Светлана Кудряшова - Друзья с тобой: Повести

— Я пришел просить вас помочь Сампо прогнать из ущелья Старую Злую Рысь, — осмелился заговорить Месяц.

Лось, видимо, дремал.

— Что нужно вам в ущелье? — открыл глаза Лось.

— Медный камень! Это для людей.

Лось опять долго молчал.

— Так где твой Сампо? — вдруг спросил он.

— Совсем рядом — в Сосновом Бору! — обрадовался Месяц.

Лось встал с мшистого ложа и тряхнул ветвистыми рогами.

Месяц отлетел в сторону. Посыпались сосновые и еловые шишки и хвоя. Шумно в стороне вздохнули березы, задрожали осиновые листья. И все стихло.

…Кончался летний день. В Сосновом Бору люди тушили костры и свертывали палатки. Они уходили на Олений Остров. Лось тихо раздвинул кусты и долго смотрел на людей умными добрыми глазами. Сампо сидел в траве. Перед ним лежала карта Соснового Бора.

—« Только в это ущелье и не смог я пробраться, — говорил он, указывая на пропасть Злой Рыси. — Товарищи, подождите меня. Я попытаюсь еще раз.

— Полно, Сампо! Кроме утесов и мрака, там ничего нет.

Лось стукнул рогами о звонкий сосновый ствол. Певучий звук оторвался от сосны и покатился над Бором. И Сампо увидел Лося.

— Зачем ты пришел в лагерь, старик?

Лось поднял голову к небу. Там висел бледный узкий Месяц.

— Это он тебя послал? — догадался Сампо. — Вы нашли медный камень?!

Лось побежал к ущелью. Сампо спешил за ним. У пропасти Старой Рыси они остановились. Сампо заглянул в нее и увидел слабое мерцание медного камня.

— Я знал, что он здесь!

И вдруг в черной глубине загорелись рыжие злые огни — глаза Рыси.

— Вот кто стережет медную гряду! — понял Сампо, но бесстрашно устремился вниз. Дико заголосила Старая Рысь. Громко зафыркала и застучала когтями по камням. Прыгнула на тропу. Крадется к Сампо…

— Сампо! Погибнешь! — в ужасе крикнул Месяц, повиснув на сосне. На тропе вырос могучий Лось. Он поднял Рысь на рога и со страшной силой отшвырнул в мертвую трясину посредине Ржавого Болота. Потом поднатужился и сдвинул с пути Сампо крутую скалу. В пропасти стало светло. Сиял ликующий Месяц. Лился свет из радостных глаз Сампо. И лучистый спокойный взгляд Старого Лося разгонял тьму, притаившуюся в уступах скал.

…Сампо откапывал медный камень из травы и мха и пел песню, которую тут же слагал сам. Он пел о радости победы, о юном благородном и мужественном Месяце, о могучем Лосе. На весь бор пропел Сампо хвалу старику Лосю и повернулся к нему, чтобы поклониться и сказать спасибо. Но Лося не было. Тогда Сампо пошел в бурелом. Ложе, устланное травами, пустовало.

— Он ушел к Серебряному Озеру пить целебную воду, — прошелестели березы. — Лось устал от похожа и борьбы. Он ведь очень стар…

У Серебряного Озера Лося тоже не было. Следы его вели в непроходимую тайгу. Пробиться туда Сампо не смой. Но до сих пор помнит он старого доброго Лося.

В Сосновом Бору люди достают из пропасти медный камень и отправляют на заводы. Когда Месяц встречает в небе летящие ракеты, он кивает им и улыбается. Он ведь здорово постарался для того, чтобы они родились!

Сказку сложили, а медного камня не нашли. Поэтому отец опять собирается в дорогу.

Перед отъездом отец приходит за сыном в детский сад. Алеша, увидав его, спрыгивает с лесенки, где тренируется в вечерние часы, и бежит навстречу. Но розовая Таня–Кнопка уже стоит перед его отцом.

