Александр Ройко - Вcё повторится вновь

— Конечно же, мы не против, — сказала Диана, и объяснила. — Мы — это я с Филиппом.

— Это и так понятно, — пожала плечами Виолетта.

— Не совсем, — улыбнулась Диана. — Я говорю так твёрдо «мы», потому что в сентябре месяце мы с Филиппом обвенчаемся.

Все начали их поздравлять, очень обрадовалась и мама, и только Виолетта (в своём, как говорится, репертуаре) удивилась:

— С чего бы это? Ты же раньше не хотела.

— Раньше не хотела, а сейчас хочу, — решительно заявила её подруга, и подумала. — Мама обрадовалась венчанию, но она ещё не знает, что через пару дней услышит ещё одну новость.

Виолетта тем временем не унималась:

— А почему они к тебе приедут? — уже тихо спросила она подругу. — А не ты к ним?

— Так я же у них уже была, — решила отшутиться Диана.

— Но и они же у тебя были, и позже, чем ты.

— Так мы решили. Здесь такой отдых на озёрах. Им он очень понравился. Успокойся, всему своё время, расскажу позже, — решила та отделаться такой непонятной фразой.

Обстановка за столом была непринуждённая, все сегодня хорошо отдохнули на воздухе, еды и напитков было достаточно и ранний ужин постепенно перешёл в ужин поздний. И вновь этого никто не замечал или не хотел замечать. Вика уже давно от них сбежала и где–то играла сама.

— У вас так хорошо, так уютно, — произнёс в разгаре вечера Виталий, собираясь провозгласить очередной тост. — Я хочу выпить за…, — продолжил он и, удивлённо посмотрев на Виолетту, остановился.

Диана тоже бросила взгляд на сидящую рядом подругу и испугалась. Виолетта неподвижно сидела с каким–то изумлённым лицом и её расширенные, остекленевшие глаза смотрели в какую–то неведомую точку. Диана проследила за взглядом подруги и тоже вытаращила испуганные глаза: в углу на старом трельяже в своём нарядном платьице лицом к зеркалу и спиной к гостям стояла кукла Маша . Подруги, не сговариваясь, повернулись навстречу, уткнулись лицами друг другу в плечо и беззвучно зарыдали.

Остальные участники ужина, не ведая, что произошло, сидели с перепуганными, ничего не понимающими лицами. Постепенно подруги успокоились. Испуганные Светлана с Эйвой и мужчины всё это время и не думали их успокаивать. Видя, что Диана немного успокоилась, Филипп участливо спросил её:

— Что произошло, что вас напугало?

Филиппу Диана никогда не рассказывала историю с куклой, не придавая ей значения. Естественно, что ничего не понимали и остальные гости, кроме Дианиной мамы — она уже догадалась и тоже сидела сама не своя. Нужно было успокаивать гостей.

— Я сейчас расскажу вам одну потрясающую, но абсолютно правдивую историю, — начала дрожащим голосом Диана. — А вы потом выскажете своё мнение. Если бы мне кто–нибудь рассказал подобную историю раньше — я бы ни в жизнь не поверила. То, что эта история не выдумана, вам подтвердит Виолетта. А уж она то, большой скептик, соврать не даст.

И Диана не спеша начала рассказывать историю своей дочери и её куклы Маши. Все сидели, как заворожённые, слушая рассказ Дианы. И даже, когда Диана закончила, все ещё долго не могли прийти в себя от такого поворота сюжета.

— Вот тебе и заключительный штрих, — что–то вспомнив, тихо обратилась Диана к Виолетте.

Диана уже и забыла о своём разговоре с подругой, произошедшим более чем два месяца назад, но сейчас вспомнила и только молча кивнула головой.

— Какой штрих? — наконец, подала голос Светлана.

Диане пришлось изложить и этот спор с подругой у себя дома ещё в конце мая.

— Когда я приняла решение разыскать своих родственников в прошлой жизни, мои собеседники, узнав об этом, — медленно начала Диана, — принимали меня, мягко говоря, за ненормальную. Да и вы в первый вечер, вспомните, — она, уже улыбаясь, обратилась к Зоричам, — тоже, наверное, приняли меня за таковую. Моя лучшая подруга, с которой мы не разлей вода с детского возраста, и та считала всё это моей блажью и, наверное, дуростью. Так ведь, Виолетта?

