Станислав Лем - История о высоком напряжении

— Черт побери, что за машина. Даже динамо есть, даже карбюратор. Только сидений нет и одной резины. Ну что? Возьмем на прицеп?

— Нет, это будет кража.

— Как это? У кого украдем? У немцев?

— Немцев нет. Теперь это все государственное.

Осецкий почувствовал, что заронил в шофера хоть маленькое, но сомнение, и принялся его усердно раздувать.

— Что вы хотели делать с этой машиной?

Об этом, как оказалось, Мисько не подумал. Хотел ехать.

— Это было бы нехорошо. Подумайте сами. Да мы и не утянем ее никак.

Последний аргумент, кажется, убедил Петруса.

— Значит, так. Ну, я сюда еще вернусь.

Он осмотрелся, мысленно уже считая все разбросанные в высокой траве автомобили своими.

— Вместе вернемся. Вы знаете…

Вид брошенных прекрасных машин, как наркотик, начал действовать и на инженера.

— Знаете что? Возьмем пару машин для электростанции. И… и вас приглашаю к нам в качестве шофера. Хорошо?

— К кому? — удивился Мисько.

— К нам… ну, на электростанцию. Ведь нужна будет пара грузовиков, гараж построим… мастерские… — наяву грезил Осецкий, веря в то, что говорит.

— Можно и мастерские. Почему нет? Смотрите, смотрите. — Мисько протянул руку.

Из-за леса выехал тяжелый блестящий лимузин, чуть притормозил при виде стоявшего автомобиля, но через минуту увеличил скорость и, оставляя за собой лиловый хвост дыма, ушел вперед.

— Может, какая-то комиссия? — громко предположил шофер.

Инженер вдруг заторопился и вернулся к машине, уговаривая Мисько ехать дальше. Шофер очень неохотно расстался с найденным эльдорадо.

— Слушайте, а далеко до этого городка? Как его… Милув, да?

— Было Muehlau, теперь Милув. Еще километров двадцать будет. Дорога хорошая, ничего не скажешь. У нас бы давно уже по каменюкам скакали.

Он добавил газу, так что все движущиеся части машины завибрировали, издавая визжащие звуки.

— О, о, смотрите, там машина, что нас обогнала. Вон стоит.

Действительно, рядом с высокой стеной, нависавшей над дорогой слева, стоял тот черный «бьюик», а рядом со снятым колесом шофер делал утреннюю гимнастику. Двое мужчин в серых плащах стояли рядом, глядя на трубы фабрики вдалеке.

Мисько притормозил.

— Помощь нужна?

Тот шофер даже не повернулся, лишь кивнул, что ничего не нужно. А вот оба мужчины подошли и, увидев лежащий рядом с инженером толстый набитый портфель, сняли шляпы.

— Вы не в Милув едете? — спросил Осецкий.

— Такого города нет. Может быть, вы имеете в виду Млынув?

Осецкий смешался.

— Мне говорили… немецкое название… кажется, Muehlau.

— Да. Именно так. Это Млынув.

— Самоуправство низших административных чиновников не знает границ, — добавил второй, в светлых роговых очках.

Мисько уже собрался уезжать, но инженер высунулся из машины. «Может, это комиссия?» — промелькнуло у него в голове.

— Так вы едете в Млынув?

— Объезжаем все воеводство, — сказал тот, что в очках.

А второй добавил:

— Мы топонимисты.

Услышав это необычное слово, обеспокоенный инженер открыл дверцу, поклонился и представился:

— Осецкий.

— Шимковский.

— Негло.

— А что вы будете… э-э-э… то есть какие у вас планы? — вопрошал инженер. «Что за странное слово?» — удивлялся он.

— В связи с царящим в местной ономастике хаосом мы делегированы из министерства для сбора информации.

Осецкий до такой степени терялся в догадках, что решил отказаться от дипломатии.

— А может быть… вы… то есть… по делам электростанции в Милуве, то есть в Млынуве, — поправил себя он, поймав испепеляющий взгляд типа в очках, — или в каком качестве?..

— Почему нас должна интересовать какая-то электростанция? — с бесконечным презрением изрек тот, что пониже. — Ведь доктор Негло ясно сказал вам, что мы занимаемся исключительно топонимикой.

— А, я не расслышал; если так, извините. Удачи вам! — Осецкий сел, Мисько дал газу, и они поехали.

Долгое время царило молчание. Они миновали руины фабрики, свалку гигантских труб, обломки которых валялись по полям, замедлили ход на объездном пути, машина подпрыгивала на выбоинах, а затем снова выехала на дорогу.

— Я знаю этих типов, — сказал шофер.

Осецкий постыдился признаться, что не понял, чем занимаются встреченные господа, а потому промолчал.

— Везде головы дурят. Те уж напишут все названия, бургомистр уже таблички вывесит, вот, мол, Милув, а эти приезжают, бумагу везут с печатью, и превращается в Млынув.

— Так они устанавливают названия населенных пунктов? — догадался наконец Осецкий.

— Ну да. Но машина у них, холера ясна! — добавил он, потому что как раз сзади раздался протяжный сигнал и «бьюик» топономистов пролетел мимо них, засвистел шинами на повороте и исчез из виду.

В полдень они въехали в Млынув. Впрочем, некоторые информационные таблички называли город Милувом, а несколько старых объявлений именовали населенный пункт Милувкой. Осецкий пошел чего-нибудь перекусить и привести себя в порядок после путешествия. Мисько, верный друг автомобиля, сначала напоил мотор, а потом уже удовлетворил потребности собственного тела. Встретились они, когда уже начало смеркаться. У Осецкого был деловой вид. За ним шел высокий мужчина в военном шлеме, еще один с маленькой трубочкой и — чуть позади — молодой, очень словоохотливый человек с белеющим пробором на голове и толстым блокнотом в руке.

— Поедем до электростанции — это ведь рядом, за городом, не так ли? — обратился инженер к мужчине с трубочкой, который поддакнул, выпустив большой клуб дыма.

Рессоры заскрипели, когда все уселись. Мисько осторожно завел мотор, и машина тронулась.

Вскоре «опель» остановился перед низкой стеной. У распахнутых ворот, створки которых вросли в землю, лежала полосатая караульная будка. Дальше тянулись плоские низкие строения из красного кирпича, груды вырванных толстых кабелей, какие-то башенки и столбы, а над всем этим возвышалась высокая коническая труба с выщербленной снарядом верхушкой.

Мисько выкурил три сигареты, продул бензопровод и два раза приложился к новой, полной бутылке, которой затарился в Млынуве, пока дожидался возвращения группы. Теперь первым шел мужчина с трубочкой, за ним тот, что в шлеме, а инженер ступал в задумчивости, иногда спотыкаясь, и, сунув одну руку в карман, размахивал большим листом и вообще словно света белого не видел.

— Так как вы считаете, господин инженер, можно рассчитывать, что станция будет восстановлена к началу года? — вопрошал третий, прижимая к груди толстый блокнот.

У него была патентованная немецкая авторучка, которая отказывалась писать; он ее постоянно слюнил и в результате выглядел так, будто наелся ежевики.

— Откуда я могу знать? О, люди, люди, — качал головой Осецкий, рассеянно пытаясь открыть левую дверцу автомобиля, которая (и он об этом хорошо знал) была закрыта «навсегда». Наконец с помощью шофера он забрался в машину.