Тахир МАЛИК - Послы Млечного Пути

Если бы кто-нибудь из ученых сотню лет назад объявил, что на одной из далеких планет может существовать жизнь, он наверняка не был бы вознесен на такие высоты славы, как Фид. Его открытие заняло бы место среди обычных ежедневных новостей. Но теперь, когда жизнь Унета висела на волоске, в сердце каждого зажегся огонь надежды. Именно поэтому Фиду повсюду воздавались почести.

Для полетов автоматов, для контрольных проверок не было времени. Поэтому перед выдающимися исследователями Нигом и Кивом была поставлена задача: долететь до Эрл, опуститься на ее поверхность, изучить возможную среду обитания на месте, при встрече с разумными существами установить контакт. Чтобы обезопасить экспедицию от поражения неведомыми микроорганизмами, была разработана аппаратура, обеспечивавшая кораблю и его экипажу большую зону защитного излучения. И вот теперь корабль вернулся. Надежда рухнула.

Ниг живой, но с симптомами психического расстройства, рассказывает о преследовавших его галлюцинациях. Кив погиб неизвестно отчего, несмотря на все меры предосторожности. Главный итог экспедиции — условия на Эрл опасны для жизни. Этого достаточно, чтобы перечеркнуть судьбу Фи да.

Сердце его сжалось. Душе захотелось безлюдья, широкого простора. Просторы… Где они есть? Теперь это просто метафора. Мы привыкли к узким ущельям между зданиями, только вот душа не может привыкнуть, атавистическая тяга к воле все живет в ней.

Сейчас все спят, подключившись к своим любимым программам проектора сновидений. Только Фид не может уснуть. Вот уже несколько дней он мучается от невозможности забыться — импульсы проектора искажаются, и вместо приятных сновидений он видит кошмары. И никому не поведаешь о своем горе. Есть ли кто-нибудь, кто разделил бы с ним его печаль?!

На цыпочках, чтобы не разбудить соседей по палате, Фид вышел в коридор, проехал в капсуле подъемника до первого этажа и попал в сквер. Было душно. Он и сам не знал, куда идет. Но что-то вело его все дальше и дальше, и он шагал по каменным плитам, устилавшим улицы спящего округа Вау 35/12.

Под утро он добрался до рощи. В пору Покорения Природы (так именовалось это время велеречивыми администраторами) унетяне оставили от каждого леса такие вот рощицы, как память о дикой растительности, некогда покрывавшей планету. И теперь Фид искал успокоения на этом клочке побежденной природы.

Тесен мир. Нет ни пяди свободной земли. «Но где-то должен быть простор, который может дать утешение душе, — думал ученый. — Пусть даже не будет света. Ощущение простора необходимо человеку! Без этого невозможно… Неужели я брежу? Глупец… Это сказывается бессонница. Я мечтаю о мираже…»

Глаза его воспалились, в горле пересохло. Ему казалось, что стеклянные громады зданий, переливающиеся под первыми лучами солнца, наступают на крохотную рощицу и вот-вот сомкнутся…

Фид вошел под сень деревьев. Сначала он шагал по вытоптанной глинистой тропинке, затем ступил на покрытую нежной травой сырую землю. Машинально, сам того не замечая, Фид срывал листья с деревьев, щипал траву и задумчиво жевал зелень. Тишина. Пока все кругом спит, кажется, что он на самом деле забрел в настоящий бескрайний лес, какие существовали когда-то. Для полной иллюзии не достает только птичьих голосов. Их изображения и имена сохранились лишь в пособиях по истории Унета. Да можно еще послушать их пение в фонотеках. Беззащитные птицы стали первыми жертвами резких изменений в атмосфере. Фид с тоской поднял голову и стал глядеть на кроны деревьев. Увидеть бы хоть раз в жизни живую птицу… Говорят все-таки, что отдельные особи-мутанты уцелели, кто-то видел помет, следы. Нет, скорей всего очередная сенсация…

