Андрей Валентинов - Печать на сердце твоем

– Пошли! – он встал и бросил взгляд на черное отверстие. – Да поможет нам Мать Болот!

Порог был еще виден, а дальше все тонуло в мгле. Шаг, еще один… Нога уткнулась во что-то твердое, и Згур в сердцах помянул Извира вкупе со всеми его чадами. Все-таки замуровали! Но протянутая рука ушла в пустоту, и в душе вновь вспыхнула надежда. Не стенка, тогда что же это?

Вспыхнул трут, но обрывок рубахи никак не хотел загораться. Но вот пламя медленно, словно неохотно, отогнало черную мглу. Да, камень, но это не стенка. Ступенька, еще одна… Лестница!

Ступени были высокими, и Згуру внезапно подумалось, что строили их те, кому ничего не стоило поднять ногу на целый локоть. Таких бы – да в Вейско! Но Згур уже понимал – людям незачем строить подобное. Тогда что же это? В норе не бывает ступеней!

Лестница тянулась вверх, огромные гладкие ступени сменяли одна другую, но вот черная мгла посветлела, впереди замерцал знакомый сумрак. Згур вытер пот со лба и прыжком одолел последнюю преграду. В глаза ударил желтый огонь. Згур прижал ладони к лицу и замер.

– Великий Дий! – послышалось рядом. Черемош, одолев подъем, растерянно щурился, протирая глаза. Згур последовал его примеру. Постепенно глаза вновь смогли видеть.

– Это не выход, – хладнокровно заметила Улада. – Но красиво.

Из четырехугольного отверстия лился поток желтого света, яркого, мерцающего белыми искрами. Свет казался живым, трепещущим, он разливался волнами, неся с собой легкое сухое тепло. Хотелось бежать вперед, чтобы поскорее окунуться в сверкающий омут.

Но Згур не спешил. Он вновь огляделся и покачал головой. Они на площадке. Чуть дальше вход, за ним, похоже, еще один зал. А впереди…

– Згур! – чернявый тоже заметил и застыл, не решаясь шагнуть вперед. – Згур, ты видишь?

Посреди прохода чернело что-то огромное, издали похожее на груду камней. Но это был не камень. Желтый свет вспыхнул ярче, и Згур невольно схватился за рукоять меча. Голова… Голова?!

Черная треугольная морда. Сетчатые глаза без ресниц, странные челюсти с острыми желваками, что-то непонятное по краям – то ли усы, то ли рога. А дальше тянулось туловище – длинное, разделенное на сегменты.

– Оса! – хладнокровно констатировала Улада. – Кажется, дохлая.

Згур внезапно рассмеялся. Оса! Хороша оса в семь локтей длины! Хотя, похоже. Правда, ни ног, ни крыльев…

Чудище не шевелилось, и Згур осторожно шагнул к проходу. Да, кажется, длинноносая права. То, что так напоминало осу, уже не способно ужалить. Осмелев, он легко ударил по черной морде. Послышался глухой стук.

– Да она высохла! – хмыкнул Черемош. – Ну, тварюга! Прямо Идрик-зверь!

Вблизи чудище казалось еще страшней. Згур не ошибся: ни крыльев, ни лап, огромная туша лежала прямо на камне. Голова лоснилась вороненой чернотой, но бока были мягкими, точно войлочными, покрытыми странным волнистым узором.

– Давно сдохла! – чернявый хлопнул по войлочному боку, подняв тучу пыли. – Згур, что это, как думаешь?

– Выползень…

Странное слово, услышанное от бородатого разбойника. Выползнев Лаз… Вот, значит, почему!

– Хорош! – Улада покачала головой и скривилась. – Надеюсь, он здесь один.

Згур посмотрел в проход. Желтый свет отразился на чем-то блестящем, ярком, словно серебро. Во всяком случае, это не «оса».

– Пошли!

