Ирина Уханова - Грибы России

Весна. Начало мая. Хожу по лесу, собираюсь сморчки. Полная благодать. И вдруг рыжее пламя промелькнуло сбоку. Да это лиса! Отбежала от меня метров на пятьдесят и присела на кучу хвороста. И тихонечко тявкнула. Что ей надо? Дай, думаю, спрошу на ее, лисьем, языке. И в ответ ей тоже тихонько так: «Тявк!» Она голову наклонила и смотрит на меня. Я осторожно приближаюсь к ней и опять: «Тявк!» А лиса мне отвечает, хотя отбежала немного. Я опять за ней, пробую разными интонациями лисью речь изобразить. Представьте, она мне в ответ что-то говорит. Я пыжусь от гордости (еще бы, лисица меня понимает!), чувствую себя по меньшей мере Джеральдом Дарреллом, к ней снова подхожу поближе. А она опять чуть в сторону. И тут я понимаю, что не нужен лисе наш диалог, она меня от норы с лисятами уводит. И точно, чуть погодя я увидела ее дом. В овражке, где видимо-невидимо сморчков, под корнем дерева. Ушла я, бог с ними, с грибами. А перед лисой стыдно. Что она подумала? Стоит тетенька и лает на разные голоса. Ужас!

Как-то весной пошла я за луговыми опятами. Ой, как хорошо в это время в степи! Духмяный воздух, птичье пение. Присела на минутку, дай, думаю, послушаю жаворонков. Вдруг к самым моим ногам выскочили две ящерки. Одна серенькая, неброская, другая яркая, изумрудная. Остановились друг против друга и замерли. И я затаилась: что это они? Вдруг серенькая подпрыгнула и вцепилась зеленой в загривок. А та вырвалась, извернулась и тяпнула серую за бок. И тут началось! Они вставали на задние лапы, а передними молотили, как заправские боксеры. Они одновременно захватывали друг друга зубами, замирая на несколько секунд. А потом бой возобновлялся. Майк Тайсон отдыхал! Зрелище было захватывающим. Я представила себя маленькой точкой, и ящерки в моих глазах вмиг выросли до размеров динозавров. Я видела их пасти, чешуйчатую броню, золотые ободки вокруг глаз. Под их кожей мощно переливались мускулы. Это был настоящий парк юрского периода. Что они не поделили? И тут... Она, маленькая, невзрачная, серенькая, стояла неподвижно в стороне и наблюдала за битвой. Это была прекрасная дама на рыцарском поединке, и они дрались за ее любовь. Турнир продолжался минут пятнадцать. Победил рыцарь в сером плаще, а его изумрудный соперник покинул поле боя бегством. Серый, тяжело дыша, подошел к избраннице. А я тихонько встала и пошла прочь: зачем мешать влюбленным?

В начале лета иду вдоль речки, собираю понемногу грибы. День жаркий, но в лесу хорошо, от речки веет прохладой. Вдруг у обрывчика вижу что-то интересное, комочек какой-то. Подхожу ближе. Да это же маленький косуленок. Лежит, затаился, почти сливается с лесной подстилкой. Неподвижно так лежит, не шелохнется. Не понравилось мне, что вьется около него назойливая черная муха. Неужели малыш ранен и муха чует поживу? Знаю, что нельзя леечных детенышей в руки брать, пусть себе сидят тихонько на том месте, где их мать оставила. Разговариваю тихонько с косуленком, глазами его осматриваю. А вдруг рана на том боку, на котором он лежит? Никак косуленок не реагирует на мой голос, даже дышать, кажется, перестал. Решила я достать целлофановый пакет, набрать в него воды и напоить малыша. Вытаскиваю из рюкзака пакет, он издает характерный для целлофана хруст, и в ту же секунду малыш подскакивает вверх на полметра, тоненько вереща, и дает деру. Жив-здоров оказался! Просто он маскировался, как мать велела, до последнего пересиливал страх, лежал тихо. Да больно ужасным оказался для него звук. Зря я его напугала. Никогда нельзя в лесу трогать зверят и птенцов. Идите себе по своим делам, а животные сами во всем разберутся.

Решила я научить пятилетнюю племянницу Лену собирать грибы. Дело было в начале апреля, и двинулись мы в лес. Там в эту пору можно набрать сморчковых шапочек. Невелик этот гриб, но ценен. Во-первых, это гриб-подснежник и тянет он из земли целебные весенние соки. А потому по содержанию биологически активных веществ близок к белому грибу. Во-вторых, когда других грибов еще в лесу нет или очень мало, большую радость доставляет сбор этих чудесных восковых карандашиков. Когда они только наклюнутся и пробьют своим острым колпачком землю, их не враз и углядишь. Зато потом, когда встанут на своих желтоватых ножках, как оловянные солдатики, только успевай в корзину складывать. В-третьих, больно вкусны тушеные или жареные шапочки. Когда мы вышли на грибное место, я увидела, что вся полянка буквально утыкана грибами. Их светлые ножки сантиметров на десять подняли вверх наперстки шляпок. А мне так хотелось научить Лену собирать грибы. А их и искать не придется – все на виду. Я и говорю: мол, режь, Лена, грибы. А она смотрит по сторонам и спрашивает:

– Где они?

– Посмотри, – отвечаю, – внимательнее вокруг. Смотрит долго. Поворачивает ко мне недоуменное лицо.

– Нет грибов!

Я очень непедагогично начинаю нервничать:

– Смотри внимательнее.

Смотрит. Грибы у нее прямо под носом, а она их не видит. Что ты будешь делать!

– Присядь, – говорю, – может, так заметишь.

Присела. Не видит, и все тут! Тогда я легонько кладу руку ей на затылок, пригибаю голову вниз и тычу носом в самый гриб. И лес оглашает радостный Ленкин крик:

– Ой, нашла!

Другую свою племянницу, Альку, я взяла в лес, когда ей было чуть больше трех лет. И волей случая мы также отправились за шапочками. Пройти нужно было через большую поляну. Алька, несмотря на мои опасения, что она захнычет и не дойдет, бойко семенила своими маленькими ножками со мной рядом. Поляна, как всегда весной, была роскошна: зеленела трава, уже желтели колокольчики примул, звенели птичьи голоса. Я рассказывала Альке о цветах, птичках, кустарниках. Но в самый большой восторг привел ее рассказ о кротах, об их подземной жизни, бархатных шубках, хитроумных ходах. А вокруг было видимо-невидимо кротовин, свежих, черных, жирных. Аля, не пропуская ни одной, тыкала в их сторону пальцем и, радостно улыбаясь, провозглашала:

– Тетя Ира, ктор!

Я сначала исправляла:

– Крот!

– Крот, – соглашалась девочка, но через секунду радостный вопль «ктор!» оглашал поляну.

Идти до леса нужно было километра три, и весь этот путь прошел у нас в «кротах-кторах». Как назло, год для зверьков выдался удачный, кротовины стояли вокруг египетскими пирамидами. И Алька своим «ктором» благословляла каждую. Я мысленно прокляла кротов, их матерей и всю пользу, которую они приносят. В общем, когда мы вошли в лес, я чуть не заплакала от счастья. Грибов было мало, они едва появились, но Алька на удивление ловко их находила. А у меня в голове сверлило: «Назад пойдем тем же путем!» Пошли к выходу. На поляну я вышла с тоскливым ожиданием. Но Алька болтала о чем-то своем. У меня отлегло от сердца.