Афанасий Никитин - Хождение за три моря

Elice – Днепр. Это отчетливо объяснено в сочинении Контарини: «В Киеве (Chio) есть река, которая на местном языке называется Danambre (Данапр, Днепр), а на нашем – Leresse; она протекает около города и впадает в Великое море» (Contarini, p. 68 v). Заметим, что еще в середине XIII в. Иоанн Плано Карпини, говоря о четырех реках татарской равнины – Neper, Don, Volga, Iaec (Ioh. de Plano Carpini, p. 743), – привел местное название Днепра (и Плано Карпини, и Контарини, каждый в свое время, проехали через Киев). На итальянских мореходных картах, или портоланах, Днепр отмечается названием Erexe, Eresse, Elexe, Elice. Так, как правило, называли эту реку авторы самых известных портоланов: Петр Весконте из Генуи (1311–1321 гг.), Франциск Пициган из Венеции (1373 г.), Грациоз Бенинказа из Анконы (1469 г.) и многие другие (см., например: E. Noidenskiold. Periplus). Повторяющиеся надписи на мореходных картах свидетельствуют о том, что названия Erexe и т. п. были в практике западноевропейских моряков XIV–XVI вв. Однако похожим именем называли Днепр и за много столетий до этого времени. В сочинении Иордана (оно написано в 551 г.) упомянута река Erac в связи с борьбой между остроготами и антами и победой гуннов над остроготами (см.: Иордан, стр. 115, 323–324. Здесь же приведены и другие названия Днепра: Данапр, Борисфен, Вар, Варух, Алике, Еликс, Лякс). Константин Порфирородный, передавший в своем трактате «De administrando imperio» (середина X в.) реальные географические названия, пишет не об античных Борисфене и Тирасе, а о Днепре и Днестре (ο ΔαναπρηϚ, ο ΔαναστρηϚ, – гл. 9 и 37). В списках византийских епископий, в так называемых «Notitiae episcopatuum» (X–XIII вв.), упоминается река Элисс (ΕλισσοϚ ποταμοϚ). См. изданные Г. Гельцером нотиции в «Abhandlungen der bayerischen Akademie der Wissenschaften» (Philos.-philol. Kl., Bd. 21, 1901, S. 632).

Capha, Caffa – самая значительная итальянская колония Северного Причерноморья. Город Каффа, предшественник нынешней Феодосии, принадлежал генуэзцам с 60-х годов XIII в. до 1475 г., когда был взят турками. В последние годы существования генуэзской Каффы там – кроме основного, генуэзского – был и венецианский консул. Каффа, предоставленная генуэзцам татарами, платила им дань.

Moncastro – итальянское название крепости в устье Днестра. У Константина Порфирородного эта крепость обозначена словом Ασπρον, которое было переводом местного печенежского названия (см. Const. Porph. De adm. imp., cap. 37), а в списках епископий встречается название Аспрокастрон – Белая крепость. Отсюда современное название Белгорода Днестровского. В XV в. Монкастро был отправным пунктом для путешественников, приходивших по Черному морю с Кавказского побережья (на пути из Грузии, из Персии) и отправлявшихся в Польшу, Германию, Италию. Via de Moncastro, особенно на пути с Востока, предпочиталась дороге через Каффу (via de Caffa), так как идя через Монкастро вверх по Днестру, можно было миновать трудный переход по татарским степям, направляясь к Днепру и Киеву (см. Cornet, Le guerre, doc. 18, a. 1471, Oct. 25, p. 31).

Эпитеты, даваемые Барбаро крупным рекам, не одинаковы. «Знаменитейшая река» (fiume nominatissimo) относится им к действительно очень известным рекам; так он определяет Дунай (Tana, 6) и Евфрат (Persia, p. 53 r). Волгу, тогда менее известную, он называет «fiume grosso e largis simo» (Tana, 53).

Говоря об Алании, Барбаро не определяет ее границ, что было невозможно. Обычно Аланией считаются области Северного Кавказа, предкавказских и приазовских степей (ср. примеч. 18). По-видимому, немалую часть населения степного Крыма составляли аланы.

Аланы, иначе ас или асы (яссы в русской летописи), сохранились до нашего времени в осетинах на Кавказе.

Предполагается, что название Contebе́ соответствует тюркскому кумтепё, что значит песчаный холм. Археологи допускают предположение, что Contebе́ совпадает с Кобяковым городищем. Здесь было одно из придонских поселений античной эпохи с негреческим, скифо-сарматским населением, занимавшимся земледелием и рыболовством.

