Сергей Омбыш-Кузнецов - На охотничьей тропе

Несмело открыл знакомую тесовую калитку. Встречает не дед Платоша, как всегда, а другой, совсем незнакомый сторож, завёрнутый до самых глаз в овчинный тулуп.

«И люди уже новые появились, — подумал Благинин. — Как я давно здесь не был. Пожалуй, около месяца».

Схватив ручку двери, ведущей в квартиру Валентины Михайловны, Иван в нерешительности остановился. Сердце забилось учащённее.

«Войти ли? — подумал Благинин. — О чём говорить с ней? И слов-то не найдёшь. Неловкость какая-то…»

После недолгого раздумья решил: «Зайду, спрошу книги, возьму их и уйду».

Валентина Михайловна встретила его, как долгожданного гостя.

— Иван Петрович! Ванюша, здравствуй, здравствуй! — трясла она его руку, а лицо светилось радостью. — Ты что же не показываешься?

— Времени нет по гостям расхаживать. Сейчас самая добыча пошла. Да и ни к чему…

— А ведь я ждала тебя. Думаю, вот придёт, вот придёт, а ты, как в воду канул, — весело говорила Валентина, не замечая грубоватого ответа Ивана..

«Притворяется! — подумал Благинин. — Будто в самом деле ждала. А может быть и ждала, да меня ли?»

— Я уж спрашивала Сергея Селивёрстовича: не заболел ли ты, так он успокоил меня.

— Болеть нам тоже времени нет.

Да ты чем-то недоволен. Случилось что-нибудь? — беспокойно спросила Валентина.

— Я? Нет, я всем доволен.

— Так в чём же дело?

— Я пришёл, Валентина Михайловна, именно по делу.

— Нет-нет, сначала чаю попьём, а потом о деле. — И Валентина стала накрывать стол. — Продрог, наверное…

— А чай распивать мне тоже некогда. Меня прислал Прокопьев за книгами по звероводству.

— Книги я вот подобрала, возьмите, — и обиженно добавила: — Не такой встречи с тобой я ждала, так давно не виделись и… Ты так изменился за это время.

Благинин взял со стола связанную бечёвкой стопку книг и шагнул к двери, бросив на ходу:

— В степи морозом дурь из головы повыгнало. Прощайте, Валентина Михайловна.

— Почему прощайте? До свидания… Ванюша!

Валентина подошла к окну и, провожая взглядом Благинина, который, чуть сгорбившись, шёл по двору зверофермы, думала: «Что с человеком делается? Какой он непонятный, сегодня даже груб, и всё-таки я его люблю…»

Возвратившись в избушку на Караголе, Благинин застал в ней только заведующего участком и деда Нестера, о чём-то вполголоса разговаривающих, остальные ушли на промысел. Разбирая книги, принесённые Благининым. Прокопьев поинтересовался:

— Ну как Валентина Михайловна поживает?

— А что ей, живёт в своё удовольствие.

Прокопьев внимательно посмотрел на охотника.

— Ты что-то, Иван Петрович, ещё более мрачным вернулся со зверофермы, а я, признаться, другого ожидал. Или общего языка не нашли?

— Это вы о чём? — Благинин удивлённо поднял брови.

— О тебе, о твоих отношениях к Валентине Михайловне.

— Что у нас может быть общего, я даже как следует с ней и не знаком.

Прокопьев улыбнулся.

— Не хитри, Иван Петрович. Любишь ведь ты её.

— Откуда вам это известно?

— И она тебя любит. Блуждаете в потёмках и никак друг друга найти не можете.

— А вы… Ведь вы тоже её любите?

— Я?! — удивлённо воскликнул Прокопьев и расхохотался. — Нет, брат. По секрету тебе скажу: бываю у неё частенько. И зачем, ты думаешь? Помогает она мне. В заочном институте учусь, одному тяжело, во многом не могу разобраться. Я и попросил Валентину Михайловну позаниматься со мной. Как свободное время, так я к ней. Многое она мне растолковала. Ну вот хотя бы вопрос о наследственности или скрещивании зверей. Раньше я в этом был, как рыба на мели, бьюсь, бьюсь о гальку, а до глубины никак добраться не могу. А теперь уж не то. Спасибо Валентине Михайловне. И тебе советую: попроси её взять к себе в ученики. Она и тебе поможет в институт подготовиться.

— Это верно? Всё верно?

— Верно!

Иван чуть не сел от неожиданности мимо стула.

— И вы меня специально к ней послали?

— Специально.

— Погодите, погодите. А откуда вам это всё известно стало?

Прокопьев улыбнулся.

— А это мне дед Платоша рассказал. От души я смеялся, когда ты от зверофермы убегал. Думаю: пусть попереживает, сильнее любовь будет. Да и хотел проверить, насколько хватит у тебя терпения. А ты, оказывается, упрям. Да вижу, переживаешь очень. Вот и послал тебя за литературой…

Лицо Благинина сияло. Он то и дело ерошил смоляной чуб и повторял: «Ах, дурень, дурень!»

Вечером Благинин был снова у Валентины Михайловны. Та встретила его любезно, но холодно.

— Вы что же, Иван Петрович, опять с официальным поручением?

— Я?.. Да… нет… — смутился Иван. — Мне надо бы узнать о результатах исследования водоёмов на нашем участке.

— Тогда понятно. Вас, очевидно, интересует, почему ондатра плохо разводится?

— Да, да, конечно.

Валентина подошла к шкафчику, вытащила оттуда тетрадь с записями и развернула её перед Иваном.

— Вот смотрите, тут всё написано. Да, собственно, и ваши наблюдения правильны. Всё дело в кормах. Кроме того, некоторые водоёмы имеют высокий солевой режим. Следовательно, надо подсаживать растения, опреснить засоленные озёра, отрегулировать сток воды. И вы знаете, Иван Петрович, это будет иметь большое значение не только для ондатроводства, но и для дичного и рыбного хозяйства. Об этом говорит опыт проведения таких работ в Кубанских плавнях. Ондатра получила корма, рыба — новые нерестилища, птица — хорошие гнездования, кормовые и защитные условия…

— Да, да, правильно… — поддакивал Иван, хотя и не слушал, о чём говорила Валентина, собираясь начать разговор о том, что его больше всего волновало, о чём не раз думал по ночам после беседы с дедом Платошей.

— Я рассказала обо всём этом директору промхоза и Жаворонкову. Решили с весны начать работы, — продолжала Покровская и тут вдруг заметила, что Благинин её не слушает. — Иван Петрович, да вы меня совсем не слушаете?

— Ах, да! Нет… слушаю, — смутился Благинин, улыбнулся и добавил: — Признаться, не слушаю. Я думаю…

— О чём же вы думаете?

О чём я думаю? Да, о чём я думаю?.. — Иван пристально посмотрел на Валентину и придвинул стул к ней поближе. — Скажи, Валя, ты на меня не сердишься?

— На тебя? За что же?

— Есть за что… Я был как мальчишка…

— Я ничего не понимаю.

Иван положил свою руку на руку Валентины и, смотря ей в глаза, спросил:

— Нет, верно не сердишься?

— Да нет же, конечно, нет.

— А я думал… Когда приходил сюда в последний раз-осенью, то к тебе не зашёл. Я почти бежал от зверофермы, решив никогда с тобой не встречаться. Мне…

— Я это знаю.

— Знаешь? — удивился Благинин.

— Да. Мне дед Платоша рассказал об этом.

— Я думал, что ты любишь Сергея Селивёрстовича… Почему же ты ничего не сказала мне, что дед Платоша напутал?