Владимир Назыров - Жлобские хроники [СИ]

— СТОЙ! — вдруг прокричала самка и тролли замерли, — ТАРАКАНЫ ЭТИ УЖЕ ДОСТАЛИ, А ТЕПЕРЬ И МУРАВЬИ ПОЯВИЛИСЬ. НА КУХНЕ РЯДОМ С РОЗЕТКОЙ ВИДЕЛА. А В КОРИДОРЕ ДАЖЕ ПРИДАВИЛА ДВУХ. КУПИ ЗАВТРА МОРИЛКУ КАКУЮ-НИБУДЬ. “КОМБАТА”, НАВЕРНОЕ. ГОВОРЯТ ХОРОШО ПОМОГАЕТ.

— НУ ТЫ НАШЛА ВРЕМЯ, — прогремел самец.

— НЕ ЗНАЮ, НАКАТИЛО ЧТО-ТО, — ответила великанша и упала на плато, увлекая за собой кавалера.

Одноглазый приблизился ко мне вплотную и грозно прошипел:

— Опять тараканы? Ты о чём думал, когда лазил у нее в голове, я тебя спрашиваю.

— Что ты, что ты! — я в ужасе отпрянул от учителя. — О крысах и о духе смерти, больше ни о ком.

— Значит у тебя всё-таки сущность такая, что тебя все за таракана принимают, — постановил Одноглазый.

— Обнаглел ты уже совсем, — оправившись от первоначального шока, я перешёл в атаку. — Какой я тебе, мать твою, таракан. Я же прямоходящий!

— Единственное, что ты прямо, так это стоячий, а все остальное криво, косо и сикось-накось!

— Накось выкуси, — взорвался я, — Хочешь сказать, что понял хоть что-то из бормотания троллихи, да? Это был совершенно бессмысленный набор из более менее знакомых слов, а ты на меня кидаешься. Спроси любого и тебе ответят, что тролли не разумны, а лишь подражают нам.

— Она приказала своему мужику призвать духа смерти Мортала Комбата на головы безвинных тараканов. Вот, что она сказала, — проорал мне Одноглазый.

— Не смеши меня, умник. Тоже мне толкователь нашелся, — парировал я. — Какого размера тролль, а какого таракан. Они даже и не подозревают о существовании друг друга.

Одноглазый сделал страшные глаза и исчез — вернулся в свое тело, наверное. Я же еще некоторое время полетал вокруг троллей, а затем медленно поплыл вдоль ущелий к Водопаду. Мне совсем не хотелось возвращаться домой одновременно с Одноглазым. Из горестных размышлений о своей тяжелой судьбе и неблагодарной роли спасителя человечества меня вырвало приближающееся мелодичное позвякивание. Оглядевшись, я обнаружил светящегося старичка с большой сетью, плывшей рядом с ним. Сеть была заполнена продолговатыми беспрестанно шевелящимися сосудами, которые сталкиваясь друг с другом и издавали ту самую мелодию, что привлекла меня.

— Скок? — спросил приблизившись старичок.

— Скок, дедушка Авоська, — подтвердил я.

— А где же Одноглазый?

— Мой ученик? Не выдержал нагрузки и сбежал, — я грустно вздохнул, — Совсем ни на что не годным оказался.

Авоська хитро прищурился, порылся в своей сетке, достал оттуда круглый прозрачный горшочек, темную непрозрачную кружку с каляками на боку, насыпал из горшочка в кружку немного чёрной трухи и кружка сама собой заполнилась горячей водой. Бог сунул в нее свой палец и размешал — вода почернела и на ее поверхности появилась светлая пена. Авоська понюхал получившуюся жидкость, скривился и протянул кружку мне. Оставалось надеяться, что его перекосило от удовольствия.

— Все у тебя получится, — нараспев сказал он и я бесстрашно выпил горькую гадость, приготовленную богом.

Когда через мгновение я очнулся в собственной норе, то чувствовал себя великолепно. Мне было легко и хорошо. Рядом со мной стонал Одноглазый, но к сожалению, не так громко, как мне хотелось бы.

