Елена Руденко - «После рождества»

Только он задремал, как Мадлен толкнула его в бок.

— Макс, Макс.

— Что? — сонно спросил он.

— Вы не спите?

— Уже нет.

— Это хорошо, хотите, я вам про привидения расскажу?

— Простите, дорогая… честно говоря, не очень.

— А-а, вы их боитесь!

— Нет, что вы!

— Тогда слушайте.

— С одним герцогом, который жил тут в четырнадцатом веке произошла престранная история. Что вы молчите, почему вы не спросите «какая»?

— Какая?

— Он умер.

— Любимая Мадлен! Я бы больше удивился, если бы он был до сих пор жив. Это что шутка?

— Какие уж тут шутки. Он просто умер странно.

— Как?

— А! Заинтересовались! Он много выпил с друзьями, потом залез на крышу, подошел к ее краю, раскинул руки и полетел…

— Куда!?

— Вниз.

— Какой я осёл! Мог бы и сам догадаться. Это тоже шутка?

— Нет, это серьезно! Теперь его призрак летает по замку. А одна графиня гуляла в яблоневом саду замка, вдруг ей на голову упала шишка и она умерла.

— Кто шишка? — пошутил Макс.

— Нет, графиня.

— Вы внимательно читали летописи, может, то был кокосовый орех?

— Орехи тут не водятся.

— Интересно, милая, откуда взялась шишка в яблоневом саду?

— Не знаю, это было в шестнадцатом веке.

— Понятно, — сказал Макс, зевая, — спокойной ночи!

— Нет, нет, нет, спать я вам не дам, я вам еще не про всех родственников–призраков рассказала.

«О, разрази меня гром! Ну, разрази, что тебе жалко что ли!» — подумал Робеспьер.

Мадлен проснулась и, удивленно окинув взглядом комнату, спросила:

— Который час?

— Одиннадцать, — ответил Макс, который, устроившись в кресле, читал книгу.

— Так рано! А во сколько вы встали?

— Я сегодня проспал, и встал в восемь.

— Ничего себе проспал! — удивилась Мадлен. — А теперь выйдете, мне надо одеться. Я же замуж выхожу! Хотя, нет, просто отвернитесь. Не подглядывайте.

— Смею вас заверить, у меня нет глаз на затылке.

— Кто вас знает. Ох, чувствую, новый год тут будет скучноват. Даже елки нет, а то бы я ее нарядила. Слушайте, Макс, давайте–ка я вас наряжу!

— Простите, дорогая, но я не елка!

— Я заметила. Так елки же нету.

— У вашей тети есть кактус. Будет мило, если вы его нарядите!

— Нет, кактус колючий.

— А елка?

— Тоже. Нет, наряжать я ничего не буду. Макс, что вы от меня отвернулись, вы что обиделись?

— Мадлен, извините, но вы же сами просили.

— Вот, чуть что, я виновата! Кстати, вы не знаете, мне приготовили утреннюю ванну?

— Да, мадмуазель, только что! — ответил Макс с поклоном.

— Вот так со мной и разговаривайте! — Мадлен улыбнулась.

У Макса появилось еще несколько спокойных минут, чтобы почитать. Из ванной доносилось пение девушки.

— Эй, потрите мне спину!.. Нет, не надо, я замуж выхожу! — крикнула она.

— Очень рад! — ответил он. — О боже, что я говорю!

Макс погрузился в чтение и не заметил, как, приняв ванну, Мадлен подошла к окну.

— О-о! Макс, какой красивый вид, какая живописная полянка, смотрите! — воскликнула она. — Смотрите! Вы же любите природу.

— Да, полянка красивая.

— Я сейчас ее нарисую, где мои краски!

Мадлен извлекла этюдник, установила его у окна, приготовила краски кисти. Затем, повернувшись к Максу, который опять погрузился в чтение, спросила:

— Макс, давайте, я вас голым нарисую.