— Почти.

— Вот, — уже рассмеялась Диана, — почти . А что она думала обо мне на самом деле, я даже и не знаю.

— Да что там говорить, ты права, Диана, — отозвался Виталий. — Мы не особенно верили во всё это. Меня даже удивляло, как мог мой отец так быстро поверить подобному. Но после всего увиденного, услышанного — как можно сейчас не верить.

— А я вообще удивляюсь, какой же ты молодец Диана, — вставила своё слово Светлана. — Сколько же тебе пришлось перенести, но ты не сломалась, не сдалась, а упорно шла к поставленной цели. Ты — умница, Диана. Отныне я буду считать, что у моей дочери Вики — две мамы: я и ты, Диана, — и она обняла её.

Диана облегчённо вздохнула — ей сейчас не хватало именно такой фразы. На этой, уже и не поймёшь — то ли минорной, то ли мажорной ноте решено было завершить вечер. Никому уже после произошедшего события не хотелось ни есть, ни пить, ни тем более произносить какие–либо тосты. Женщины начали потихоньку сносить со стола посуду на кухню и притихшие мужчины без всяких просьб кинулись им помогать. Мама Дианы и Эйва с мужем стали собираться домой, и решено было всем вместе проводить их. Лана собрала Вику, которая на удивление не спала, и все вышли во двор. Свежий воздух был необходим им всем. И совсем не потому, что они перепили. Они не перепили, просто им нужно было вырваться сейчас на простор. Они проводили до полдороги Эйву, а потом уже до самого дома Дианину маму, которая очень тепло, но со слезами на глазах, простилась с Викой, и отправились в обратный путь. И здесь проговорилась Светлана:

— Я представляю, как хорошо у вас будет в следующем году. Наша компания увеличится на одного человечка, и это будет так здорово.

Виолетта наконец всё поняла и вцепилась ногтями Диане в руку:

— Ну, подруга, погоди! — как тот волк в мультике взвыла она. — Почему я всегда всё узнаю последней?

Но Диана сейчас не обращала внимания на Виолеттины нападки — она была просто счастлива. Остальные же члены прогулки только тихонько посмеивались.

Возвратившись домой, Диана начала складывать посуду в посудомоечную машину. Затем на кухню вышла Светлана, уложившая Вику спать. Виолетта с Робертом ушла домой, успев напоследок отпустить в адрес Дианы ещё несколько шпилек. Светлана помогла Диане прибрать на кухне, и они ещё долго сидели на кухне и обсуждали что–то такое, что было ведомо только им двоим.

* * *

Следующий новый день, точно так же, как и в Киеве, начался для Дианы с грусти — защемило сердце от одной только мысли, что сегодня они расстанутся. Диана с удивлением отмечала, что ей не только не хочется расставаться с Викой — это как раз понятно — но она, кроме того, с сожалением примиряется и с отлётом её родителей. За эти две недели отдыха, проведенного вместе она настолько с ними сдружилась, а, точнее сказать, сроднилась, что расставание бередило душу. Виталий ей, можно сказать, был более родственен и у неё с ним хорошие отношения, но всё же больше она породнилась со Светланой. Диане казалось, что она знакома со Ланой давно–давно. Она сравнивала свою новую подругу–родственницу с Виолеттой и всё больше чашу весов перетягивала дружба со Светланой. Диана, вероятно, уже несколько устала от излишней категоричности Виолетты, её определённой назойливости и какой–то её, можно сказать, собственности по отношению к Диане — она всегда старалась ею командовать, помыкать что ли. Ей это, конечно, не удавалось — Диана была крепким орешком — но от этого её подруга только ещё больше старалась на неё давить. Нет, Виолета была очень хорошая подруга — внимательная, бескорыстная и заботливая. Но вот эта её забота и угнетала Диану. И вот сейчас Диане впервые пришла в голову мысль, что Виолетте срочно нужно родить ребёнка — вот на кого падёт вся её забота и внимание. Что касается Ланы, то она была намного мягче, более тактичной и более рассудительной. Виолетта бывало в разговорах что–нибудь быстро выпалит, а затем уже и сама понимает — немного не то — но уже из лишней гордости не отступает. Со Светланой Диане было беседовать и проще, и приятнее.