 года Великий князь Алексей Александрович, 17-летний сын Александра II, находившийся тогда в учебном плавании по Средиземноморью, посетил Святую Гору и положил первый камень в основание собора. Было решено освятить собор во имя св. Андрея Первозванного и в память избавления Александра II от смертельной опасности во время покушения поляка Антона Березовского в Париже.

Мощевик с частью главы Апостола Андрея Первозванного в Андреевском скиту. 1996