Очки Максимильена сползли с носа на пол, он выронил книгу и круглыми от ужаса глазами уставился на Мадлен, пытаясь что–то сказать.

— Вы, вы… кажется, собирались полянку рисовать…

— Ну, полянка у меня еще будет и не одна!

— Э-э, Мадлен, и я у вас буду…

— И не один!

Макс опять на миг потерял дар речи.

— Кто–то собирался замуж выходить, — сказал он.

— Кто? — невинно спросила Мадлен.

— Я!

— Вы! Это как? Разве так можно? А кто ваш жених?

— Ох, Мадлен, это шутка.

— Гм, странная шутка, так кто выходит замуж?

— Дорогая, подойдите к зеркалу и узнаете.

— Да?

Мадлен подошла к зеркалу и минут пять изучала свое отражение.

— Ничего не понимаю, — сказала она. — А если точнее, кто выходит замуж?

Робеспьер испустил тяжкий вздох.

— Мадлен, это вы выходите замуж!

— Серьезно? А, да, вспомнила!

— Ну, слава богу!

— Кстати, Макс, что вы читаете?

— «Трактат о преступлениях и наказаниях».

— Фи, какая глупость! Я бы на вашем месте почитала бы умную литературу?

— Простите, дорогая… какую?

— Про привидения! Вам же их ловить! Возьмите любую книгу про призраков, там все доступно написано. А еще лучше любовные романы…

— Спасибо, любимая, спасибо, не надо. Кстати, пора завтракать.

— Ой, а я картину не закончила. На этой лужайке я нарисую вас с книгой. С воттакенным томиком размером с этот шкаф, который вы даже поднять не сможете! Такой вы противный!

Они вышли в коридор. На встречу им двигалась процессия, состоящая из шести человек. Самый первый нес в руках нижнее белье, второй штаны, третий рубашку, четвертый галстук, пятый камзол, шестой парик на подушечке из алого бархата. Робеспьер замер.

— Что с вами? — спросила Мадлен. — Все знатные люди из Версаля так по утрам одеваются.

— Гм, а вы?

— Я умею сама следить за собой! — гордо сказала Мадлен. — Поэтому никому не доверяю одевать меня, вот!

— Вы умница, дорогая! Надеюсь, герцога к ужину оденут.

— Зря вы так! Герцога оденут за пять минут. Он этих лакеев из Версаля привез! Они эти, как их, ну…

— Профессионалы?

— Именно. Идем–те вниз, а то опоздаем.

— Хорошо, как скажите.

— Макс, — сказала Мадлен, когда они подошли к лестнице. — Держитесь за перила, когда спускаться будете.

— Хорошо.

— Нет, вы не держитесь за перила, а надо держаться, вот так! А вы не держитесь.

— Мадлен я держ…

Он не договорил, так как оступился и полетел вниз.

— Я же говорила вам, держитесь за перила.

— Я держался, дорогая, просто кто–то бросил кожуру от банана.

— Вы не ушиблись? — спросила подбежавшая экономка. — Это Луиза, кожуру от банана убрать не смогла, я ей всыплю!

— Не надо, я не злопамятный, — сказал Макс.

— К тому же, кожуру уронила я, — сказала Мадлен. — Кстати, я хочу Макса покалечить.

— Это точно, — сказал Макс.

— Чего? — мадам Дюпон удивленно уставилась на нее.

— Да, — повторила Мадлен. — Я его портрет хочу нарисовать, а он упирается!

— А-а, вы имеете в виду увековечить! — поняла экономка.

— Да, именно.

— Гм, думаю, она скорее меня покалечит, — сказал Макс.

— Вот вредина! Кстати, ваш портрет, дорогой Максимильен, я буду рисовать в голом виде!

Макс чуть не потерял сознание.

— А почему бы и нет! Может, хоть вид обнаженной девушки поможет вам хоть минуту не ворчать, а я одежду не запачкаю.

— Мадлен, ну и фантазии у вас, вы же замуж выходите, — сказал Макс.