Андрей Валентинов - Печать на сердце твоем

Черемош уже был между камнями, недоуменно оглядываясь. Улада дернула носом, скривилась, хотела что-то сказать. И тут сверху со свистом рухнула черная тень.

Згур упал ничком, успев сбить девушку с ног. Пахнуло невыносимым жаром, к спине и затылку словно приложили раскаленное железо. В ноздри ударил запах горящих волос…

Несколько мгновений они лежали неподвижно, затем Згур нерешительно поднял голову. Небо было чистым, лишь вдали сверкнула знакомая искра. Он привстал, резко выдохнул:

– Как, сиятельная, жива?

Улада медленно приподнялась, скривилась, провела рукой по волосам. Губы дрогнули:

– Сг-горели! К-какая гадость!

От ее пышных кос мало что уцелело, но не об этом надо было сейчас думать. Згур схватил девушку за руку и потянул к расщелине. Что-то кричал Черемош, но в ушах стоял звон, мешая понять хотя бы слово. Улада шла медленно, и глаза ее были странно пустыми. Кажется, она до сих пор не поняла.

Они не без труда втиснулись в расщелину, и Згур перевел дыхание. И почти тут же пламя вспыхнуло слева, там, где они только что стояли. Вновь пахнуло жаром, уши резанул свист, черная тень метнулась в небо…

– Великий Дий! – глаза Черемоша застыли, губы тронулись синевой. – Это… Не-е не может…

– Может, – еле слышно проговорил Згур, вытирая копоть с лица. Руки дрожали, по затылку лил пот. – К сожалению, может…

Вновь вспыхнуло пламя, но уже дальше, у самого обрыва. Згур бессильно откинулся назад и прикрыл глаза.

– Т-ты, наемник, т-ты толкнул м-меня. Уд-дарил… – голос Улады был неузнаваем, она не говорила – хрипела, с трудом выдавливая слова.

– Да. Извини…

– Т-тебя надо. На к-кол, тебя н-надо…

Девушка не договорила, плечи дрогнули, и она беззвучно зарыдала.

– Згур! Что это было? Что?

Черемош начал приходить в себя, страх сменился возбуждением. Глаза блеснули.

– Я понял! Понял! Это же…

– Огненные Змеи, – с трудом выговорил Згур. – Я не знал. Не знал, что они… Так близко…

Он замолчал. Говорить было не о чем. Огненные Змеи, Огненная Смерть. Не спрятаться, не убежать…

Улада плакала, наконец, с трудом оторвала руки от распухшего, покрытого гарью лица и выдохнула:

– Извини! Извини, Згур, я, кажется… Кажется, сказала что-то не то.

– Какая разница? – он пожал плечами и нашел в себе силы улыбнуться. – Все равно…

Но ужас постепенно исчезал, пропала слабость, и Згур вновь захотел жить. Это еще не смерть! Их не заметили, значит, есть время подумать. Подумать…

– Досидим до ночи, – Черемош осторожно выглянул и тут же спрятался за скалу. – Ночью они нас не увидят…

– Нет…

Разубеждать парня не хотелось, но Згур хорошо помнил рассказы Неговита. Рахман обычно посмеивался, говоря о «зверушках». Но о Змеях рассказывал вполголоса, без улыбки. Они, молодые ребята из Учельни, никак не могли поверить, что Змеи, о которых столько сказок сложено, и не Змеи вовсе, и ни шеи у них нет, ни кожаных крыльев…

– Ночью они хорошо видят. Можно попытаться досидеть до рассвета, тогда они исчезнут. Ненадолго, часа на два. Но…

«Но» было очевидно. Они на вершине, спуститься скорее всего не удастся. А если и получится, все равно Змеи вернутся. В узкой долине не скроешься.

– Главное, чтоб не заметили. Заметят – тогда все…

Чернявый о чем-то спросил, но Згур даже не расслышал. Итак, следует подумать. И не только о том, чтобы скрыться от Смерти, падающей с неба. Что дальше? Вернуться к ручью? А если стражу еще не сняли?

