Михаил Скрябин - В тени зелёной беседки

— Так он один и пойдёт. А мы без ног будем. Ведь обратно столько же топать.

— Да, километров двадцать сегодня отмахаем, — согласился Борис.

Бессонная ночь оказалась сильнее голода, и сон вскоре победил. Зато стоило им через час проснуться, как голод накинулся с утроенной силой. Валерий снова взял в руки бинокль. На дворе ничто не изменилось: так же копошились в пыли куры, так же красовался петух. Но собаки у конуры не было. Валерий перевёл окуляры на крыльцо дома. Ну, конечно, на двери нет замка, поэтому, видать, и собака от конуры переместилась на крыльцо. Валерий передал бинокль Борису. Тот посмотрел и зло выругался.

— Так что будем делать?

— Отчаливать. Что ещё остается?

— А жратва, одеяла, кастрюли?

— Останутся законным хозяевам, — невесело констатировал Валерий.

— Может, купим у них что? — настаивал Борис.

— Покупать надо в магазине, — назидательно посоветовал Валерий. — А что делать с этим негостеприимным домиком, подумаем. Мелочиться не стоит. А пока — ноги в руки и ходу на базу.

…Юра встретил их, будто неделю не виделись. Бросил костёр, помчался навстречу, но, увидев злые лица и пустые рюкзаки, скис.

— Что сготовил? — спросили одновременно Валерий и Борис.

— Уху и второе, — ответил Юрий. Видя, что ребята от усталости еле передвигают ноги, почувствовал себя без вины виноватым. Он-то ведь загорал на солнышке с удочкой.

Дойти до шалаша и проверить, как Юрка выполнил задание, не было сил. Уселись у костра. Казалось, будь база хоть чуть дальше, не дотянули бы. Где им, жителям большого города, мерять ногами лесные километры. В городе от дома до трамвайной остановки квартал и то считается далеко. Там им и за месяц не приходилось проходить столько, сколько протопали за сегодняшний день.

Отдышавшись, Валерий заглянул в висевшие над затухшим костром консервные банки и хмыкнул. В одной плавал разварившийся окунёк в палец длиной — это Юрка называл ухой. В другой был сплошной комок теста из вермишели. Сварилась ли она, на вид не определишь. В третьей — зеленовато-жёлтая бурда — по объяснению Юрки, первое и второе вместе. Получился то ли густой гороховый суп, то ли жидкая гороховая каша, если такая вообще бывает.

— Вы пока спуститесь к озеру, умоетесь, я разогрею обед, — сказал Юра. Но на умывание не было сил, на ожидание — терпения.

— Чем есть? — поинтересовался Борис.

— Фирма обеспечила, — гордо заявил Юрий и подал каждому по оструганной дощечке вместо ложек. На них, правда, не держалось ни «первое», ни «второе». Пробовали, черпая по очереди из каждой банки. То, что горох хрустел на зубах, а вермишель обварилась только снаружи комка, полбеды. Но есть все это без соли…

— А я чем виноват? — чуть не плача, оправдывался Юра.

— Кто её должен был взять из дома, куриная голова? — громко спросил Борис.

— Ты, — поставил его на место Балерий. — Тебе поручалось купить.

— Разве? — наморщил лоб Борис. — А где хлеб? — реабилитируя себя, снова набросился он на Юрия. — Кусок от завтрака оставался.

— Что-то не помню, — смущённо пробормотал Юра.

— Не ври! Съел, поди? — спросил Валерий.

— Съел, — тихо признался Юрий и, защищаясь, повысил голос: — Вас вон сколько не было, я и решил, что вы что-нибудь раздобыли и наелись. А мне что, голодному сидеть? Да и хлеба там было с гулькин нос. Все равно на всех не хватило бы.

— По мне, лучше «гулькин нос», чем твое пойло, — зло сказал Борис, опрокидывая консервную банку с горохом прямо в костер. Змеей зашипели угли, выпустив облачко белого пара. — Возьми деньги, — он бросил к ногам Юрия смятую пятерку, — и дуй на станцию. Купишь хлеба, соли, сахару.

Зрачки Юркиных глаз расширились, стали большие-пребольшие. Он с ужасом представил себе, как один идет лесом в такую даль.

— Не пойду, — тихо сказал он.

— Что?

— Не пойду, — еще тише повторил Юра. Борис поднялся и, не размахиваясь, резко, прямым ударом в лицо, сбил его с ног.

— Если сей момент не пойдёшь, — полушепотом прохрипел он, — я из тебя отбивную сделаю.

— За что? — выкрикнул Юра, всхлипывая и размазывая по лицу слезы и хлынувшую из носа кровь. — Ты…

Он приподнялся на локоть, но, увидев занесённую над ним руку, снова ткнулся лицом в траву, прикрыл голову руками. Борис пнул его несколько раз в бок носком ботинка. Юрий взвыл от боли, захлебнулся в крике.

— Оставь, — бросил Валерий. Происходившее не было оговорено между ними и не входило в планы. Но есть хотелось здорово, а иначе Юрку не заставишь идти. Поэтому Валерий поначалу не вмешивался и остановил Бориса, только когда тот начал звереть. Борис прекратил избивать Юрку, но продолжал стоять над ним, не сходя с места. Когда крик перешел в глухие рыдания, Валерий сказал:

— Сходи, Юрка. Больше некому. Мы вымотались. Дай ему обрез, — обратился он к Борису.

Услышав про обрез, Юрий замолчал. Лекарство, прописанное Валерием, оказалось и от боли, и от страха перед длинной дорогой в одиночку.

— Пусть берёт, — небрежно обронил Борис. — Жалко, что ли?!

Юрий встал на колени, подобрал с земли пятёрку.

— Давай обрез, — протянул он руку.

— Сначала сходи на озеро, умойся, — усмехнулся Валерий, глядя на разрисованное, как у индейца, лицо парнишки.

Когда Юра, умытый, с пустым рюкзаком на плече, двинулся по направлению к станции, Валерий крикнул ему вслед: — Смотри, не балуй там.

— Не бойся, — отозвался Юрий.

Обрез холодил левую ногу и радовал сердце. Нет-нет да и погладит приклад, проведёт рукой по выступающим из-под брючного ремня стволам. Приятно оттягивали карман куртки и три запасных патрона, которые он успел свистнуть из Валеркиного рюкзака. Тоже пригодятся. Он сломал ветку вербы и шагал, похлопывая себя по ноге, как наездник стеком. От обиды не осталось и следа. «Вот встретить бы сейчас медведя, — фантазировал Юрка. — Хотя медведя не стоит, — тут же перерешил он, — тащить далеко, да и мясо хранить негде, на жаре испортится. А потом, дробью медведя, пожалуй, и не возьмёшь. Раненый же он, говорят, страшный. Лучше зайца. И еды на всех хватит, и забот меньше». Юра представил, как он сразу повернёт назад и, бросив трофей к ногам незадачливых «разведчиков», обязательно скажет этому остолопу Борьке: «Возьми нож и разделай, а я пока отдохну». И развалится на траве рядом с Валеркой. Хотя заяц, он ведь прыткий. Придётся стрелять на бегу. А за сколько метров его можно достать дробью? Неизвестно. Значит, надо проверить, на сколько бьёт обрез.

Юра прикинул расстояние от базы. Пожалуй, выстрел не услышат. А то и зайца пока нет, и шею намылят. Заметив в кустах ржавую консервную банку, Юрий свернул с дороги, нашёл полянку, повесил банку на сучок сосны и отсчитал от неё тридцать шагов. Пожалуй, хватит. А как стрелять — с плеча или с руки? С плеча с обрубком приклада несподручно, с руки не попадёшь. В конце концов приставил обрез к плечу, нашёл припаянную Борисом мушку и нажал на спусковой крючок.