Станислав Вторушин - Леший

Димка знал, что два дня назад при разгрузке с баржи упал в реку бензовоз, полный солярки. Из воды торчала только его кабина. Бензовоз нужен был для того, чтобы бульдозеры и экскаваторы не ездили за горючкой в городок, а заправлялись прямо на трассе. Вызволением из реки машины руководил Шумейко. Чтобы зацепить бензовоз тросом, ему самому пришлось лезть в ледяную воду. «Налазился», — подумал Димка, глядя на осунувшегося, закутанного в шубу начальника участка. На столе у Шумейко лежал график строительства нефтепровода, выполненный цветными карандашами.

— Степан Кондратьевич, — покосившись на график, сказал Димка. — Я видел у вас лыжи. Нельзя их взять? Сегодня вечером верну.

— Покататься решил? — спросил Шумейко и его глаза немного оживились.

— Рябчиков тут недалеко видел, — сказал Димка. — Хочу сходить за ними. Когда снег станет глубоким, в тайгу не сунешься.

— Бери, — ответил Шумейко. — Они у меня в хозяйственном вагончике.

— А вторых лыж у вас случайно не найдется?

— И вторые есть. В тайге без подстраховки нельзя.

— А можно их тоже взять? — сказал Димка.

Шумейко внимательно посмотрел на него, сразу догадавшись, для кого нужны вторые лыжи, и сказал:

— У них крепления на большую ногу.

— Крепления-то мягкие. Их в два счета переделать можно.

— А не сломаешь? — спросил Шумейко.

— Я же не с горок кататься собираюсь, — сказал Димка.

— Бери, но отвечаешь за лыжи головой, — строго предупредил Шумейко.

Зинка серьезно отнеслась к предложению Шабанова покататься на лыжах. Она надела валенки, теплые спортивные брюки, толстый свитер и красную вязаную шапочку. Димка внимательно оглядел ее экипировку и серьезно заметил:

— Я бы на твоем месте надел еще и дошку.

— Зачем? — не поняла Зина. — Мне и так тепло.

— Мы же не на лыжные гонки отправляемся, а на охоту. Пойдем не спеша. Может быть где-то остановимся. Может быть даже передохнем. В одном свитере будет холодно.

— Ты что, на самом деле хочешь охотиться на медведя? — удивилась Зинка. Она растерянно посмотрела на Шабанова и нерешительно добавила: — Я думала, ты пошутил насчет медвежьей печенки.

Димка рассмеялся. Он и не предполагал, что Зинка так простодушно клюнет на его шутку.

— Ни за каким медведем мы не пойдем, — сказал он. — А ружье я взял на всякий случай. Мы не в парк культуры идем, а в тайгу. В ней может всякое случиться. И рысь встретиться, и росомаха.

— А росомаха большая? — спросила Зинка.

— Да нет, чуть больше нашего Кузи. Ты его сегодня, кстати, кормила?

— Попробуй не накорми, он своим воем из столовой выживет, — сказала Зинка и, успокоившись, добавила: — Пойду за дошкой, как ты называешь мой свингер.

— У дошки одно название греет, — сказал Димка. — А как услышишь слово свингер, не то есть, не то тошнить хочется.

Они миновали вагончики и пошли краем тайги вдоль берега реки. Димка надеялся подстрелить здесь рябчиков. Но ни рябчиков, ни других птиц и зверей около городка строителей не было. Спасаясь от человека, они откочевали в более глухие места. Димка свернул в глубь тайги. Здесь было чище и они шли, легко скользя по неглубокому снегу, потому что упавшие деревья попадались редко. Димка всматривался в следы, но читать их совершенно не умел. Выросший в степи, он не был охотником. И он жалел о том, что рядом с ним сейчас не было собаки. Кузя был еще слишком мал, чтобы заниматься охотой.

Солнце, ярко светившее с утра, как-то незаметно исчезло с небосвода, его затянули легкие облака, которые становились все плотнее и ниже. Зинка раскраснелась, под этой краской исчезли веснушки на ее лице. Она вошла в азарт, ее увлекла прогулка. Они обогнули небольшое болотце и попали в нетронутый реликтовый лес. Деревья стояли здесь одно к одному, мощные, в два обхвата, глядя на них, Димка ощутил неясную тревогу. Могучий девственный лес, в котором до сих пор может быть не побывал еще ни один человек, казался таинственным и немного страшил. Димка невольно провел ладонью по прикладу ружья.

— Я устала, — сказала Зина и прислонилась спиной к кедру.

Димка смел рукавицей снег с валежины и пригласил ее сесть. В это время на соседнем дереве свистнул рябчик. Димка сорвал с плеча ружье, взвел предохранитель и начал внимательно разглядывать каждую ветку.

— Ты чего? — шепотом спросила Зинка.

— Где-то здесь сидят рябчики, — так же шепотом ответил он.

С соседнего дерева снова раздался свист. Димка встал с валежины и пошел к кедру. Стайка рябчиков вспорхнула с него и, отлетев метров на пятьдесят, снова уселась на нижних ветках. Прижав палец к губам, Димка приказал Зине стоять на месте и не шевелиться. Сам же, прячась за деревьями, стал осторожно пробираться к рябчикам. Выглянув из-за кедра, он сразу увидел весь табунок. Рябчики спокойно сидели, не замечая охотника. Стараясь унять вдруг неожиданно забухавшее сердце, Димка поднял ружье, прицелился и выстрелил в нижнего. Рябчик упал. Остальные снялись и, немного отлетев, снова сели.

Подобрав рябчика, Димка кинул его Зине и направился за остальными. Они опять подпустили его на выстрел и ему удалось снять еще одного. Зинка подняла руку, давая понять, что подберет добычу, и Шабанов, все так же прячась за деревьями, начал подкрадываться к не встречавшимися с человеком, а потому непуганым птицам. Но на этот раз рябчики не подпустили его. Заметив охотника, они отлетели от него на те же пятьдесят метров, и, словно дразня, уселись на самом виду. Димка опять стал подкрадываться к ним на выстрел, а Зина с двумя рябчиками в руках следовала на некотором отдалении сзади. Но рябчики уводили их все дальше и дальше.

Вскоре пошел снег. Он летел все гуще и гуще и вдруг повалил так, что впереди на расстоянии десяти метров можно было видеть только сплошную белую стену. В лесу стало совсем темно и Димка остановился.

— Давай отдохнем немного и повернем назад, — сказал он.

Зина рассматривала рябчиков. Они походили на маленьких пестрых курочек с красными бровями и мохнатыми ножками.

— Что мы будем с ними делать? — спросила она.

Димка достал из кармана кусок шпагата, привязал рябчиков к ремню и сухо сказал:

— Пошли, а то скоро стемнеет.

Но сколько они не шли назад, везде были все те же высокие кедры. Зинка уже еле передвигала ноги, часто останавливалась, поправляя выбившуюся из-под шапочки и все время спадавшую на лоб прядь волос, но не жаловалась и не выдавала страха. Димка молча поджидал ее, когда она отставала. Он почувствовал, что они сбились с пути. Не решаясь сказать об этом, он попытался отыскать свою же собственную лыжню, которая бы вывела их к реке, но густой снег засыпал все следы. Наконец, Зинка остановилась, утерла рукавичкой мокрый лоб и тихо произнесла: