Кирилл Войнов - Со мною в ад

Я решил сначала не называть себя.

— Несколько дней назад, у вас тут был поломанный «фольксваген», после аварии…

— А-а, и ты пришел по этому делу? — И он сдвинул брови. — Нету ничего!

— Я хотел…

— Да знаю я, что ты хотел, но нету! Нету, понял? Кто сейчас не хочет иметь машину?

Он повнимательнее пригляделся ко мне, и что-то его, видимо, насторожило.

— Выйдите, гражданин! Выйдите отсюда, понятно? Это склад, а не корчма!

Я молча вынул удостоверение и показал ему. В одно мгновенье он преобразился до неузнаваемости — сладенькая улыбочка, угодливая, полусогнутая в поклоне спина:

— Прошу вас, пожалуйста, прошу, чем могу?

— Теперь и вы назовите себя, — холодно предложил я ему.

— Атанас, Атанас Чолаков меня зовут… Товарищ Пенков уже знакомился со мной…

— Да, да, конечно, — пробормотал я, записывая в блокнот его имя и фамилию.

— А вы, товарищ, что же вы не пришли пораньше, а? Машина уже продана…

— Кому?

— А, тут одному… Не помню, как его… Стоманов или… Топалов… нет, не помню. Из министерства вроде бы. А, мелкая рыбешка… Вот, погодите минутку! Сейчас принесу акт. — И он готов был кинуться прочь.

— Не надо, нет необходимости! — остановил я его. — Лучше расскажите, как это было.

— Что было?

— Ну, продажа. Когда пришел покупатель? Один он был или с кем-то еще?

Незаметно мы двинулись по проходу и дошли до маленькой застекленной конторки, куда — я понял — завскладом непременно хотел меня завести.

— Один, один он был! Пришел, принес письмо, дай, говорит, машину… Погоди, говорю, дай посмотрю документ… Да, все верно — подпись есть. Для меня самое главное — подпись. Раз шеф подписал — значит, все в норме. Ладно, говорю, отсчитывай бумажки — тысяча шестьсот тридцать… Да, она, конечно, после аварии, но ездить можно, на ходу машина… Положишь еще двести-триста мастеру — будет как новенькая… А тот глядит на меня как полоумный — что, говорит, я могу ее прямо сейчас взять? Вот ненормальный, у него, видишь ли, с собой денег не было! — И человечек гнусно захихикал.

Не знаю, может, мой строгий вид подействовал на него или омерзение, невольно выразившееся в моих глазах, но он осекся, и лицо его снова приняло угодливое выражение.

— Ну, как бы там ни было, он кинулся по телефону звонить…

Мы уже вошли в конторку.

— Садитесь, — он указал мне на стул, а сам продолжал стоять. — С какой-то женщиной говорил, Венче или Генче, не расслышал, принеси, говорит, деньги… Потом вышел, повертелся, опять стал звонить, ту же самую звать к телефону, но, видно, не застал — ушла уже… Тогда он сел на свой мотоцикл и запылил куда-то…

— Значит, вы говорите — он звонил второй раз?

— Да, да — второй, второй раз.

— А когда это было, не помните? В котором часу?

— Да, наверно, после двенадцати, потому что я уже торопился в столовую обедать. Ну, допустим, меня не было двадцать минут. Значит, примерно в половине первого я вернулся. Смотрю — вертится возле склада какая-то женщина. Красивая…

— А его в это время не было?

— Нет, он примчался минут через десять. Да, именно так… Ну, женщина передала ему деньги, о чем-то они поговорили недолго, и он ее отправил обратно.

— А на чем она уехала?

— Вот чего не знаю, того не знаю — думаю, скорее всего, на автобусе.

— Ну, хорошо. А что было потом?

— Потом? Потом мы посчитали деньги, оформили акт о продаже, и он уехал.

— На этом «фольксвагене»?

— Известное дело — на своем «фольксвагене». Сказал, что хочет немедля найти какого-то приятеля, чтобы отреставрировать машину как следует, так я понял…

— Ну а мотоцикл?

— В четыре часа приехал на машине какой-то человек и забрал мотоцикл.

— А какой марки он был? Вы видели его?

— Да, видел, но сказать точно не могу, да я в них и не разбираюсь особенно…

Так. О чем еще спросить его? Пожалуй, пока хватит, и это не так уж мало. Я встал.

— Спасибо. Достаточно. — Я сделал небольшую паузу. — На сегодня.

Он с удивлением и даже некоторым страхом поглядел на меня, а я повернулся и, не дожидаясь его вопросов, вышел.

Мне нужно было спешить. Ведь я с утра позвонил Гено Томанову на работу, и между нами произошел краткий разговор:

— Вы могли бы прийти ко мне? Ну, скажем, в полдесятого — в десять?

— Исключено! — бесцеремонно рубанул он. — Я должен явиться к шефу с докладом! До обеда — исключено! — так же резко повторил он.

— А после обеда?

— После обеда? Ну… да… возможно. Когда?

— В половине второго.

— Хорошо. И скажите там вашим — надоели мне эти пропуска! Нельзя ли прямо, без них?

— Исключено! — ответил я и положил трубку.

Он меня разозлил, вот в чем дело. Но потом я подумал, что так даже лучше — я успею побывать в Искоре, чтобы проверить и уточнить кое-что из рассказанного Тони. Например, я обратил особое внимание на то, что, по ее словам, они виделись в день несчастья в двенадцать двадцать в сквере за мавзолеем. Томанов же не только ничего об этом не говорил, но даже утверждал и доказывал, что был в это время на складе в Искоре.

Оказалось — действительно, был, но…

Я так спешил в город, что даже по-человечески пообедать не успел. В половине второго я уже был на месте и сидел за столом. Позвонили из бюро пропусков.

— Пусть пройдет! — велел я.

Через минуту он появился, кивнул и сел, не дожидаясь приглашения. Он уже чувствовал себя по-свойски у меня в кабинете… Я решил на этот раз не церемониться.

— Ответьте мне на один вопрос — когда вы в последний раз были в Кюстендиле?

— Вы вызвали меня только для этого? Могли бы и по телефону спросить! Результат был бы тот же!

— Мне лучше знать, когда и как задавать вам вопросы! Так вот — отвечайте прямо: тогда-то и тогда-то.

Он как-то странно глянул на меня, сдвинул брови — будто вспоминает — и медленно проговорил:

— В Кюстендиле я был на экскурсии с классом, когда в школе учился.

Я не мог усидеть на месте, быстро встал и заходил по кабинету.

— Это в первый и последний раз?

— В первый и последний раз, — не мигнув, ответил он.

Я глядел на него почти с восхищением — надо же, как спокойно и уверенно врет… Мне еще неясно было — пора его задерживать или нет, поэтому надо стараться держать себя нейтрально и пока не давать почувствовать, что я знаю больше, чем он может предположить.

— Ладно, пока оставим это. Итак, вы говорите, что в день несчастья в обеденное время вы были на станции Искор. Когда именно, в какое время это было?

— В пять минут двенадцатого, — заученно ответил он.

— На чем вы ехали туда?

Ответ был не столь молниеносным:

— Мне кажется, я ответил на этот вопрос.

— Нет, не ответили, вы обошли его! Надеюсь, помните свои слова: «Когда человек спешит, он найдет способ…» Что вы имели в виду? Какой вид быстрого транспорта?