Даниял Ибрагимов - Противоборство

Черняков, многие, кто знал Зальцмана, отмечают также, что он не был лишен и недостатков, таких, как явное тяготение к волевым методам руководства, вспыльчивость, порой переходившую в грубость. Имея в годы войны практически неограниченные полномочия, данные ему Государственным Комитетом Обороны, он пользовался ими не всегда с должной мудростью и дальновидностью.

В то же время надо понимать, что многие его действия вызывались напряженной обстановкой, что шла тяжелейшая, кровопролитнейшая война, что в тылу, как и на фронте, действовали законы военного времени.

Зальцман был крут, и это всем известно. Но сотни людей могут привести примеры его доброжелательства, чуткости, особой душевной деликатности...

«Я по многим примерам знаю,– вспоминает старейший работник завода Н.. Ф. Шашмурин,– что в отношении к людям он не был пакостным, зажимщиком, вельможей и т. д.». И дальше: «И. М. Зальцман, как директор завода, был отличным организатором и проводником текущих оперативных задач. Рассматривать его деятельность в широком плане я не правомочен, но для нас, конструкторов, он в этом качестве был поистине незаменим. Не знаю случая, чтобы он не поддержал, тем более необоснованно затруднял нашу деятельность на производстве. Есть основание утверждать, что в этой области он был излишне доверчив».

Зальцман любил рабочего и знал о любви рабочих к себе. Однако он никогда не позволял себе никакой фамильярности в отношении к рабочим, не искал ложной популярности.

Я знаю из личного опыта, что в восприятии людей иной руководитель-крикун предстает обычно как отчужденная частица коллектива. После угроз он же будет заискивать, прибегать к ненужному похлопыванию по плечам, псевдодемократическому одариванию.

Вернемся к биографии Зальцмана. Не успел он закончить организацию выпуска тяжелых танков КВ на ЧТЗ, как в январе его назначили директором эвакуированного в Нижний Тагил Харьковского танкового завода. Полгода потребовалось ему вместе с Ю. Е. Максаревым, временно ставшим главным инженером завода, чтобы на новом месте наладить выпуск танков Т-34 на конвейере. 30 танков в день! Таков итог его деятельности на этом заводе.

Портрет И. М. Зальцмана был бы однокрасочным, если бы я не привел еще несколько эпизодов из его жизни и деятельности, рассказанные людьми, хорошо знавшими его.

В декабре 1940 года Советское правительство вынесло решение о срочном запуске в серийное производство самолета-штурмовика Ильюшина Ил-2. Это был летающий танк, так его назовут наши воины. Известно, что Ил-2 был бронированным, у него, как и у танка, имелся бронекорпус, расположенный в носовой и средней частях фюзеляжа и предохранявший жизненные узлы и агрегаты самолета (мотор со всеми его системами и кабину экипажа с оборудованием) от огня зенитной артиллерии и пулеметного огня авиации врага.

Изготовление бронекорпусов для Ил-2 поручили трем ленинградским предприятиям. Завод имени Г. К. Орджоникидзе должен был наладить замкнутое производство, то есть штамповать бронедетали, собирать из них готовые бронекорпуса и сдавать авиационному заводу. На двух других заводах производственный процесс расчленялся. Кировский завод получил задание изготовлять бронедетали, а Ижорский завод – производить сборку и сдавать готовую продукцию.

Прежде чем перейти к сути дела, отмечу, что в довоенные годы цех горячей штамповки Кировского завода представлял огромное производство с огненными печами, десятками прессов, подъемными кранами и другим крупным оборудованием. Конечно, такой цех на любом заводе не блещет чистотой. На рабочих верстаках этого цеха были и металлическая пыль, и капли масла, которые немедленно оставляли на чертежах грязные, жирные пятна, стоило их разложить в процессе работы на верстаке. По многолетнему своему опыту конструктора знаю, что это никого и никогда не смущало – ведь это обычная работа.

Для кировцев освоение процесса штамповки и закалки авиационной брони было новым и шло без особого энтузиазма – и без бронекорпусов для Ил-2 у них было много срочных заказов, особенно по выпуску танков КВ. Так продолжалось до тех пор, пока парторг ЦК ВКП(б) на авиационном заводе Мосалов в очередном докладе в Центральный Комитет партии не заострил внимание на запаздывании поставки бронекорпусов. Из ЦК последовал звонок А. А. Жданову – секретарю ЦК, первому секретарю Ленинградского обкома партии – срочно разобраться в обстановке. Жданов связался с директором ЛКЗ Зальцманом, потребовал доложить о состоянии работ по бронекорпусу для Ил-2.

Зальцман, захватив с собой из цеха несколько «разукрашенных», в масляных пятнах, местами порванных чертежей элементов бронекорпуса, поехал к Жданову:

– Андрей Александрович! Разве можно быстро и качественно работать по таким скверным чертежам? И тут же пояснил:

– У меня на заводе сидит представитель самолетного ОКБ Виктор Николаевич Бугайский. Вот он со своими конструкторами так и «разукрашивает» свои чертежи...

Жданов отругал Зальцмана за то, что тот раньше не доложил ему о плохом состоянии технической документации, полученной от Ильюшина. В заключение объявил:

– Завтра я выезжаю на доклад Сталину, расскажу ему и об этом безобразии. Вам, Исаак Моисеевич, предлагаю выехать в Москву со мной, а сейчас возвращайтесь на завод и принимайте срочные меры для изготовления бронедеталей для Ил-2.

Бугайский тут же позвонил в Москву Ильюшину и рассказал ему о случившемся.

– Я сам приеду в Ленинград,– сказал Сергей Владимирович.– Встречай меня утром.

Прибыв в город на Неве, Ильюшин рассказал Бугайскому, что ему позвонил Сталин и сказал, что он, Ильюшин, безответственно отнесся к важному делу и выдал Зальцману негодную техдокументацию. Объяснений он даже слушать не стал, отослал к Жданову. Вот и пришлось срочно Сергею Владимировичу приехать сюда.

Ильюшин и Бугайский отправились на Кировский завод. Здесь в цехе горячей штамповки они заметили значительные перемены. Прежде всего им сообщили, что Зальцман снял с должности начальника этого цеха. Затем воочию убедились, что на многих прессах идет энергичная работа по освоению штамповки элементов бронекорпусов. Это задание объявлено в цехе главным, на его выполнение поставлены лучшие люди, им выписаны аккордные наряды.

Довольные увиденным на Кировском заводе, авиаконструкторы направились в Смольный, к Жданову, которому показали чертежи своего ОКБ, продемонстрировали светокопии этих же чертежей, «разукрашенные» технологами Кировского завода для своих нужд. Ильюшин объяснил причину этих «разукрашиваний», и все стало на свои места...

После эвакуации ряда промышленных предприятий с запада на восток, в Челябинске образовался поистине производственный конгломерат, в лучшем смысле этого слова: уральцы, москвичи, ленинградцы, харьковчане и тысячи, как правило, неквалифицированных людей со всех концов страны. В совместном труде они успешно решали задания Родины по производству танков. Но при этом Зальцмана обвиняли в гонении представителей Челябинского тракторного завода. Видимо, здесь была доля его вины, как директора завода, да и как заместителя наркома. Как же он реагировал на это обвинение? Приведу пример.