— А знаешь, — обратился я к учителю, — я только, что разговаривал с самим Авоськой.

— Ну и? — прокряхтел Одноглазый.

— Он предлагал мне место Старика, но я отказался.

— Тьфу ты, — сплюнул учитель, — я думал ты серьезно, а ты…

— А что я? Правду реку. Одноглазому своему, говорит, передай, чтобы не трогал тебя, а то приду, говорит, и в авоську свою засуну.

Одноглазый даже перестал стонать от такой наглости.

— Если бы ты и вправду встретился с Авоськой, он бы тебя сразу же схватил и к телу обратно пришил. Ты сам такой вариант предполагал, — вот Одноглазый зануда! В самом деле, почему это Авоська меня отпустил?

— Да говорит, шустрый ты больно, Скок, — быстро нашелся я. — Нам, говорит, всё равно тебя не удержать. Рожденный летать ползать не должен. А о крысах, говорит, и не думай. Справимся с вашей бедой в два счета. Только на плоскогорье семь дней не ходи… и… ни… кого… не пускай, — обомлев, я прекратил врать и прислушался к шорохам в своей голове.

Все как обычно — равномерный тихий гул, вызываемый мерным перетеканием мыслей по трубкам. Откуда же тогда появилась эта уверенность, что нельзя в течение недели соваться на плоскогорье, что там будет свирепствовать Мортал Комбат, а может кто и похуже? Вот так жижи дал мне Авоська напиться!

— Ну, чего замолчал? — Одноглазый приподнялся с лежанки и уставился мне в глаза. Увиденное там ему чем-то очень не понравилось и он тихо спросил:

— Так ты что, не врешь?

— Вот теперь не вру, — согласился я. — Крысам — хана, но и нам за сладким стеклом нельзя. Надо всех предупредить.

— Ну а еще, что он тебе говорил? — оживился Одноглазый.

— Сказал, что глаз твой новый отберет, как незаконно присвоенный.

Одноглазый громко застонал и уткнулся носом в лежанку, а мне сразу же стало легко-легко. “О боги! Хорошо-то как!” — закричал я про себя. Можно было вернуться к обычным мелким житейским делам, а можно было и большие планы построить. Марицу, например, к себе пригласить и танцевать научить. Старику опять же на покой пора, хотя зачем мне, человеку, говорившему с богом и принимавшему нектар с длани его, власть Старика? Ведь я уже совсем не тот я, которым был недавно. Простой, как все тут думали, парень встречался с призраком, катался на грохе, помог палачу, изгнал крыс, пугал троллей, а главное был обласкан Богом. И имя отныне мне — Крысогуб! Скок-Крысогуб. Не больше, но и не меньше. Вот так.

Чего?

Да ты на свои-то губы посмотри! Если у меня как у крысы, то у тебя вообще как у…, у…О! Кнопка — губы, как попка! И как это я раньше не замечал? Года три назад, а? Эх… Ну, да ладно, на сегодня все. Про Прынца и Одноглазый порядок завтра.

И про заговор бук тоже завтра.

Все, все! Завтра! Сегодня же пигалицы бесплатно, а с остальных — что-нибудь!

Бабушка Дуля! Откуда это у Вас?

Ничего себе!

Вот чем мне нравится баба Дуля, так это тем, что ей никогда не надо напоминать, что она уже давно не пигалица.

Дедушка Рэммерих! Вы забыли отдать мне кусок соленой сосучки!

Тот, который сжимаете в кулаке.

Конечно, конечно.

Я понимаю. Что поделаешь — возраст…

Ага, склероз у него! Так я и поверил. Жмот старый!

Ого!

Спасибо!

Спасибо!

Вот это да!

Круто!

Мда, в следующий раз приходи с одним заткнутым ухом.

А что, это по твоему полноценный кусок?

Ух ты, Одноглазый! Где достал?

Подожди, не уходи.

Да чего ты дуешься то? Весело ведь получилось. Сейчас культурно отдохнем.

Эй, Кнопка, а ты куда?