Юрий Винничук - Кнайпы Львова

В доме № 5 на Марийской площади разместилось несколько магазинов и цукерня, которая переходила из рук в руки — Чуджак, Сочек, а в межвоенный период — Эдвард Дудек.

В соседнем доме под № 6 известная варшавская фирма «Э. Ведель» торговала сахаром, конфетами и шоколадом. А над домом № 7 горела неоновая реклама шоколада «Милка».

На ул. Рутовского, 8, в 80—90-х годах разместилась цукерня Мыхайля Моннэ, племянница которого Ванда Моннэ так успешно вскружила голову художнику Артуру Гроттгеру. Но эта улица не славилась слишком многочисленными прохожими, и в 1896 г. Моннэ перебрался на ул. Лычаковскую, 9, где в те времена бурлила очень оживленная торговля. Еще в начале века над входом виднелась фамилия владельца.

Когда в январе 1866 г. во Львов приехал художник Артур Гроттгер, он поселился у своего товарища Владислава Федоровича, украинского писателя, в доме на углу ул. Академической и ул. Хорунщины. Федорович отдал ему свою кровать, а сам перебрался на диван. Однажды художник выбрался на бал, который организовали на Стрильнице, а хозяин остался дома готовиться к экзаменам. Артур вернулся под утро замечтавшийся, разбудил товарища и начал исповедоваться в своем увлечении. На балу он познакомился с панной Моннэ, и с той минуты весь загорелся чувствами, и с нетерпением ждал того дня, когда увидит ее снова.

Артур узнал, что семья панны имеет дом на площади Святого Духа, и в том же доме — цукерню. Туда он и отправился с визитом. Цукерня действительно находилась на площади Святого Духа, а точнее, на Долгой (впоследствии Театральная, Рутовского и снова Театральная) под № 8. Так случилось, что цукерня превратилась в постоянное место их встреч.

Мечислав Опалек вспоминал: «Помню старшего пана, стоящего за прилавком среди пирожных, помадок, карамелек и искусственных цветов в флаконах, а звался он Моннэ. Впоследствии владелец цукерни изменился, модернизировал ее несколько и стены зала украсил двумя довольно большими пейзажами Мечислава Корвин-Петровского, который выбрал эту цукерню конечным пунктом своих вечерних путешествий по кнайпам».

Кто имел скромные требования и считался с деньгами, посещал маленькие цукерни, а было их во Львове без счета. К ним относились, между прочим, две цукерни, которые славились многочисленной клиентурой, потому что пирожное там стоило 4 цента, а не 5–6, как в других местах. Одна из них, Циммера, находилась на ул. Академической между отелем «Жорж» и Хорунщиной, вторая, Литвинского, — на ул. Крутой (впоследствии ул. Сенкевича), 11. Со временем эту цукерню перекупил Казимир Левандовский, который уже имел цукерню неподалеку под № 7.

В конце XIX века начал создаваться новый тип цукернь, так называемая «сладкая дырка». Это были преимущественно маленькие магазинчики, в которых часть помещения занимал стол, а вторую часть — маленькие столики и такие же маленькие табуретки. Иногда столики стояли также во втором помещении, в который заходили со стороны магазина. Клиентами этих заведений, имевших характер самообслуживания, были обычно школьники, которые наведывались сюда во время перерыва. Посетители подходили к буфету и здесь выбирали желанные вкусности.

Известной и любимой, в частности детьми, была также цукерня Вонсовича на ул. Ягеллонского, 16, потому что там можно было в любое время дня получить «окрушки». Это были кусочки пирожных, тортов, которые выбирали из форм и с подносов и затем продавали в бумажных пакетиках за один-два цента. Спиннетер на пл. Рынок (в начале Краковской) держал цукерню, в которой выпекались самые большие пампушки по 4 цента. Такой пампух не помещался в ладони, и было чем насытиться. Поэтому сюда чаще всего забегали студенты.

Определенной пикантной таинственностью была окружена цукерня пани Анели Курнаховой. Сначала она находилась на углу площадей Бернардинской и Галицкой, где позже были поставлены новые дома с аптекой «Под венгерской короной», позже ее цукерня появилась на пл. Рынок, 33, и в конце концов — на ул. Доминиканской, 9.

Наведывались туда не только на толстые пампушки, но и на толстые остроты. Владелица сама напоминала пампушку, была кругленькая, с рубенсовскими формами и фиглярной улыбкой. Ей нравилось, когда на ее формы обращали внимание, она любила кокетничать, а порой и с головой нырять в какую-то любовную историю.

В 80-х годах XIX века городское гражданство получил чешский еврей Франтишек Стафф, отец двух львовских поэтов — Леопольда и Людвика Стаффов. Он открыл цукерню на ул. Скарбковской, 11, а когда в 1914 г. умер, его жена перенесла цукерню на ул. Пекарскую, 1. В юности Леопольд Стафф даже подменял своего отца за прилавком, что вызывало среди гимназистов небольшой ажиотаж, потому что уже читали его стихи в журналах, а также первый поэтический сборник «Сны о мощи».

На ул. Ягайлонского, 5, открыл в 80-х г. цукерню Каэтан Крушинский вместе с Д. Кнаппом, в 1890 г. он отделился и уже сам вел свой локаль до 1910 г.

Только на одной ул. Городоцкой, кроме Дезидерия Шольца, имели цукерни Марьян Левандовский и Руперталь (№ 9), Эдвард Рога (№ 10), Марцелий Грамски (№ 17), Казимир Пьётровский (Городоцкая, 52, 60). Эта последняя цукерня была соединена с покоями для завтраков и славилась пирожными, лирниками (медовиками) на липовом меду, десертными сахарами, печеньем, подавали там также кофе, чай, шоколад и мороженое. А еще — горячие закуски, ликеры, коньяки, вина, пиво. «Должен сообщить, — обещал в рекламе владелец, — что организовал музыку, которой в целой Галиции не слышно было и не видано».

Ванда Немчинская вспоминала: «Часто в воскресенье, после обеда, мы шли в маленькую цукерню Соботницкого в начале улицы Кохановского сразу перед угловым домом «с витыми столбами». Помещение цукерни было невелико. Слева стойка, перед ней один больший продольный столик с тяжелой мраморной поверхностью, окруженный длинным диваном с деревянной опорой и креслами, рядом еще один такой же столик меньшего размера.

Когда мы вшестером заходили внутрь в эту раннюю пору, нас приветствовал владелец цукерни пан Соботницкий, слегка склоняясь в поклоне. На круглом лице виднелись коротко подстриженные усики. Он сразу начинал суетиться, подсовывая кресла, чтобы мы могли удобно разместиться.

А потом наступала и важнейшая минута: «Что будете заказывать?»

Обычно мы заказывали бабки, увенчанные искусно скрученной в форме башни пенкой из розы, а еще замечательные трубочки, начиненные взбитыми сливками или квадратики с макагиги.

А когда речь шла о мороженом, я всегда выбирала малиновое, ореховое или кофейное, которые производил сам кондитер, оно имело продолговатую форму.

Пан Соботницкий ставил перед каждым привлекательный серебряный поднос с выбранными пирожными, тарелочку с мороженым и маленький графин с нашей лучшей львовской водой добростанской».