Зал был полон света. Как и прежде, нельзя было заметить ни окон, ни светильников. Лишь на самом верху, под сводчатым потолком, притаилась темнота. Это все казалось уже знакомым. Но зал не был пуст. Пол покрывали куски сверкающего металла – неровные, словно вырванные грубой рукой. Згур приподнял один них и покачал головой. Металл был легкий – не сталь, но и не серебро.

Згур вновь осмотрелся и заметил на одной из стен сверкающую полосу. Стало ясно: в давние годы металл покрывал весь зал, но затем был сорван и брошен на пол.

– Кеев Венец! – задумчиво проговорила Улада, ковырнув гладкую блестящую поверхность. И, заметив недоуменные взгляды, пояснила:

– Я была в Савмате вместо с отцом… С Палатином. Светлый устраивал прием, и на нем был Железный Венец. Но он сделан не из железа, а из чего-то другого. Легкий, блестящий… Я потом спросила, и Светлый рассказал, что Венец остался от Кея Кавада…

– Наверно, станичники отодрали, – предположил Черемош. – Продать хотели, бычары!

С ним не спорили. Згур прошелся по залу, поддевая ногой звенящие пластины. В дальнем углу, возле небольшой пустой ниши, их было особенно много. Згур мельком взглянул на неровные полосы и хотел уже идти дальше, но тут его внимание привлекло что-то необычное, круглое. Почему-то вспомнился браслет, проклятый браслет, доставшийся неведомым образом от предателя-кобника. Но это был, конечно, не браслет, скорее находка напоминала обруч – серый легкий обруч, показавшийся на ощупь теплым и почему-то мягким. Згур повертел находку в руках и уже хотел положить на место, как вдруг почувствовал легкий озноб. Серый цвет исчез, обруч покрылся радужными пятнами и внезапно засветился ровным серебристым огнем.

– Покажи! – Черемош был уже рядом. – Ой, да он горячий!

Згур удивился – сам он не чувствовал жара, но по всему телу разливалось сухое тепло. Внезапно он ощутил, как уходит усталость, кольчуга и тяжелый мешок становятся легкими, невесомыми. Захотелось рассмеяться, подпрыгнуть, даже пройтись на руках. Но Згур тут же одернул себя. Не спеши, сотник! Это не румский кругляш с непонятными значками! Тут чаклунством за десять шагов несет!

Он чуть не бросил обруч обратно на заваленный серебристыми пластинами пол, но сдержался. Бросать тоже нельзя. Мало ли…

– Эй, наемник! – голос Улады звучал насмешливо, с легкой издевкой. – Это тебе не Кеев Венец! Ищи выход!

Венец? Згур повертел находку в руках. Он хорошо помнил, что обруч куда шире, чем его голова. И чем любая другая голова. Такой только Идрик-зверю, которого Черемош помянул, впору. Но, странное дело, внезапно показалось, что обруч стал меньше. Згур помотал головой, растерянно моргнул… Точно! Теперь светящийся круг был размером… как раз с диадему!

– Ну чего это у тебя? – девушка подошла ближе, склонила голову и задумалась. – Здесь нашел?

Згур кивнул, не решаясь сдвинуться с места. Обруч светил все ярче, и страх постепенно уходил. Но неуверенность оставалась. Красивая вещь, конечно…

Улада почесала кончик своего длинного носа, дотронулась пальцем до светящейся поверхности и внезапно бросила:

– Надень!

Згур чуть не крикнул «Нет!», но вовремя сдержался. Опять трусом назовут!

– Страшно, наемник? – дочь Палатина хмыкнула. – Это тебе не клевцом махать!

– Улада, – вступился Черемош. – Эта вещь… Не простая. Наверно, какой-то чаклун…

Девушка нетерпеливо фыркнула, рука схватила обруч. Миг – и серебристое кольцо засветилось у нее на голове. Несколько мгновений она молчала, затем улыбнулась.