Михаил Лазарев - Три кругосветных путешествия

Если б из нас волонтеров осталось на флоте поболее, то вопреки всех злых преград флот неминуемо бы возвысился, потому что недостает главного, т. е. истинного познания в seamanship [210]. Прощай, будь здоров и весел, поцелуй за меня ручку у сердечного друга своего и не забывай душою преданного

Других любишь попрекать, что не пишут, а сам так долго не отвечал, что теперь не имею нисколько времени дать знать тебе ни о деревне, ни требуемых тобой сведений.

По секрету: 22-го сего месяца получено секретное повеление немедленно изготовить весь Черноморский флот к походу, т. е. вооружить, несмотря на холодное зимнее время, и снабдить провизией, которой только на два месяца в магазинах и более взять негде. Грейг в тот же день дал мне знать по секрету же, назначил меня командующим флота. Голова идет кругом! Сколь бы то приятно было при хорошем устройстве, так теперь предвидится много неприятного, и боюсь, чтобы не исполнилось по пословице (что повадился кувшин по воду ходить!). Недавно в Севастополе было 13° морозу. В командах большая часть рекруты, из коих 6000 поступило в нынешнем году, большею частью чуваши, черемисы… а кроме того еще 2000 поляков.

На многих кораблях более 30 человек нет старых людей. Придется учить тогда, когда надобно действовать – и кого учить? Народ самый дрянной и хилый. Притом же, учить в мороз, ты сам знаешь, какие можно иметь успехи. Магазины пусты, словом сказать, все против меня вооружается, а ответственность предвижу немалую. Нечего делать, не все красненькие деньки! Подкрепляю себя тою только надеждой, что при теперешних обстоятельствах всякий бы другой немногим бы лучше сделал. Завтра еду в Севастополь и начну там возиться, как черт в болоте! Причины, побудившие вооружить флот, неизвестны, но догадка есть, что для помощи бедному султану! Ибрагим занял Конию, которая отстоит от Константинополя не более как на 8 дней маршу. Флот наш должен оживить изнуренный Царьград как войною, так и мятежами, чумою и холерою!

Вот тебе новости, любезный и старинный друг мой Алексей Антипович, и верно для тебя столько же, как и для меня, неожиданные. Письмо твое я получил вчера, значит, оно было 22 дня в дороге! Не знаю, успею ли послать тебе документы деревни моей, а хотелось бы продать хоть за самую дешевую цену. Мужики совершенно там избаловались, и притом их крепко обирают, а вступиться за них некому. Писал несколько раз к губернатору и ни одного ответа не имею.

Заключу письмо мое тем же, что и ты, т. е. хотел бы и более с тобою побеседовать, да некогда. Почтеннейшей супруге твоей и сестрице мое искреннее почтение, прошу поцеловать от меня ручку и поблагодарить за дружеское ко мне расположение. Прощай, ежели обстоятельства переменятся, то буду писать, ежели же пойду, то тоже из Севастополя дам знать. Только прошу тебя все, мною здесь сказанное как старому приятелю, содержать в совершенной тайне до того времени, как оно само собою сделается известным.

P. S. Василий Шестаков завтра будет представлен к переводу в линейные артиллеристы во второй раз.

По полученным из Константинополя от д. с. с. Бутенева и генерал-лейтенанта Муравьева донесениям от 16/28 декабря 1832 г., верховный визирь, отправившийся в недавнем времени навстречу войскам египетского паши, претерпел совершенное поражение у Конии и сам находится в плену у Ибрагима-паши.

Хотя при отправлении сих депешей Порта еще не просила содействия нашей эскадры, но полагать должно, что до получения сего отношения моего в. в. пр-во имели уже требование о сем г. д. с. с. Бутенева; но если вы, милостивый государь, оного еще не получили, то государю императору угодно, чтобы в. в. пр-во предписали по высочайшей воле контр-адмиралу Лазареву:

1. Без промедления времени идти к Константинопольскому проливу.

2. Не входя в пролив, обослаться [211]с д. с. с. Бутеневым относительно дальнейших действий.

3. Так как быть может, что ко времени прибытия контр-адмирала Лазарева к Босфору азиатский берег будет уже занят египетскими войсками, то поступить с должной осторожностью относительно сношения с Константинополем, стараясь расспросами и всеми средствами, которые ему представятся, узнать о положении дел в столице.

4. Иметь в виду, что без требования Порты или без извещения нашего посланника в неприязненные против египетских войск действия входить ему не следует.

5. Ежели бы Порта отказалась от нашего содействия или бы последовала перемена в правлении сего государства, то продолжать крейсировать, приходя почасту на вид Константинопольского пролива, в ожидании дальнейших повелений.

С сим отношением посылается к в. в. пр-ву по высочайшему повелению нарочный фельдъегерь, с возвращением коего не угодно ли вам, милостивый государь, будет о распоряжениях, какие вы вследствие сего изволите сделать, почтить меня уведомлением для доклада е. и. в.

За желание успехов в любви прелестной Юлии я благодарен, но признаться должен, что по неловкости своей вовсе в том не успеваю. Доказательством сему служит то, что на другой же день отъезда моего из Николаева она, собрав совет, состоявший из Давыдки Иванова, Критского, Вавилова, Богдановича, Метаксы, Рафаловича и Серебряного, бранила меня без всякой пощады: говорила, что я вовсе морского дела не знаю, требую того, чего совсем не нужно, и с удивлением восклицала: «Куда он поместит все это? Он наших кораблей не знает, он ничего не смыслит», и проч. и проч.

Прелести ее достались в удел другому; они принадлежат Критскому, который в отсутствии… по нескольку часов проводит у ней в спальне. Она тогда притворяется больной, ложится в постель, и Критский снова на постели же рассказывает ей разные сладострастные сказочки! (Я говорю со слов тех, которые нечаянно их в таком положении заставали.) И как же им не любить друг друга? Все их доходы зависят от неразрывной дружбы между собой. Критский в сентябре месяце, выпросив пароход, ходил в Одессу и, положив в тамошний банк 100 000, хотел подать в отставку, но министр двора здешнего Серебряный и прелестница наша уговорили его переждать, рассчитывая, что по окончании всех подрядов он должен получить 65 000. И так как Критский громко везде говорил, что он оставляет службу, то Серебряный столь же громко уверял, что это неправда, что он не так глуп, чтобы отказаться от 65 000, и что он готов прозакладывать в том не только деньги, но даже бороду свою! Что ж, наконец, вышло? Министр, к стыду своему, столь много славившийся верными своими заключениями и расчетами, ошибся. Хотя Критский в отставку не вышел, но получил пятью тысячами менее, нежели как сказано было, т. е. досталось на его долю только 60 000!!! Вот вам тайны двора нашего, которые я надеюсь, что в. с-ть, прочитав и посмеявшись, бросите в камин.