Татьяна Калинина - «Русская река»: Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии

Англо—саксонская карта 2–й четверти XI в. [115] Чекин Л. С. Картография. С. 120–121, илл. № 36; ср. также илл. № 38, 39, 41, 42, 44, 55, 56, 57, 58, 64. одна из первых дает довольно реалистические очертания Черного моря, но и здесь мы не находим никаких следов Крыма, а Азовское море никак не изображено, только посреди северного побережья Черного моря есть надпись Meotides paludes («Меотийские болота») (см. илл. 17). Карты мира XIII в. – Эбсторфская и Херефордская, – имея чрезвычайно подробную картографическую информацию, также не показывают Крымского полуострова [116] Там же. Илл. № 55 и 58. (см. илл. 7 и 18). Северное Причерноморье, как и на античных картах, представлено здесь практически прямой линией. На первой карте присутствует и Меотида, но связь ее с Черным морем показана через три реки, параллельно друг другу текущие из Меотиды в Понт, т. е. Азовское море показано не как часть Черного, а как отдельный бассейн. На второй карте «Меотийские болота» представлены как река, впадающая наряду с несколькими другими реками с севера в Черное море. Вполне возможно, что в основе средневековых mappae mundi лежали позднеримские карты мира, восходящие к Агрипповой традиции.

В арабской картографии также нередки случаи, когда Крым не показан как полуостров (ср. карту мира ал—Идриси на илл. 19), а Азовское море является отдельным от Черного моря бассейном (см. карту ал—Хорезми на илл. 13 и Главу II).

Начиная с XIV в., в Западной Европе развивается особая отрасль картографической продукции – карты—портоланы , представлявшие собой графические аналоги портоланов—лоций, существовавших в виде письменного текста. [117] О портоланах см. подробнее: The History of Cartography. Vol. I. P. 371–456. От первого периода развития портоланов (до 1500 г.) до нас дошло более 180 карт и атласов. [118] См.: Kupčik l. Münchner Portolankarten: «Kunstmann I–Xlll» und zehn weitere Portolankarten. München; Berlin, 2000. S. 9—10. Призванные служить практическим нуждам мореплавания, эти карты дают необыкновенно реалистическое изображение береговой линии Средиземного, Черного и Азовского морей со всеми их бухтами, мысами и полуостровами. Сплошной просмотр карт—портоланов с самых ранних (начало XIV в.) по XV в. показывает, что Азовское море, Крымский полуостров и Керченский пролив появляются на картах этого типа сразу, присутствуют везде и изображены весьма реалистично [119] Из ранних портоланов ср., например, портоланы Джиованни да Кариквано начала XIV в., Пьетро Весконте 1311 г., Паулина Минориты 1320 г., Марино Санудо 1321 г., Анджелино де Далорто 1325 г., Опицина де Канистрис 1336 г. и многих других, см.: Kamal Youssouf. Monumenta. Т. IV, fasc. 1. 1936. P. 1138, 1140, 1160, 1169, 1172, 1174; fasc. 2. 1937. P. 1197, 1205, 1216; fasc. 3. 1938. P. 1331, 1333, 1334, 1350, 1368 et al; fasc. 4. 1939. P. 1396, 1417, 1457, 1463 et al; T. V, fasc. 1. 1951. P. 1491, 1493–1496, 1498, 1503, 1506–1508, 1513 et al. См. также: Димитров Б. България в средновековната морска картография XIV–XVII век. София, 1984. Рassim; Kupcik I. Munchner Portolankarten. Passim. (см. илл. 20).

Такова же конфигурация суши и моря в Северном Причерноморье и на картах Птолемея, которые известны нам в греческих списках XIII–XIV вв., а в Западной Европе стали воспроизводиться начиная с XV в. [120] См. карты Птолемея в: Kamal Youssouf. Monumenta. T. 2. 1928. P. 132, 148; ср. также: The History of Cartography. Vol. I. P. 266–274. (см. илл. 21).

Соединение двух ветвей картографии – практической традиции западноевропейских портоланов и птолемеевой традиции греческой теоретической картографии – привело к тому, что к XV в. Азовское море, Крым и Керченский пролив, соединяющий два моря, заняли свое прочное место в картографических изображениях Восточной Европы.

Значение Волги как крупнейшей транспортной артерии Восточной Европы, сложные перипетии ее истории как реки, соединявшей многие этнические массивы на протяжении нескольких последних тысячелетий и служившей инструментом торгового и культурного обмена и взаимодействия, заслуживают большого внимания со стороны историков, археологов, лингвистов. [121] См. обобщающий труд по истории Волжского пути: Дубов И. В. Великий Волжский путь. Л., 1989, а также материалы конференций: Международные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья IX–XII веков. Материалы Международного симпозиума. Казань, 8—10 сентября 1998 г. Казань, 1999; Великий Волжский путь. Материалы круглого стола и Международного научного семинара. Казань, 28–29 августа 2000 г. Казань, 2001. Удаленность Волги от письменных великих цивилизаций Древнего Востока и классической античной культуры на протяжении многих веков обрекала ее на почти полное выпадение из кругозора народов, имевших возможность фиксировать свои знания в письменности. Поэтому во многих случаях мы обладаем лишь косвенными – лингвистическими или археологическими – данными, позволяющими судить о значении волжского торгового пути в древней истории Восточной Европы. В настоящем очерке я позволю себе, привлекая письменные, картографические, археологические и лингвистические свидетельства, а также исследования последних лет, [122] Я имею в виду, в частности, книгу И. В. Пьянкова «Средняя Азия в античной географической традиции: Источниковедческий анализ» (М., 1997), где разбираются античные географические представления о северо—востоке ойкумены; перевод с немецкого книги Готтфрида Шрамма «Реки Северного Причерноморья: Историко—филологическое исследование их названий в ранних веках» (М., 1998), в которой известный германский историк и филолог прослеживает судьбу названий восточноевропейских рек в античности и раннем Средневековье в связи с этническими миграциями и историческими событиями этих веков, а также книгу В. Я. Петрухина и Д. С. Раевского «Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье» (М., 1998). поделиться некоторыми наблюдениями и соображениями об истории названий Волги в древневосточных и античных, а также раннесредневековых источниках.

Как известно, самым первым надежным источником, зафиксировавшим довольно точно расположение Волги и давшим ее название, является «Географическое руководство» греческого географа, астронома и математика середины II в. н. э. Клавдия Птолемея. Вот что он пишет о Волге (Geogr. V, 8, 12–13):

12. С востока [Азиатская Сарматия граничит начинающейся] отсюда частью Гирканского моря, в которой… [находится] устье реки Ра… 87 о30' – 48 о50', и Скифией, [простирающейся] вдоль реки Ра до поворота, находящегося под 85 о– 54 о, и вдоль [идущего] отсюда меридиана до неизвестной земли. 13. Есть еще другой поворот реки Ра, приближающийся к повороту реки Танаиса, положение которого таково: 74 о– 56 о. Выше этого [поворота] сливаются две реки, текущие от Гиперборейских гор; слияние их имеет такое положение: 79 о– 58 о30', истоки более западной из них лежат под 70 о– 61 о, а восточной – 90 о– 61 о. [123] Греческий текст и русский перевод см.: SC. Т. I. С. 238.