Поднялся легкий ветерок, и Фид вдруг ощутил знакомый запах — затхлый и приторный запах Приюта. Ему ли было не знать его: ведь он долго возглавлял Комиссию по водворению провинившихся ученых. Он часто бывал в Приюте — содержавшиеся здесь лишались возможности заниматься наукой за тот ущерб, который они нанесли обществу своими ошибочными гипотезами или проектами. Трижды в день их подключают к источнику физиологического раствора. Иного питания не положено. Одинаковые балахоны. Гладко выбритые лбы — знак отверженности. Теперь Фиду предстоит занять лежак в Приюте — вот цена его ошибки в расчетах… Но откуда здесь этот запах? Он встревоженно озирается, но ничего не видит, кроме корявых стволов и листвы. Сделав несколько шагов, останавливается: пара горящих глаз воззрилась на него из сплетения ветвей. Фид сразу узнает этот взгляд: «Ты, Пим?!» Грузное тело обрушивается на землю, и узник Приюта, путаясь в полах нелепого балахона, бежит прочь. «Стой, Пим! Я не собираюсь причинять тебе зло!» — кричит Фид и бросается вслед за беглецом. Он скоро настигает своего бывшего коллегу — питание в Приюте явно не способствует упражнениям в беге. Пим в испуге закрывает бритый лоб руками, кожа его покрывается фиолетовыми пятнами. «Как ты попал сюда?» — спрашивает Фид. Молчание. Оба долго смотрят друг другу в глаза. Внезапно Фид соображает: это пахнет балахон Пима, который пропитался невыносимым духом Приюта.

Фид вспоминает: он ведь первым потребовал, чтобы Пима отправили в Приют. Нет, он не сожалеет о своем тогдашнем решении. По его вине высохло большое озеро. Когда стало известно, что уровень воды в нем из года в год падает, возникла дилемма: сохранить озеро, невзирая на большие расходы по его спасению, или отказаться от вмешательства, предоставить водоем собственной несчастной судьбе. Выгоды первого решения проблемы пе покрывали бы и половины расходов. Конечно, и во втором случае было не избежать убытков. Однако предполагаемая прибыль от освоения дна высохшего озера в будущем должна была превзойти их. Пим встал на защиту второго решения. Он представил убедительные расчеты, обещавшие прибыль, и рекомендовал не дожидаться естественного высыхания озера, а «помочь» ему. Приступили к осушению, и через короткое время по дну можно было ходить. Поначалу выгоды были немалые — появилась новая территория для застройки. Пиму вручили награду, его имя то и дело мелькало в речах администраторов. И только по прошествии многих лет убедились, что осушением озера был нанесен непоправимый ущерб природе, резко изменился климат большого района, пострадала экономика. Общие потери оказались в итоге огромны. И тогда Комиссия постановила: Пим лишается всех знаков признания и заключается в Приют.

Давно уже Фид не встречал его и теперь с каким-то странным чувством разглядывает Пима — скоро и ему предстоит занять место по соседству с ним. И тогда — бритый лоб, такой же балахон, тот же невыносимый приторный запах…

Фид резко отворачивается и идет прочь. «Что делает здесь в этот предутренний час несчастный Пим? Сбежал? Нет, просто выбрался ненадолго подышать среди листвы — ведь Приют неподалеку. Да и куда ему бежать?» Фид углубился в рощу. Открылась небольшая поляна, и он остановился. Посередине торчал из травы большой валун. Ученый вспомнил это место. Раньше из-под валуна бил родник. Но теперь сухо. На сломанных ветвях, на зеленых кустах не видать насекомых. Наверное, ушли на поиски новых мест, где есть вода. На душе было тревожно. Фид вздохнул. Сжав голову руками, присел на валуи. Куда теперь идти? Приближалось время первого приема пищи. Он боится опоздать к раздаче? Не хочет умереть с голоду и будет спокойно дожидаться, пока его отправят в Приют?