Евгений Крушельницкий - Польша. Тысячелетнее соседство

«Вперед, вперед, Домбровский, с итальянской земли – на Польшу, – пели легионеры. – Перейдем Вислу, будем поляками, Бонапарт научил нас побеждать».

Легионеры отличились в боях за Рим и Неаполь, но дальнейшие планы не сбылись. Договоры Франции с Австрией и Россией изменили ситуацию, и вскоре легионы утратили прежнее политическое значение. Но песня продолжала жить. В 1806 г. она приветствовала в Познани генерала Домбровского, вернувшегося на родину во главе старых легионеров. Позднее ее пели на тайных собраниях те, кто мечтал «саблей вернуть то, что отнято силой». В 1830 г. она была боевой песней повстанцев. Ее запрещали как зовущую к бунту, но мазурка летела через границы. Ее перефразировали на свой лад и пели по-украински, по-сербски, по-хорватски…

Прошло 130 лет – и мазурка стала наконец официальным гимном родины ее автора, о чем было объявлено 26 февраля 1927 г. Потом песня еще не раз звучала там, где сражались поляки. «Жизнь разбросала нас по свету, – написал один из них, – но эти удивительные слова объединяют разрозненные частички народа, укрепляя и возвышая наши души».

Государственный язык – польский. Он относится к западнославянской группе, а это, между прочим, означает, что ударение в нем постоянное и падает на один и тот же слог – в данном случае предпоследний. Образование в Х в. польского государства не привело сразу к появлению литературного языка, эту функцию выполняла латынь. Собственно польские литературные памятники появились только в начале XIV в.

Кроме известных нам падежей имеется еще один – звательный, воспоминания о котором сохранились и у нас (например, старче, Боже). Поэтому, обращаясь к знакомому, поляк не скажет «пан Витольд!», а – «пане Витольдже!». Многие слова узнаваемы для русского уха, но часто поляки вкладывают в них уже другой смысл: журнал они называют «писмо», письмо – «лист»; стол для них – это «стул», стул – «кшесло», а кресло и вовсе «фотель». Магазин, согласно той же логике, называется «склеп», и потому на близость языков не всегда можно полагаться.

С чтением – свои проблемы. Один и тот же звук нередко передают разными буквами, а одну и ту же букву нужно читать по-разному в зависимости от ее окружения. А в Книгу рекордов Гиннесса как самая трудная для иностранцев вошла именно польская поэтическая строка, которая звучит примерно так: «В Щебжешине хшоншч бжми в тшчине», что означает «в Щебжешине (это городок недалеко от Замостья) жук жужжит в тростнике». В том городке, кстати, поставили памятник прославившему его жуку.

Характер народа, естественно, отразился и в языке. Так, обращение «Вы» здесь не прижилось, несмотря на официальные попытки в свое время. «Вы» считается невежливым, а некоторых даже оскорбляет. В таком случае одни говорят: «Не играли вместе с вами в песочке», другие смеются: «Я тут всего один». Деревенский ребенок кое-где и сейчас, обращаясь к матери, скажет нечто труднопереводимое: «мама, пусть они пойдут с нами в сад» вместо «мама, пойдемте с нами в сад». Городские дети уже говорят иначе: «мама, пошли с нами в сад».

Слова «пан» и «пани» здесь используют гораздо чаще, чем в России – «господин» и «госпожа», заменяя ими обращение «Вы». Поляк, например, не скажет: «Кто вы по профессии», а – «Кто пан по профессии?» (чым пан ест з заводу?). К коротким ответам «да», «нет», «добрый день» и тому подобное вежливее добавить еще пару слов. Например, «добрый день, пани Ренато» или «нет, не могу, проше пана».

Формы благодарности (словесной, конечно) здесь тоже отличаются от наших. Если мы можем сказать «спасибо», «большое спасибо» (бывает еще и «огромное») и «благодарю», то здесь к этому слову добавляют уточнение, как именно вы это делаете – очень, сердечно, вежливо, красиво, прекрасно… Нюансы зависят от того, кому ваша благодарность адресована.

Хоть языки наши и не настолько близки, чтобы обходиться без переводчиков, но при желании объясниться можно. Здесь многие понимают русский и на ваш вопрос постараются дать исчерпывающий ответ, если даже вы не знаете ни слова по-польски.

Почти половина населения носит фамилии, оканчивающиеся на – ски или – цки. Когда-то такие фамилии принадлежали только шляхте (польскому дворянству) и происходили от названий владений – например, владельца села Вишневец звали Вишневецким. Шляхта запрещала носить такие фамилии тем, кто не принадлежал к этому сословию, но, как известно, если очень хочется, то запреты бессильны. Фамилий на – ович и – евич гораздо меньше, за ними долго сохранялась репутация мещанских, хотя и А. Мицкевич, и Г. Сенкевич доказали, что дело не в фамилии.

Что касается личных имен, то католическая церковь культивировала имена католических святых, а остальные запрещала. Легко заметить, что у нас много общих святых: например, Ян – это Иван, Барбара – Варвара… Правда, нет привычных нам Олегов, Игорей, Надежд, зато есть Мечиславы, Казимиры, Ядвиги. И, конечно же, как и везде, мода порой оказывается сильнее традиций и даже здравого смысла. Если в 1960-е увлечение космосом и техническим прогрессом породили экзотические имена Лайка и Электрификация, то о событиях восьмидесятых напомнит, например, пан Солидариуш.

Скажем несколько слов и о принципах, которых мы придерживаемся при передаче собственных имен. Существующие правила на этот счет нечетки и противоречивы. Так, имя Миколай по-русски рекомендуется писать как Николай, в то время как Влодзимеж не превращается во Владимира, а остается без изменений. Некогда популярное у королей имя Зыгмунд тоже передается по-русски неоднозначно. Если речь идет о современнике – то Зигмунд или Зыгмунд, королей же традиционно именуют Сигизмундами. Согласно сложившейся практике польские имена и фамилии, пришедшие в русский язык до обретения Польшей независимости, то есть до 1918 г., оформляются по русскому образцу (например, Мария Склодовская-Кюри); если же речь идет о современниках, то обычно стремятся передать польское произношение (Барбара Брыльска, а не Варвара Брыльская). Впрочем, это правило соблюдается очень нестрого.

Кстати, о передаче произношения. Согласно все тем же правилам город Чехочинек в русском написании выглядит как «Цехоцинек», а слово «спасибо», которое звучит примерно как «дженькуе», – «дзенькуе». Таким образом, по замыслу авторов правил, читателю легче проникнуть в тонкости польского оригинала. На деле же если человек рискнет заговорить по-польски с помощью таких подсказок, то к его неизбежному русскому акценту добавится еще специфический след этих правил. Поэтому будем руководствоваться не только правилами и традицией, но и здравым смыслом.

Большинство жителей Польши – католики, и влияние религии здесь очень заметно. Костел активно вмешивается в общественную жизнь: например, в трудные времена он поддерживал движение «Солидарность» и приложил немало сил для свержения коммунизма. В стране имеется более двухсот монашеских объединений, включающих в себя почти 40 тысяч человек. Они опекают дома сирот, школы, детские сады, дома для одиноких матерей, стариков, бездомных.