Пьер Саворньян де Бразза - Миссия на Африканский Запад. 1883–1885. Документы и материалы

Берег Огове • Канонерка, пришедшая в негодность • Долизи открывает Мосаку [225]и Сангу [226]• Многочисленные договоры • Смерть де Ластура • Бразза и Печиле идут к Бенуэ [227]• Берлинское соглашение • Подготовка к разведке • Приказ вернуться во Францию • Прибытие в Либревиль (октябрь 1885 г.)

В этот год Огове, казалось, сошла с ума; колоссальный паводок, случившийся в лучшее время года, с первых дней лишил разборную канонерку «Джве» многих важных частей. Нужно было снова заказывать в Европе дубликаты утраченных деталей.

В ожидании спада воды я останавливался в каждой группе прибрежных деревень, чтобы завершить важную для нас работу по организации системы управления туземным населением, к которой я приступил еще раньше и которую продолжил де Ластур; так что я не терял зря своего времени.

Непрекращавшийся паводок задержал меня в Мадивиле, станции в стране адума. Де Ластур в это время готовил первую из запланированных экспедиций, которую должен был возглавить. Ей предстояло покинуть долину Огове и дойти до бассейна реки Бенуэ, держась как можно ближе к хребту, отделяющему бассейн Конго от бассейнов северных рек, впадающих в Атлантический океан.

Наконец, за несколько дней уровень Огове существенно понизился, и навигация возобновилась; за неделю я добрался до Франсвиля, где встретил Деказа, выздоравливавшего после лихорадки. От него я узнал, что на Конго и Алиме все было в порядке. В ходе двух экспедиций Долизи открыл и исследовал Мосаку и Сангу, а затем и верхнее течение Нкунджи-Убанги [228], заключил многочисленные договоры с местными племенами и основал новые посты.

Деказ руководил своими подопечными с присущими ему тактом и терпением и был любим всеми. Благодаря ему наше влияние среди батеке значительно расширилось, а вместе с ним и воз можности без особого труда получать рабочую силу и продовольствие. Служба носильщиков была так хорошо организована, что наше паровое судно «Джве» весом более тридцати тонн было доставлено с Огове на Алиму менее чем за месяц [229].

В это же время похожую задачу пытались решить в двух других местах. Администрация Сенегамбии [230]транспортировала от Сенегала к Нигеру по дороге длиной в девятьсот километров канонерку с тоннажем гораздо меньшим, чем «Джве». Затраты на это составили четыреста тысяч франков. Комитет по исследованию Конго доставил из Виви в Леопольдвиль по дороге в четыреста пятьдесят километров паровое судно с немного бо́льшим тоннажем, и это стоило ему более четырехсот тысяч франков [231]. Доставка же «Джве» по водному пути приблизительно в семьсот километров через пороги плюс около двухсот километров по суше обошлась нам примерно в двадцать семь тысяч франков. Таким результатом мы обязаны тому, что сумели привлечь к работе местное население. Перенос груза по суше потребовал совсем небольшой охраны – всего четырех сенегальских солдат.

Я был готов покинуть Франсвиль и продолжить свой путь вместе со всеми, но меня задержали печальные новости, доставленные с нарочным.

Два новых работника Миссии – Табюре [232]и Дессо [233]– скончались на побережье, а де Ластур, перенесший приступ злокачественной лихорадки в тот момент, когда собирался отправиться в разведывательную экспедицию, умолял меня не медлить и прибыть к нему в Мадивиль, чтобы выслушать его последнюю волю.

Нет ничего страшнее ситуации, когда в тебе борются сердце и разум, гуманность и жесткая необходимость, которая вынуждает идти только вперед и исполнять свой долг, не оглядываясь назад.

Один из моих самых верных сотрудников умирал и просил меня быть с ним в последние минуты жизни; стремительное течение Огове могло доставить меня туда за два дня; на какое-то мгновенье я заколебался, но затем сердце взяло верх над разумом, я вскочил на пирогу и успел вовремя, чтобы пожать руку, которая в этом прощальном жесте, казалось, пыталась соединиться с моей, и чтобы закрыть его глаза, которые угасли в моих [234].

Де Ластур был французом в полном смысле этого слова, одним из тех, кто до конца предан высоким идеям, одним из тех пылких и мужественных людей, которые любят свою родину превыше всего.

Пусть же сегодня эти слова станут данью памяти тем, кто упокоился в африканской земле и не услышал благодарственных речей при жизни. Только после боя считают своих погибших и оплакивают их. Наши мученики патриотической веры и преданности своей стране, безмолвные часовые, заснувшие в складках национального флага, вечно хранят имя Франции на берегах Огове и Конго [235].

Отдав последний долг нашему бедному другу, я заставил себя не погружаться в печаль и поспешил во Франсвиль. Надеюсь, что мне простят эти потерянные две недели, принесенные в жертву чувству, с которым я не смог справиться. Я ничего не сделал за все это время, однако пережил очень многое.

Когда я вернулся во Франсвиль, Деказ и мой славный Рош старались по возможности утешить меня. Рош – бригадир республиканской гвардии [236], который некоторое время руководил станцией Дьеле, а совсем недавно был назначен мной комендантом Франсвиля. Скрупулезный исполнитель всех инструкций, он любил порядок и экономию до такой степени, что отказывал себе в необходимом и урезал у других то, что считал излишним.

Когда я уезжал от адума, со мной не было ни одного европейца, кроме моего брата, которому я и поручил руководить экспедицией вместо покойного де Ластура. Было бы большим упущением сразу же не использовать людей, подготовленных де Ластуром для похода; если бы его отряд распался, значит, все его старания были напрасны. Мой брат уехал с ними и со своим верным другом Печиле [237], который повсюду следовал за ним [238].

Уже наступило 15 июля 1885 г., и, казалось, было слишком поздно предпринимать длительное путешествие. Дошедшее до меня тогда известие о соглашении 5 февраля между Францией и Ассоциацией и итогах Берлинской конференции делало бесполезной нашу запланированную разведку в верховьях Конго. Однако команда туземцев, которую я собрал, могла бы помочь мне продолжить исследование Нкунджи-Убанги. Мы бы прошли как можно дальше по этому притоку и попытались достигнуть границ его бассейна, чтобы изучить орографические узлы, которые, собственно говоря, и определяют северные пределы всего бассейна Конго. Я мечтал найти подтверждение своим гипотезам, как вдруг получил приказ вернуться во Францию.

Мне сообщали, что Миссия на Африканский Запад закончена, а мои полномочия передаются военно-морской администрации; мне предлагалось не медлить с отъездом.

По какой же из двух дорог возвращаться домой? Плыть ли по Огове, где у меня не было особых дел (запасов продовольствия там имелось более, чем достаточно, все было организовано, и царило спокойствие)? Или же продолжить путь по Алиме и Конго и через Браззавиль вернуться на побережье?