День св. Екатерины (Caterina, Catharina) – 25 ноября. У итальянцев встречалось и мужское имя Катерино, Катарино, Катарин. Так звали одного из венецианских послов в Персию, к Узун Хасану: Catharinus Zeno, nobel homo Catarin Zeno. Среди венецианских купцов в Тане был, по записям Барбаро, Catharin Contarini.

Фуста – небольшое морское судно.

Страва – итальянское искажение названия Астерабад, города в провинции Гурган, или Джурджан, на юго-восточном побережье Каспийского моря. Отсюда вывозили в большом количестве местный шелк-сырец (как и из Гиляна на юго-западном побережье Каспийского моря). Барбаро был осведомлен о сортах шелка и о местах его происхождения. Он пишет о шелке из Стравы (sete stravatine) и сообщает (Persia, p. 52 v), что местное население разводит шелковичных червей и для этого имеет огромное количество тутовых деревьев (tengono gran quantitа di vermi da seta et hanno gran copia di morari bianchi).

Zudecha – остров Джудекка, Дзудекка (la Giudecca), вытянутый длинной полосой с южной стороны Венеции и отделенный от нее Джудеккским каналом, который впадает в огромный канал Св. Марка между мысом делла Салуте и островом Св. Георгия.

Барбаро неоднократно подчеркивал, что он был в Тане в числе венецианских купцов: «nui mercadanti», «noi mercatanti ch’eramo nella Tana».

Три дуката в месяц, т. е. 36 дукатов в год, было немалой платой за простой труд землекопа. Группа купцов (семь человек) должна была заплатить 120 наемным рабочим 360 дукатов в месяц, что составляло довольно значительную сумму. Экспедиция запаслась провиантом (victuarie), так что землекопы получали питание. Когда купцы возобновили весной работы на Контебе, они взяли туда 150 землекопов и копали в течение 22 дней.

Барбаро, так же как Контарини, употребляет русское слово «сани»: zenа, sani (Tana, 10, 55), sanili, sani, sano (Contarini, p. 102 r, 103 r, 104 v). Ср. примеч. 146.

На Кобяковом городище (Контебё) археологи определили тип жилищ в виде построек с камышовыми стенами, обмазанными глиной, или же в виде построек со стенами из жердей (как плетни), тоже обмазанными глиной. Сгоревшие стены этих камышовых жилищ и жилищ из жердей могли образовать значительный слой золы. Обгорелая глиняная обмазка приобретала розоватый оттенок. См. более подробные описания античных поселений на Дону в книгах Т. Н. Книпович, В. Ф. Гайдукевича, Б. Д. Шелова.

В указанном Барбаро году (1438) Пасха приходилась на 13 апреля. Следовательно, раскопки венецианских купцов на холме Контебё прекратились в понедельник 14 апреля 1438 г.

По данным ряда арабских писателей, мусульманство среди татар распространялось постепенно, по-видимому, под влиянием уже бывших мусульманскими областей, которые подчинились кочевникам-монголам, а именно – среднеазиатского Хорезма и отчасти приволжского Булгара. Официальное принятие ислама (правящей в Орде группой) началось при хане Берке (1256–1266), но заметное усиление исламизации произошло позднее, при хане Узбеке (1312–1342). Ал-Омари (ум. в 1328 г.), много писавший о Золотой Орде, охарактеризовал Узбека как «мусульманина чистейшего правоверия, открыто проявляющего свою религиозность и крепко придерживающегося законов мусульманских» (см.: Тизенгаузен, I, стр. 230). В Московском своде под 1318 г. сказано (в связи с поездкой в Орду тверского князя Михаила Ярославича), что «седе в Орде ин цесарь именем Озбяк и воиде в богомерзкую веру Срачиньскую» (Моск. свод, стр. 161). Это начало правления Узбека и имел в виду Барбаро, упоминая об исламизации татар за 110 лет до того времени, о котором он пишет, т. е. до 30-х годов XV в. Официальный переход татар в мусульманство не воздействовал на шаманизм, господствовавший в общей массе кочевого населения степей (см.: Якубовский. Зол. Орда, стр. 168). Барбаро отметил некоторые проявления «язычества» в татарской среде (§ § 13,59). Принуждение принять ислам наступило, по сведениям Барбаро, лишь при Едигее (ум. в 1419 г.).