Михаил Скрябин - В тени зелёной беседки

— Пойдём, разберем продукты, есть охота, — с деланной сухостью предложил он девушке.

— Идём, — покорно согласилась Валя.

Лесом, так, чтобы не столкнуться с ребятами, вернулись к машине. Валерий открыл багажник, с трудом вытащил из него мешок и высыпал содержимое прямо на траву. Среди зелени засверкали банки шпрот, скумбрии, варенья, узкогорлые бутылки портвейна. Пачки печенья, сигареты, конфеты Валя стала собирать в подол коротенькой юбочки и относить в машину.

— Нам бы одним на сколько хватило, — огорчаясь, что дружная компания подчистит все чуть ли не за один присест, сказала Валя. — Может, припрячем часть вина?

— Нет, — отрезал Валерий. — Этого еще недоставало!

— Ты меня не так понял, — стала оправдываться девушка, — не насовсем, а пока. Боюсь, перепьются — и вся поездка испортится.

Выходит, напрасно он её заподозрил. Конечно, предложение разумное и идет от хорошего. Не то что он — боится, не поймут ребята причин, засомневаются в его честности. Но переигрывать было поздно.

— Самым дефицитным у нас оказывается хлеб, — сказал Валерий.

— Да, меньше буханки, — оглядывая богатство, отозвалась Валя.

— А был же в ларьке. Не дошло.

— Придется выдавать по норме.

— Возьми это на себя.

— Гут. Смотри, а ребята пошли на берег не просто так — Сенькиных удочек нет. Вот принесут рыбу, а на чем жарить? — забеспокоилась Валя.

— Это не проблема. Насадим на веточки и зажарим на углях, как шашлык.

— А соль где возьмём?

Да, далеко ему до деда. Тот, прежде чем идти в магазин, прикинет, что надо купить, и на бумажке для верности запишет. А здесь хватали что подороже. Вон одних конфет воз и маленькая тележка. Хоть половину отдай за пригоршню соли и пару буханок хлеба. Только кому? Оно без ума-то всегда так.

— Вяленой рыбы много? — спросил Валерий.

— Штучек двенадцать осталось, — прикинув в уме, ответила Валя.

— Зажми их. Если свежей наловим, будем есть вместе с соленой. Сойдёт.

— Ты находчивый, я смотрю, — удивилась девушка.

— А ты думала, — в тон ей ответил Валерий.

Подошли Митька, Семён и Борис. Внушительная горка продуктов, а главное — шеренга винных бутылок вызвали взрыв восторга и отвлекли от желания позубоскалить по поводу «уединившейся парочки».

— У кого есть ножик? — спросила Валя, приступая с благословения Валерия к роли хозяйки. Она ей нравилась — самой делать ничего не надо, знай командуй, выдавай и «зажимай».

— У меня! У меня! У меня! — Вся троица тут же полезла в карманы за складными ножами.

— Ты бы убрала часть, — кивнул Митька на продукты, — а то заглянет кто ненароком.

— Приготовим завтрак, ты и уберёшь, — совсем непочтительно ответила Валя.

— Открывайте консервы, — приказала она Семёну и Борису, у которых в складных ножах оказались приспособления для вскрытия жестяных банок. — А ты, — повернулась она к Митьке, лезвие ножа которого вылетело из рукоятки при нажатии кнопки, — режь хлеб. Только треть буханки. Хлеб — дефицит, поняли, мальчики?

— Может, перенесём нашу скатерть-самобранку ближе к воде? — предложил Валерий.

С ним согласились. Весело, с шутками-прибаутками переселились к реке, подальше от машины. Валерий взял пять бутылок вина — по бутылке на брата. Ему сегодня тоже не возбраняется выпить, сегодня за рулём больше не сидеть. Что с машиной делать в дальнейшем, он не задумывался. Пока ясно одно, что отсюда выбираться придется на ней. Не пешком же тащиться. Придется доехать до остановки какого-нибудь пригородного автобуса, а там бросить. Хорошо бы, конечно, припрятать в укромном местечке, для многократного пользования. Но где его найдешь? Машина не спичечный коробок, в карман не положишь.

Валя строго следила за Митькой.

— Хватит, — сказала она, — треть нарезана. Отнеси в машину и заодно прибери оставшиеся продукты и вино.

— Всякая инициатива наказуема, — вздохнул Митька. — Валера, пойдём поможешь.

— Шефу отдохнуть надо, — властно остановила она приподнявшегося было Валерия. Тот с удовольствием проводил взглядом недовольного вожака и благодарно посмотрел на девушку. Валентина «организовала» праздничный стол. Пять кусочков хлеба, по две банки консервов. Эти живоглоты все прикончат. Надо проследить, чтобы порция хлеба не уплыла к ним от её Валерочки. С них и это может статься. Под шумок Семён начал пробивать дырку еще в одной банке шпрот, но Валентина заметила.

— Хватит, хватит, работал бы, как лопаешь, — презрительно бросила она, напоминая отказ от похода в ларёк. Не обращая внимания на «критику», Семён так же деловито сменил консервный нож на штопор.

— Кушать подано, — объявила Валентина, когда все было готово, и улеглась против банок, перед которыми стоял единственный стакан. Остальные и из горла смогут. Митька хотел пристроиться рядом, но она положила руку на траву. — Занято.

И убрала, когда около неё сел Валерий.

Все с аппетитом накинулись на еду. Пили без тостов, не чокаясь. Не будешь же стукаться горлышками бутылок?! «По-итальянски», — сказал Семён. Почему «по-итальянски», никто не знал, но выражение понравилось.

— И как только немцы так мало едят хлеба? — бросая взгляд на лежащую около Вали горбушку, спросил Семён и придвинул к себе вторую банку консервов.

— А сыра там не было? — громко пережевывая пищу, спросил Митька.

— Заказа не поступало, — сам не зная чему, обозлился Валерий. Он первым управился с едой и швырнул пустую бутылку в кусты. — Пойду в машину, посплю малость, — сказал он и, чуть пошатываясь, направился к месту стоянки.

Борис проследил взглядом выброшенные семнадцать копеек. Но, вспомнив о выручке, лежавшей в кармане, простил. Чуть откинувшись назад, он через материю ощутил пачку денег. «Интересно, сколько в ней? Надо думать, немало, судя по размерам пакета». Приятное тепло разлилось по лицу от радости, что так легко разбогател, от гордости, что хватило ума умолчать. Сколько бы ни было, всё лучше одному, чем на двоих, а то и пятерых делить. Да еще и поссориться можно: Митька наверняка захотел бы побольше хапнуть. Валерий улегся на заднем сиденье и, засыпая, почувствовал, как открывают багажник. «Опять за вином», — шевельнулась сонная мысль.

Проснулся от женского крика. Почудилось, будто кричит Валя, зовёт его. Открыл дверцу, прислушался. Ничем не нарушаемая тишина. «Показалось», — решил он, снова закрывая глаза. Повторный крик поднял на ноги. Но куда бежать? Опять тишина. И вот в лесу справа хрустнула сломанная ветка. Валерий бросился туда.

— Молчи, тварь, прирежу, — донесся до него заикающийся Митькин голос. И снова крик, даже не крик, а вопль отчаяния и ужаса разорвал лесную тишину:

— Помогите! Валера-а-а!

В несколько прыжков Валерий очутился в чащобе, где шла неравная борьба. Одной рукой Митька старался зажать девушке рот, второй — завернуть за спину руку. Она отчаянно сопротивлялась. Платье было разорвано, сквозь ветви елей перед Валерием мелькнула обнаженная девичья грудь.