Дмитрий Янчевецкий - У стен недвижного Китая

Однако ни командир «Гиляка» Сарычев, который продолжал наводить 120-мм орудие, ни его офицеры Бахирев, Веселаго, Фукс и Беренс не потерялись и не прекращали огня из других орудий. Пожар был залит брандспойтами и ведрами в 15 минут. Инженеры-механики Буссе и Лавров немедленно нашли и с матросами заделали пробоину и исправили машину, так что через 2 1/2 часа корабль мог снова двигаться. Но и матросы «Гиляка» не дрогнули и вместе с офицерами упорно и неустрашимо продолжали одновременно спасать свой корабль и громить форты. Кочегар Плужников пробрался в самое опасное место пожара и, зная, что рядом с ним находится 120 – мм патронный погреб, шлангом потушил пожар. Он был сильно обожжен и, сделав свое дело, потерял сознание. В то же время в этот погреб, грозивший ежеминутно взрывом, спустился рулевой Улановский и, стоя по пояс в воде, подавал патроны, чтобы пушка могла действовать безостановочно.

Уже после боя, когда на «Гиляке» стали считать раны и недостающих товарищей, в обломках нашли сожженное тело с обнаженными мускулами и жилами, с металлической цепочкой и фельдфебельской дудкой на груди. Это было тело храброго фельдфебеля Федора Гурьева. От водолаза Злобина остался один уголь. А от марсового Янченко, бывшего в погребе при взрыве, не осталось и следа. Даже офицерский повар-француз Жан Батист был обожжен, туша пожар. Всего на «Гиляке» было убито 8 человек, ранено 48.

В 3 часа утра в корпус «Корейца» угодил первый китайский снаряд. Над бомбовым погребом загорелась кают-компания.

– Пробить малый пожар! Затопить кормовые, бомбовый погреб, крюйт-камеру и патронное отделение! – раздалась команда командира Сильмана.

Живо матросы стали накачивать ручные и паровые пумпы, разнесли шланги и быстро потушили пожар.

Обрадовались китайцы своему успеху и стали выпускать снаряды по «Корейцу» все в одну точку. Один их снаряд пронизал насквозь и разрушил все офицерские каюты правого борта и водонепроницаемую переборку в машинное отделение.

Лейтенант Бураков спускался по трапу вниз, чтобы по приказанию командира наблюдать за тушением пожара, и упал бездыханный, пронзенный осколком гранаты в шею. С ним были убиты 3 матроса.

Несмотря на пожар, люди продолжали свое дело по расписанию и командир «Корейца» Сильман приказал производить стрельбу из 8-дюймового правого орудия пироксилиновыми бомбами. После второго выстрела на одном из фортов взвился клуб дыма и огня и раздался взрыв порохового погреба. Ура! – закричала радостно команда.

Но китайцы сейчас же отомстили. Их граната пробила правый борт над верхней палубой и, разорвавшись, разбила вдребезги кочегарные вентиляторы. Осколками снаряда был смертельно ранен в обе ноги лейтенант Деденев.

Взошло солнце, которое бедный Деденев видел в последний раз. Его положили в уцелевшую каюту. Истекая кровью и геройски перенося непереносимые страдания, он все время расспрашивал о ходе боя и с нетерпением ожидал известия о победе. В 3 часа 15 минут дня, когда на всех фортах уже давно развевались союзные флаги, лейтенанта Деденева не стало.

Кроме этих роковых снарядов, еще несколько гранат влетело в корпус «Корейца» и пробило и поломало переборки, вентиляторную машинку. К концу боя, кроме двух офицеров, на «Корейце» было убито 9 матросов и ранено 20.

Потеряв двух своих лучших товарищей, все офицеры «Корейца» не потеряли самообладания и уверенности в победе. Все офицеры, от старшего лейтенанта Тундермана, старшего механика Зражевского и до младшего мичмана Ренненкампфа, сменившего Буракова, отстаивали вверенный им корабль и не давали молчать своей артиллерии.

Счастливее всех других лодок оказался «Бобр». Разделяя все труды, опасности и тревоги своих сотоварищей, поддерживал их своим огнем и безостановочно поражая ядрами китайские форты, «Бобр» взорвал пороховой погреб Нового форта, но сам никаких серьезных повреждений не получил и, по редкой счастливой случайности, все офицеры и матросы «Бобра» из адского огня, которым они были окружены, вышли целыми. Судовой врач «Бобра» Русанов перевязывал раненых на «Корейце», так как врач последнего Кальнин был оглушен снарядом и несколько часов лежал в обмороке. Как это ни странно, но на одной из рей «Бобра», нетронутого снарядами, все время боя держались два голубя.

В 1 час ночи, когда раздались первые выстрелы с китайских фортов по лодкам, русский десант Станкевича, высаженный на левый берег Пэйхо, соединился с японцами, германцами и англичанами у заброшенной батареи и двинулся вперед походным порядком. В авангарде шли германцы под прикрытием дозоров.

В 800 шагах от форта международный отряд остановился и стал ожидать, когда ослабеет огонь китайских орудий. В 1 1/2 часа ночи, когда уже светало и опасно было оставаться в виду фортов, капитан Поль собрал на совещание всех командиров. Ввиду того что канонерские лодки не нанесли никакого вреда фортам и не предвиделось возможности взять Северо-западный форт, избранный для штурма, командиры решили отступить.

Тогда Станкевич предложил выждать час времени и уверял, что к этому времени действие артиллерии на форту будет ослаблено. Однако командиры не были согласны с Станкевичем и настаивали на необходимости отступить.

– Я тоже не согласен с вами и категорически заявляю, что не отступлю и в крайнем случае пойду брать форт один, – сказал Станкевич и пошел со своей ротой вперед.

Станкевич решил расположить роту за валом рва, чтоб атаковать одному форт, когда огонь ослабеет. В случае невозможности, он хотел держаться за валом, надеясь, что китайцы не посмеют сделать вылазку из форта.

Рассвет быстро наступал. Японцы и германцы отошли шагов 200, но потом рассыпались цепью, чтобы не быть заметными, и остановились. Англичане и итальянцы растянулись вправо от русских. Германцы и австрийцы снова подвинулись назад к русским и стали за ними во второй линии. Японцы рассыпались в третьей линии.

Китайцы заметили подходившие к форту десанты и сейчас же открыли по ним огонь из орудий и ружей.

Русские и иностранцы стали немедленно обстреливать прислугу у китайских орудий и китайцев, стрелявших из-за гребня вала на форту.

Англичане и русские, перебегая и снова залегая, быстро подвигались к воротам. Было 5 часов утра. Цепи добежали до широкого рва, наполненного водою, и остановились.

Поручик Станкевич с подпоручиком Янчисом, тремя унтер-офицерами и двумя стрелками бросились к воротам, ворота взломали прикладами, влетели в форт, наполненный китайцами, и изнутри первыми взобрались на стену.