— Как здоровье твоей куклы, Таня? — спрашивает он.

Кнопка протягивает отцу куклу с разбитым носом.

— Жаживает!

Отец требует пластилин. Он долго возится с куклой. Нос получается толстым и большим. Но Кнопке нравится. Она доверчиво и благодарно смотрит на отца Алеши синими глазами–бусинками.

Не успел отец распрощаться с Кнопкой, как появляется Алешин друг Петрусь. У него ссадина на лбу и разбитое колено. Петруся в детском саду зовут Летчиком. Он то и дело падает с крыльца, с кровати во время тихого часа, растягивается на ровной садовой дорожке. Когда он мчится по двору или коридору, малыши предостерегающе кричат ему хором:

— Упадешь, Петрусь!

И Петрусь падает. И сердится на малышей:

— Все из‑за вас!..

— Он шегодня уже упал. Шо штупенек, — сообщает Кнопка отцу.

— Замолчи, Кнопка! — грозно хмурится Летчик. — И совсем не упал. Это я прыгнул.

— Пвыгнул?! — поражается Кнопка.

— Ну, иди, иди, играй! — нетерпеливо подталкивает ее Алеша.

За калиткой детского сада он с радостным ожиданием за–глядывает в лицо отца. Но по тому, как отец смущенно отводи? взгляд, Алеша чувствует недоброе.

— Не получается… — жалобно говорит отец. — До следующего раза, Леха.

— Значит, не возьмешь…

Голос у Алеши дрожит и срывается.

— Леха, на будущий год. Честное слово!

— Я не хочу на будущий… Мне его не видно. Я готовился, я закалялся… Каждый день делал зарядку и обливался холодной водой. Думаешь, не холодно? Думаешь, не трудно… Только один Федор Степанович никогда не обманывает, — говорит Алеша с отчаянием. — Только один…

Дома Алеша скрывается в углу у бурого медведя с тремя лапами. Отец укладывает чемодан и время от времени поглядывает в медвежий угол. Но Алеша сидит спиной ко всему белому свету, всхлипывает и отрывает медведю вторую лапу.

И вот серый чемодан собран. Он наполнен доверху и готов в дальнюю дорогу. Отца нет. Алеша выходит из своего угла и долго неприязненно смотрит на чемодан, словно он виноват в отъезде отца. Потом он сильно царапает ногтем серую кожу и бьет кулаком по замку.

— Да ломайся же ты наконец! Может, тогда он не поедет…

Замок наконец погнулся, а из пальца тонкой струйкой полилась кровь. Тогда Алеша сует палец в рот и опять уходит в свой угол. Он сидит там и грустно думает, что Ришка прав, что никаких Волшебников на свете нет. Ничего не сбывается!

Но тут он вспоминает доктора. Мать иногда называет его Волшебником или Стариком Хоттабычем.

— Старик Хоттабыч, — тихо говорит Алеша, — иди ко мне!

Дверь открывается, и входит доктор.

— Вы взаправдашний Волшебник?! — ахает Алеша.

— Домашний.

— Вы угадали, что я вас зову?

— Я угадал, что ты ушиб палец. Покажи‑ка… Пустое. Йодом смазать, и к утру пройдет.

Алеша качает головой. Никакого йода ему не нужно.

Доктор не настаивает. Он отходит к чемодану и пытается исправить замок.

— Не надо, — останавливает Алеша. Голос его звучит безнадежно и глухо. — Не надо… Пусть так. Может быть, он не поедет.

Доктор задумывается. На его лоб набегают глубокие мор–щины. Глаза прищуриваются и тускнеют. Алеша этого не любит. Такой доктор подолгу молчит и смотрит в пол.

— А вы старенький! Вы совсем старенький… — огорченно трясет его за руку Алеша.

— С вами постареешь! — вдруг вскипает доктор. — То простужаются, то режутся, то ссорятся, а мне за всех отдувайся. А ну‑ка, приятель, давай лапу! Я тебе ее сейчас йодом смажу.