Он поглядел на Черемоша, затем на Уладу и отвернулся. Если очень захочется жить… Если очень захочется жить, он вернется по Выползневу Лазу к ручью. Вернется один. Одному уйти легче. И никто его не спросит, куда исчезли чернявый парень и длинноносая девушка. Даже дядя Барсак. Даже отец, будь он жив.

И тут вспомнился сон. Лицо отца, его тихий голос. «Дети не виновны в грехах отцов… Когда идет война, и Край в опасности, допустимо все. Но сейчас мир…» Згуру захотелось вновь взглянуть в лицо дочери Палатина – предателя, оставившего свой народ в тяжкий час. Взглянуть – и почувствовать знакомую ненависть. Но он сдержался. Плохо, очень плохо, сотник! Ты здесь не для того, чтобы мстить. Твоя задача – выполнить приказ.

Он вспомнил негромкий голос дяди Барсака. «Не Палатина. Не Кея. Ее – как выйдет.» Ему не приказывали убивать! Нет! Но ему и не запретили…

– Смотри! – рука Черемоша трясла его за плечо, и Згур очнулся. Перед глазами была знакомая тень. Он попятился, но тень стояла неподвижно, совсем рядом, всего в трех шагах.

– Висит! Видишь? – шептал чернявый, но Згур лишь помотал головой. Он видел – пока только тень. Но Змей был совсем рядом, он не улетал, чего-то выжидая.

Теперь замолчал и Черемош. Было слышно лишь, как громко дышит Улада.

И тут тень качнулась, выросла, и сверху начало опускаться что-то огромное, черное…

– Мать Болот!

Згур прошептал привычные слова еле слышно, одними губами. В проем заглянула знакомая треугольная голова. Сетчатые глаза смотрели холодно и безразлично. Дрогнули громадные желваки, и возле самых ног плеснуло пламя.

Кажется, закричала Улада, но Згур уже не слышал. Вот и все! Хоть напоследок, но они узнали тайну подземелья, тайну проклятого Выползнева Лаза. «Осы»! Бескрылые осы, парящие по небу и изрыгающие пламя…

Сетчатые глаза были совсем близко, от черной головы веяло жаром, и Згур понял – терять нечего. Внезапно вспомнился медведь, глупый трусливый зверь, которого можно прогнать взглядом. Но этого не прогонишь…

– Уйди! Пошел вон!

Згур усмехнулся, погладил рукоять меча. Если бы черная тварь сунулась чуть ближе! Еще чуть-чуть…

Но Змей не трогался с места. Огромная туша недвижно висела в воздухе, и Згур только сейчас удивился тому, что можно летать без крыльев. И вот медленно, словно нехотя, голова начала отодвигаться.

– Улетай! – отчаяние придало силы, голос окреп. – Улетай! Живо, я кому сказал!

И тут случилось то, чего Згур ожидал менее всего. Резкий свист. Черная тень дернулась, и через мгновенье каменная площадка была пуста.

Пару минут он еще стоял, не в силах даже сдвинуться с места, а затем тяжело опустился на теплый камень.

– Ты! – Черемош быстро высунулся наружу. – Ты! Ты его прогнал! Ты! Его! Прогнал! Згур, ты понял?!

– Еще нет, – губы шевелились с трудом. – Змея нельзя… прогнать…

– Но он улетел, – голос Улады вновь стал обычным. – Згур, ты чаклун? Или, может, учился?

Она не шутила, и Згур, сдержав смех, ответил серьезно:

– Нет, сиятельная. Чаклунов не люблю и даже боюсь.

– А медведь!.. – вмешался Черемош, но длинноносая цыкнула, и чернявый послушно умолк.

– Так… – девушка задумалась. – Тогда почему?.. Мы все ели мед… Нет, не то! Давай, наемник, вспоминай!

Вспоминать было нечего. Краснощекий Неговит не учил разговаривать со Змеями. Что еще? Браслет? Но даже если предатель-кобник прав, этот амулет для любви, а не для бескрылых «ос». Ладонь скользнула по лицу, наткнувшись на что-то знакомое. Обруч! Згур и забыл о нем!