Д. Ховард - Йоханнес Кабал. Некромант

помешало им осуществится? Что такого мог сказать Кабал? Что мог сказать некромант? Что было

предметом их сделки? Жизнь и смерть.

— Ему нужны души, — наконец сказал Барроу.

— И у нас победитель, — сказал Хорст.

Он помолчал и огляделся.

— Вот теперь будьте крайне осторожны, — спешно произнёс он и растаял в ночи.

Барроу не пришлось долго гадать над молниеносным исчезновением Хорста.

— Мистер Барроу, что вы здесь делаете?

Он повернулся на звук голоса Йоханнеса Кабала.

— Да так, прогуливаюсь, мистер Кабал. Осматриваю достопримечательности.

Кабал слегка улыбнулся и обвёл рукой вокруг.

— Осматривать здесь нечего, мистер Барроу. Только всё веселье пропускаете.

Он поглядел по сторонам.

— Где же ваша дочь, мистер Барроу? Где прелестная Леони?

Барроу совсем не понравилось то, как он это произнёс.

— Леони дома. Она просила передать, что вынуждена отклонить приглашение.

— Вынуждена отклонить приглашение. Звучит очень формально, мистер Барроу. Ну, конечно,

вы ведь служили в полиции.

— Я в отставке.

— Да, в отставке. Некоторым, по всей видимости, бывает очень сложно распрощаться со

старым занятием. Старые профессиональные привычки постоянно дают о себе знать. Взять, к

примеру, — он посмотрел вокруг, как будто примеры летали в воздухе; нашёл он его, однако, прямо

перед собой, — вас. Никогда не ловили себя на том, что ищите преступление там, где его нет? На том,

что вам трудно при встрече с людьми не предположить, а не задумали ли они чего подлого? На том,

что тайком пробираетесь, куда не просят?

— Нет, — честно ответил Барроу. — Не в этот раз.

Двое мужчин стояли в тени павильонов, должно быть, в полудюжине ярдов друг от друга, их

разделяли полдюжины ярдов травы. Барроу это казалось бездной между галактиками. Но ему и такое

расстояние казалось недостаточно большим. Между человеком, который стоял сейчас перед ним и

тем, с которым он говорил сегодня утром, была какая-то неуловимая разница. В том Кабале было что-

то несовершенное, что-то человеческое. Этот же вёл себя как театральный злодей. Его лукавые

манеры и склонность к словесному фехтованию начинали раздражать Барроу. Нужно быть

осторожнее — запросто можно сболтнуть лишнего. Почему бы просто не устроить Кабалу показ

слайдов под названием "Всё, что я о вас знаю", раз он так этого хочет?

— Только если дело того стоит.

— Экая загадочность. А я был уверен, что мы пришли к определённому взаимопониманию. И

вот вы что-то вынюхиваете на задворках, когда вокруг ни души.

— Выходит, нечем вам поживиться, — сказал Барроу, и тут же выругался, едва эти слова

сорвались с губ.

Если он ожидал от Кабала остроумного выпада в ответ, то он ошибался. Кабал просто ринулся

на него. Когда он преодолел половину расстояния, Барроу услышал звук, который не слышал со

времён своих нарядов по городским воровским притонам — отчётливый щелчок пружинного ножа, и

понял, что Кабал намерен убить его здесь и сейчас. Когда Кабал, вытянув руку вперёд наподобие

копья, увенчанного тремя дюймами острой, как скальпель, стали, добежал до него, Барроу начал

наклоняться вбок. Он схватил Кабала за руку, в которой тот держал нож и поставил подножку. Кабал

сделал в воздухе "колесо", приземлился на кончики пальцев и растянулся на земле лицом в дёрне.

После этого бойцовские навыки противника уже не сильно волновали Барроу, однако Кабал может

призвать, и, несомненно, призовёт на помощь свою маленькую армию отморозков. Осторожность

превыше всего — Барроу побежал в сторону ярких огней. Возможно, если ему удастся найти

полицейского не при исполнении, шансы у него появятся.

Прошла почти минута.

Йоханнес Кабал перекатился на спину и медленно достал нож из одежды. Ему очень и очень

повезло. Лезвие тупо чиркнуло его по боку, запуталось в жилете и рубашке и отклонилось. Он с

отвращением бросил окровавленный нож на траву, его перчатки быстро присоединились к ножу. Он

потрогал рану кончиками пальцев и вздрогнул. Очень повезло. Он накрыл порез платком и надавил,

стараясь привести в порядок мысли. Он взглянул на кровь на другой руке. Что на него нашло?

Насилие отвратительно, но временами необходимо; с этим у него проблем не возникало. Но это? Он

стоял и нёс какую-то чушь, потом Барроу неблагоразумно сболтнул лишнего (Как он узнал правду о

ярмарке? Без разницы, сейчас есть вещи поважнее), и вот он с ножом в руке бежит на Барроу, будто

член одной из этих ребяческих уличных банд, о которых был наслышан. На него это так не похоже.

Конечно, Барроу пришлось бы покинуть этот мир, но это можно было осуществить чуть более

обдуманно. Теперь же его здесь нет, он сбежал и сеет теперь вокруг страх и тревогу. Получилось,

будто бы Кабал навредил сам себе.

— Ах вот оно что, — резко сказал он. — Всё ясно.

Несколько минут спустя, Кабал объявился возле палатки с попкорном и окровавленными

пальцами зачерпнул из коробки с солёным. Нереализованные пока заказы немедленно сменились с

солёного попкорна на сладкий.

— Изыди, — яростно рявкнул он, и бросил соль через левое плечо.

Поражённые очевидцы могли бы поклясться, что услышали в разреженном воздухе визг. Кабал

приосанился, будто у него с плеч сняли что-то тяжёлое. Его нёбо покинул неотступный привкус

аниса.

— Так. Где Костинз? — потребовал он ответа у торговки, после чего скрылся в толпе.

Позже, в Аду, Астрепаг Бельфохур с вежливым интересом наблюдал, как бес Мерзавка Мимбл,

известная своим до крайности склочным характером, промывала раздражённые глаза тёплым солевым

раствором.

— Безрезультатно?

— Да какого нехра мне знать, а? — ответила Мимбл с откровенной бестактностью, за которую

обычно продвигают по службе. — Вот редьмо. Делаю болданую работу и — обана! — в оржу

швыряют бёрганую соль. Олабдеть, меня изгнали! Полный дзицеп! [5]

— Не строй тут из себя, — сказал Астрепаг Бельфохур. — На одержимость ты не способна, так

что нельзя назвать это изгнанием. Ты не могла управлять его действиями, только эмоционально

окрашивать их.

"Да и с этим не особо справилась", — подумал он.

— Тебя скорее "выселили".

Мимбл не оставила у генерала Бельфохура сомнений в том, что разница между изгнанием и

выселением — ничтожная, и дело до неё разве что штабным генералам, которые не поднимают свои

огромные жирные...

На этой ноте Астрепаг Бельфохур, который и близко не был таким утончённым, как хотел

показать, большим пальцем раздавил Мерзавку Мимбл, превратив в пятно с запахом аниса, и ушёл с

докладом к Сатане, оставляя пятно наедине с не на шутку мрачными мыслями на срок в шестьсот