Борис Фаин - Вахтовый поселок

Сам ее встречал в аэропорту базового города.

Нынешним февралем. Метель, боковой ветер, большие самолеты к ним не летали, а легкому ЯКу опасно было. Двадцать часов ждал, сморило его, а после слышит — кто-то толкает: «Эй, Завьялов, чего спишь тут — борт упал, а он дрыхнет!» Сел все-таки ЯК в просветном окошке между метелями!

Нина была в том же белом пушистом платке, в каком провожала его под Новый год, только лицо слегка побледнело, а глаза блестели больше прежнего. «Какая же у нас страна огромная! Летела, летела… Паша, а ты как добрался?»

…У них немного катанки-проволоки было. Сперва пробовали в одну сцепку вытягивать ГАЗ— рвалось. В две сцепки — опять не тянет. В три — коротко! Потом уже «гаишники» подъехали, вызвали тягач — только тогда и установили машину…

Тяжеловато было ночами. Особенно уже в своей заветной области, когда болота пошли, когда случился тот дурной поворот на пойму. Долго с Кузьмичом прикидывали, как ее проехать, а тут обнаружили: масло надо менять. Бензина-то им в областном центре без разговора добавили — только глянули на обоих, заросших да грязных. А они масла постеснялись попросить. У поймочки и засели. Уже утром свои выручили — из базового города по свирепому морозу заиндевевшие самосвалы шли за промышленной солью, которую в раствор подсыпают. Ребята обрадовались, обступили.

А дальше лежневкой таежной двигались. Зима не лето, как теперь, болота заковало.

…Полный день он с Ниной провел в базовом. Покуда она оформлялась, место в городском общежитии получала… «Это клуб нефтяника, это молодежное кафе», — пояснял Нине, ведя по заснеженному городу. Все ей нравилось, все пришлось по душе. «Это ты еще реки не видела!» А вертолета Нина побоялась, когда настало время на вахтовый лететь. Ни разу в жизни не приходилось ни в МИ-8 садиться, ни в какой другой. А он, добродушный, вертолет, всех в зеленое брюхо примет; без вертолетов, «Уралов» да «гэтэшек»-вездеходов не видать бы нам ни этой нефти, ни газа, как своих ушей.

«Интересно», — припав к нему в вертолете, говорила Нина и вглядывалась в белую прорву снега внизу, в таежный чекрыжник, поваленный ветрами.

Ну, а когда прилетели в вахтовый, он повел ее к Пилипенко. И он, тезка, Павел Данилович, Нину с ходу в жизнь вахтового посвятил.

«Так и так — двенадцать организаций завязано в вахтовом поселке. И мы, нефтяники. И вышкомонтажники. И строители. И мехколонна. И дорожники. И повара… Народ разнообразный, всякие индивиды попадаются! И некоторые говорят: милиционер нужен. А я не согласен. Создадим неуставные общественные организации — все дела. Сколько, Паша, у нас будет комсомольцев?»

…Минуя таежный завал, Павел сквозь стволы сосен увидел вагончики дожимной насосной станции и прибавил газ.

Оператор Нина Никитина измеряла пластовое давление, и это было привычно, нетрудно.

Самое трудное случилось зимой, когда к дожимной станции протянули нитку трубопровода — коллектор. Мороз жег лица. В трубе образовались ледовые пробки. Лед надо было оттаивать, «окна» вырезать — и тогда хлестала нефть; ребятам сколько раз пришлось в ней искупаться! Не миновала сия чаша и ее, Нину.

А теперь что? Привычная работа, обыкновенный день.

В середине дня распогодилось, пригрело солнышко. Нина хотела идти на буровую обедать, но Бочинин ее не пустил.

— Да ты что? Ты дорогу видела? Утонешь запросто — и все. Иди к ремонтникам, у них сухой паек. Вместе и заправимся.

Она пробовала спорить:

— Надо сходить узнать. Пашка водовозку обещал пригнать и не пригнал. А без нее площадку не полить, и мы не улетим, не выберемся — вот посмотришь!

— В самом деле, — согласился Бочинин, в этот раз присмотревшись к посадочной площадке.

— Может быть, с Завьяловым что-то случилось? — спросила Нина.

— Да, не похоже на него — сказать и не сделать. — Бочинин озаботился, и его гладко выбритое лицо стало хмурым, как бы недобрым: редкий случай. Даже при осложнениях на скважинах Михаил был невозмутим. Миша Бочинин — старожил. Появился здесь, когда самого вахтового поселка еще и в помине не было. Все наперед знает!

— Сколько раз говорил — нельзя нам без рации! — сказал Бочинин. — Ну ладно. Что тут у тебя?

Нина показала журнальные записи: дебиты, давления. Бочинин просматривал внимательно, но по тонким подрагивающим губам Нина определила: волнуется, думает о жене в базовом городе.

Можно было натаскать воду ведрами. Однако по чавкающим болотам и порожнему не пройти. Нужно бы вызвать вездеход, но только нет водителя еще. А Завьялов на ГАЗе уже не пройдет. Дай-то бог ему хоть благополучно вернуться…

Лето пришло в тайгу, лето. Снова душно. Снова парят болота. Приехавшие с вахтой два паренька-геодезиста, длинноволосые, бойкие, разговорчивые, незамедлительно шагнувшие в тайгу с инструментом, скоро вернулись на поляну отдышаться. В тайге снова комар.

Миша Бочинин, чтобы отвлечься от беспокойных мыслей, говорил паренькам:

— Патлы-то обстригите!

— Не обстригем! — ответил один.

— В тайге комары налетят, потом не вычешете.

— Вычешем! — сказали оба в один голос под

смех ремонтников.

Сидели на обдуваемой ветром опушке, ели крутые яйца, колбасу и кашу пшенную, разогретую на костре.

— Сейчас бы ушицы! — сказал Миша Бочинин. — Стерлядка нынче самая-самая…

Заговорили про уху и рыбу сибирскую, один из ремонтников упомянул фамилию Вихрова, и Нина отодвинула котелок с кашей, пошла к тайге.

…Родион, то ли сам в силу каких-то своих причин порывая с Вихровым, то ли желая Нину оттолкнуть от него, как-то пояснил, что Вихров не каждого браконьера штрафует. Почему? Должность дает возможность принимать неконтролируемые решения — вот так! Где-то на реке, глухой ночыо, под прибрежным тальником, светя фонариком, узнаешь человека, который может оказаться полезным. Оттого Вихрову в базовом городе одному из первых газовую плиту установили, оттого у него и необычный гарнитур мебельный… Неужели, обживаясь, нужно всю эту слякоть разводить? Неужели?! Почему не переводятся люди, для которых деньги не пахнут, удобства добываются любым путем? И здесь, в молодом базовом городе, уже завелось это. И рядом с вахтовым, где творит, что хочет, некий помощник бурмастера…

Когда Пилипенко привлек ее к устройству библиотеки на вахтовом, она вдруг сказала:

«Павел Данилович! А давайте сделаем большой вечер с выставкой, со стендом, с лекцией, с подбором литературы — «Мы живем в тайге!»

Он ахнул, стукнул себя по лбу:

«Умница! Ну, умница ты разумница… Сам бы до этого нс дошел!»

«Смотрите!» — Она дала ему давний молодежный журнал, на обложке которого, надорванной и зарисованной чернильным карандашом, были слова из «Русского леса» Леонида Леонова: