Гор Пта - История в стиле хип-хоп

— Да все как обычно, что-то вроде ответа Быку. Резкость на твое усмотрение, как ты посчитаешь нужным. Зная тебя, уверен, просто великолепно получится.

Безупречный промолчал. Он повернулся к окну и вновь уставился в вечернее небо. Он понимал, чего Хеннесси хочет и чего хочет Ганнибал, и еще лучше понимал, что скоро разразится война. Вот и отлично.

Отлично — настоящая зима в июле. По крайней мере, так казалось Михе, который стоял, облокотившись на ограду, на катке в Челси-пирс. Не самое распространенное занятие летом, но людям хотелось отдохнуть от жары любым возможным способом. Последний месяц температура стояла в районе сорока градусов, тридцать с чем-то. Было настолько жарко, что вода в заливе практически закипела. Миха видел, как люди на той стороне Гудзона, словно зомби, изнемогали от жары, плавясь на пляже.

На катке было людно, как перед Рождеством. В тот момент каталось человек двести, и Эрика среди них. В обрезанных джинсовых шортиках и футболке, с растрепанными косичками, она с олимпийской грацией скользила в толпе — Миха, по крайней мере, именно такой ее видел. Хотя он вообще только ее и видел. Его оглушала музыка, льющаяся из динамиков, а он слышал только скрежет коньков Эрики по льду. Она, без сомнения, во всех смыслах была «великолепна, просто великолепна».

Прекрасная Эрика, загадка и эротика,

Доводит мозг до истерики Мыслями о формах и теле,

Теплом на ощупь,

Сладком на вкус.

Я бы отрекся от вегетарианства,

Чтобы впиться в плоть твоих уст.

Бредить твоими бедрами,

Потеряться в твоем нутре.

Я голодный зверь,

Замерзший в своей норе.

А ты мой ангел на земле,

Пряная весна,

Одна душа родная на все времена.

Я жизнь отдам за твой свет,

Что озарит мое одиночество,

И сила моих чувств Станет ясна, как пророчество.

А без тебя моя душа —

Пещера мрака, где не согреться.

Нацель же стрелу луча Мне прямо в сердце.

И где бы я ни находился,

На экваторе или во льдах,

Твоей красотой восхищаться

Я буду в любых краях.

Стань же моей, прекрасная моя Эрика!

И вот она предо мной.

Эрика выкатилась из толпы и остановилась у бортика, за которым с ручкой и блокнотом стоял Миха, только закончивший писать. Прежде чем он успел произнести хоть слово, она поцеловала его — их языки танцевали, он мог ощутить ее вкусовые луковицы; это было настоящее пиршество вкуса, приправленное ее собственным запахом. Ему хотелось проникнуть в нее как можно глубже и остаться там навсегда. Но, как и всем живым существам, им необходимо было дышать.

— Что ты тут один делаешь? — спросила Эрика.

— Так, пишу про тебя, — ответил он.

Она опять поцеловала его, уже не так долго, но столь же чувственно.

— Как мило, а можно прочитать?

— Конечно. Это же для тебя.

— Хорошо, только давай попозже, ладно?

— Почему?

— Сейчас я хочу, чтобы ты со мной покатался.

— Ты с ума сошла, никуда я не поеду.

— Ну, пожа-а-а-алуйста, — пропела она,

Миха ей заранее сказал, что не собирается кататься. Девушка согласилась, но все же уговорила его взять напрокат коньки — будто бы без них его не пустят на каток. Он спорить не стал. И пусть кататься он действительно не хотел, но догадывался, что рано или поздно окажется на льду. Знал, что, попроси она, он не откажет; тем не менее, решил немного поупираться.

— Не, милая, я черный мужчина. Как я буду выглядеть, разъезжая по огромному куску черного льда?

— Я тоже черная. И как же я выгляжу на коньках?

— Ты выглядишь хорошо, но это, наверное, аномалия такая. К тому же ты, милая, всегда выглядишь хорошо, что бы ты ни делала.

— Лапочка. Но ты не прав, я не единственная: мне знакома целая куча черных, которые катаются на коньках.

— Да, и кто же? — спросил Миха, жестом призывая ее осмотреть публику на катке. Черные там были, но совсем немного и поодиночке.

— Хорошо, это место не показатель. На самом деле я многих знаю. Ну, к примеру, Майкл катается.

Имя Майкл показалось Михе смутно знакомым. Он явно уже слышал его раньше, но не помнил, кто это.

— А кто это — Майкл? — спросил он.

— Ну Майкл, Безупречный, — объяснила Эрика.

— Вот это да. Безупречный катается на коньках?

— Лет до пятнадцати катался.

— У тебя и фотки такие есть?

Она кивнула — конечно, мол, как иначе.

— Знаешь, ты их лучше не показывай никому.

— Почему? — спросила она с наивным интересом.

— Просто не надо.

Эрика, осознав, что они ушли от темы разговора, стала тянуть Миху на лед. Он нехотя последовал за ней.

— Эрика, ты хочешь, чтобы я шлепнулся на задницу прямо перед всеми. Я же крутой пацан, милая. На что это похоже?

— Ты не крутой, — сказала она, смеясь.

— Еще какой крутой.

— Нет уж, будь ты крутым, я бы с тобой не встречалась.

К своим двадцати одному Эрика привыкла получать знаки внимания от мужчин всех типов, от клоунов до преступников. Это стало для нее ежедневным раздражителем — выслушивать штук десять предложений — и происходило в любую погоду и независимо от того, свободный на ней был наряд или обтягивающий. Крутые обычно вели себя грубее всех, и за эти годы у нее появилось предубеждение против псевдокриминальной бравады.

— Миха, знаешь, что? — вдруг сказала она.

— Что?

— Ты катишься.

Миха посмотрел вниз и понял, что они в самом центре катка.

— Ну и что ты на это скажешь, черный мужчина?

— Твою мать, — брякнул он. И тут же потерял управление над собственными ногами и шлепнулся на лед, утянув с собой Эрику. Совсем как в детстве, когда дядя учил его кататься на велосипеде и неожиданно отпустил: Миха целый квартал проехал, думая, что дядя его сзади держит, а потом наконец оглянулся и увидел, что тот уже превратился в крохотную фигурку вдали. Сознание того, что он остался без поддержки, привело к немедленному падению. Сейчас случилось то же самое, только намного лучше: Эрика свалилась на него грудью.

Миха собирался извиниться, но и слова не мог вставить в ее хохот. Она смеялась, и свет, льющийся сверху, создавал вокруг ее лица что-то вроде нимба. На холодном льду этим жарким летом девушка была похожа на ангела, и говорила как ангел.

— Ох, я люблю тебя, Миха! — воскликнула она без всякой задней мысли.

И оба они мгновенно замолчали, поняв, что же она сказала. Они

разговаривали почти ежедневно с тех пор, как познакомились, но виделись редко — Эрика училась, а Миха был в туре вместе с Ганнибалом. Тур закончился, ее семестр тоже, и они целых три дня провели вместе. Они понимали, что их взаимное притяжение вызвано не только желанием. И пусть до настоящего момента они себе в этом не признавались, оба думали об их отношениях серьезно.

Михе необходимо было знать, подразумевала ли она именно то, что сказала, или эти слова вырвались у нее в приступе веселья.