Дан Берг - Страна Эрцель

— Слава богу, мы в порядке, — ответил Бернар.

— Спасибо, сынок, все хорошо, сказала Луиза, с нежностью глядя на сына. Она перевела взгляд на Косби, подумала: «Ей повезло. Хеврон такой преданный, такой верный! Похудел, трудится без отдыха».

— У Хеврона много работы, а дом на мне, — словно прочитав мысли Луизы, сказала Косби. Не надеясь преодолеть акцент, она говорила на эрците просто и коротко, стараясь избегать ошибок.

— Все дети любят Хеврона, не боятся его, — продолжила Косби.

— Пожалуй, верно, дети любят меня. Главное, однако, я их люблю. Нельзя быть детским врачом, не любя детей.

— Ты лечишь детей геров тоже? — поинтересовался Бернар.

— Разумеется, папа. Я лечу и люблю всех детей и не делаю различия.

— Твои жрецы одобряют? — спросил Бернар?

— Бернар! — воскликнула Луиза.

— Молчу.

— Это не опасно, сынок, ездить в деревни к герам?

— Я стал врачом в заморской стране и там же клялся лечить всех. Геры не причинят мне вреда — я лечу их детей. Будь спокойна, мама.

В другом конце гостиной сидели кружком бессупружные отпрыски Фальков. Тейман то и дело украдкой и вопросительно поглядывал на сестру. Та с безукоризненно честным лицом не замечала этих взглядов.

— Райлика, ты слишком поспешно ушла из моей конторы. У меня живое дело, прекрасная практика. Тебе близко к дому. Окончишь университет, а там — господь велик — станем работать вместе, — сказал Гилад.

— Страхование — нечестный бизнес.

— Ты судишь, не поняв.

— Я слышала твои трели. Ты не говоришь людям всю правду.

— Идеалистка!

— Возражение не по существу!

— Браво, Райлика! — вступил в разговор Тейман. Он польстил сестре, надеясь получить знак, что тайна его блюдется.

— Я зачитываюсь книгой баккары. Мне удивительные вещи открываются! — продолжил Тейман.

— Я с радостью поговорю об этом позднее, Тейман. Не будем нагонять скуку на Райлику. Пусть лучше сестрица поведает нам, чем думает заняться.

— Мне предложили работу в газете, помощницей секретаря в редакционном отделе.

— В какой газете? — почти одновременно выкрикнули братья.

Райлика произнесла название, и ответ ее был встречен молчаливым осуждением.

Косби накормила детей. Была непреклонна, не уступив их мольбам отменить ради гостей дневной сон. Пообещала свекрови и свекру, что через час–полтора внуки будут в их полном распоряжении. Тем временем взрослые Фальки расселись вокруг стола и принялись поглощать обед и произносить тосты.

В дверь постучали. Вошел молодой мужчина. По одежде и обуви безошибочно угадывался житель Бейт Шэма.

— Познакомьтесь, это — Итро Окс, — Хеврон представил вошедшего родителям.

— Останешься с нами, Итро? — сросил Хеврон.

— Сейчас тороплюсь, зайду вечером. Возьму лишь у Гилада кое–какие бумаги, — ответил Итро.

Гилад подал Итро тонкую папку. Тот попрощался и вышел.

— Кто не знает Итро Окса, тот скоро услышит о нем. Он становится все заметнее в нашей партии, — сказал Гилад.

— Кстати, Гилад, расскажи нам, есть ли всходы на миссионерской ниве? — спросил Бернар, опасливо оборотившись на супругу, которая была увлечена разговором с Косби и потому пропустила и оставила без последствий опасный вопрос.

— Отец, если ты имеешь в виду наше общество помощи вновь прибывшим, то мне действительно есть, что рассказать.

— Мы слушаем, — за всех ответил Бернар, осмелев.

— Среди новичков из Хорфландии встречается неплохой материал, — начал Гилад, — Я познакомился с интересной семейной парочкой, Диана и Алекс, люди моих лет. Она — журналистка и писательница, он — инженер.

— Похоже, в Хорфландии предписано законом обязательное университетское образование, — заметил Тейман.

— Уж год, как я занимаюсь с ними, не щадя времени, — продолжил Гилад, — Сначала приобщал этих безбожников к традициям, потом к вере, сейчас пытаюсь заинтересовать их нашими идеями.

— За морем я знавал хорфландских интеллигентных эрцев. Неисправимые атеисты, — перебил Хеврон.

— Мой случай — проблемный. Алекс эрц, а Диана — хорфландка! — воскликнул Гилад и этим заявлением целиком овладел вниманием женщин, — Они очень разные типы. Похоже, сильно любили друг друга…

— Что значит «любили»? А сейчас? — с неподдельным любопытством на лице азартно вторглась в разговор Райлика.

— Мне кажется, у них что–то надломилось. Они неодинаковых способностей. Я помог им найти временную работу. Алексу плохо даются языки. Ему было трудно понимать меня. Он примкнул к своим из Хорфландии. Некий хорфландский эрц, называющий себя профессором, завоевывает души легковерных земляков, преподнося им собственное толкование баккары и суля познание тайн мира. Баккара на хорфландском языке! Представляете? Алекс польстился на посулы.

— Эй, довольно про баккару! Про Диану рассказывай! — нетерпеливо перебивает Райлика.

— О, Диана! Она преуспела в эрците. Хоть и не эрца, а вникает в наши традиции до тонкостей. Ей интересны святые книги, она осаждает меня вопросами и готова бесконечно слушать мои объяснения.

— А ты готов бесконечно объяснять? — спросил Бернар.

— Как она выглядит? Опиши, — вступила в разговор Луиза.

— Разве это имеет значение? Среднего роста, стройная, волосы темные, ресницы длинные, глаза карие, за правым ухом родинка…

— Какие подробности! — ехидно заметила Райлика.

Гилад раздосадовался и удивился неожиданному своему простодушию. Решил исправить впечатление, не допустить неверную интерпретацию.

— Диана интересуется прозелитами, она хочет принять веру эрцев, она просит показать ей Бейт Шэм! — выпалил Гилад и, пытливо глядя на физиономии заинтересованных слушателей, вполне осознал, что последние его слова вряд ли что–то исправили, но скорее имели противоположное действие.

На несколько минут воцарилось молчание. Не преуспев в обороне, Гилад перешел в наступление.

— Отец, наше общество не занимается миссионерством, — заявил Гилад.

— А мне кажется, не следует говорить в ироническом тоне о наших жрецах, — добавил Тейман.

— Сыны мои! — высокопарно начал Бернар, не почувствовав, как под столом Луиза наступила ему на ногу, — Сыны мои, в стране Ашназ, где родился ваш отец, никому не приходило в голову упрекать эрцев в миссионерстве. И в мессианстве тоже! От отца и деда я знаю, с каким великим почтением говорили люди о просвещенных ашназских священниках, что не чета вашим жрецам! Известно: постройка постепенно ветшает, потом гибнет.

Бернар, взволнованный, сделал паузу, перевел дух. Он знает, что конец разговора старых с молодыми — взаимная презрительная жалость. Лицо Луизы напряжено. Лица Райлики и Косби поскучнели. Гилад и Тейман потупили глаза. Хеврон с осуждением смотрит на них. Он мог бы возразить отцу, но он не станет испытывать сердце старика. Бернар заметил укоризну в глазах старшего сына. Это успокоило его и вселило дух миролюбия.