Ирина Уханова - Грибы России

– Смотри, далеко от меня не уходи, – предупредил Геннадий.

– Да что там, всю жизнь по лесам брожу, – отвечаю небрежно.

Потерялись мы быстро: лес незнакомый, на ровной местности, деревья похожие. Ориентир взять было не по чему – солнце так и не показалось. Естественно, искал только лучшие грибы – белые, подосиновики. Через пару часов набрал корзину, а куда идти – не знаю. Кричал, свистел – без ответа. Начало смеркаться. Как назло, похолодало, заныла спина. Понял, что влип. Деревья кругом, бурелом, как в тайге. Ну, думаю, балбес, сам заплутал и человеку забот прибавил – искать тебя, немощь радикулитная. Спички-то были, костер бы я разжег. Ладно, сиди думай, орел, ругаю я себя. Главное, не паникуй. Покурил, стемнело совсем. Страшновато в незнакомом лесу. И вдруг – повезло! Где-то вдалеке послышался собачий лай. И я пошел на него, пер, как танк, спотыкаясь, падая – ничего же не видно. «Лай, милая, лай», – только и думал я. Иногда лай прерывался, я останавливался, прислушивался. В конце концов выскочил из леса на пашню. Где-то километрах в двух виднелись огоньки в избах – деревенька. Стресс прошел, зато спину скрючило. Но грибы не бросил, взял палку и, согнувшись перпендикуляром, поковылял на свет. Собака лаять перестала, но ее помощь была уже не нужна. Выбирался долго, около двух часов. Вышел на дорогу – ни души. Стою в надежде на какой-либо транспорт. Наконец послышался треск мотоцикла, и из-за поворота появился Геннадий.

– Ну, ты, брат, даешь – еще немного, и поиски пришлось бы организовывать. Где вышел?

Я сказал про пашню.

– Небольшой крюк, однако, сделал, километров семь. Хорошо, что вправо, как обычно все заплутавшие, в противном случае тебя б нашли километрах в сорока: лес большой. А спину мы тебе поправим, – заверил он.

Через час мы были на даче, сын Геннадия уже истопил баньку, и они вдвоем так отходили меня березовыми вениками, что наутро все прошло. Вот какие дела бывают с зазнайками в незнакомых местах. Урок получился хороший.

В первый раз подсливники, а по-научному энтолому садовую, довелось попробовать в 1966 году. До этого я как-то мало обращал внимания на эти невзрачные весенние грибы местного произрастания – их ареал в основном на Юге России. Тем более что на рынках вместо подсливников зачастую до сих пор продают коллибию широкопластинчатую, совершенно безвкусный гриб, растущий все лето в глубоких влажных балках. Внешне я подсливник знал, но не очень надежно. И вот как-то весной собрались мы компанией из пяти человек за подсливниками. Ходили долго, лазали по боярышнику, в конце концов насобирали ведерко грибов, расспрашивая у встречавшихся грибников, точно ли это подсливники или нет. Компания наша была навеселе, пришли к одному из товарищей домой, грибы помыли, пожарили. Надо сказать, что подсливники никто из нас до этого не ел. А о случаях отравления грибами мы часто слышали. Поели мы их под водочку, вкус никого особенно не прельстил, и стали ждать. Ждать, появятся или нет симптомы отравления. При этом, конечно, не забывали другие закуски. Срок определили в 6–8 часов, чтобы появились тошнота, рвота и т. п. Когда чего-то сильно ждешь – оно приходит. К тому времени одни из товарищей уже перебрал, и его стошнило. Вызвали «скорую», врачи устроили всем промывание, остатки грибов взяли на анализ. Впоследствии оказалось, что грибы ни при чем – просто типичное алкогольное отравление. Но с тех пор я никогда не повторял такие глупые эксперименты. Испытывал же новый гриб на себе поначалу совсем небольшим кусочком. Если все проходило нормально, чуть добавлял. И лишь потом включал в меню. Излишне уточнять, что с бледной поганкой никакие пробы недопустимы, ее нужно знать точно. Я уже давно убедился, что все якобы народные методы определения съедобности грибов – глупость несусветная. Однажды, наслушавшись от солидного, на вид опытного грибника слов об определении ядовитости по изменению цвета вареной луковицы, сам проэкспериментировал. Самые отборные бледные поганки положил с кастрюлю с водой, поставил на огонь, бросил луковицу и стал ждать, когда она потемнеет. Поганки варились больше часа – луковица оставалась девственно-белой. Оставил на ночь – луковица белая. Понял, что все это ерунда. Надо просто знать грибы, а не слушать разных лесных «знатоков».

В молодые годы с товарищем по институту мы иногда вместе ходили по грибы в Липовую балку, известное ставропольским грибникам место. Грибов в то время было больше – конкурентов меньше, за 2–3 часа набирали хороших грибов. На этот раз дело было поздней осенью, погода стояла холодная, и далеко идти не хотелось. Только спустились в балку, грибов – завались. Стояли группами, кольцами, тугие, плотные, с мокрыми от влаги шляпками.

– О, паутиннички! – обрадованно вскричал товарищ и принялся набивать корзину.

Честно говоря, я не люблю и не жалую паутинники: много среди них несъедобных и ядовитых видов.

– Ты их ел? – спрашиваю его.

– Да, конечно, отличные грибы, – заявляет он.

У меня было большое сомнение: к опытным грибникам товарищ не относился, а вот потрепаться был горазд.

– Ну ладно, давай наберем их с условием, что ты их на моих глазах будешь есть.

– Хорошо, – не так уверенно отвечает товарищ.

За час мы набрали по корзине и пошли домой. Дошли до троллейбусной остановки.

– Ну пока, я домой, – стал прощаться мой напарник.

– Конечно, поехали к тебе, – отвечаю. – Приготовим немного, и ты поешь их.

– А ты? – всполошился он.

– Я не уверен, что это съедобный вид, но если ты не траванешься, то в следующий раз и я попробую.

Товарищ погрустнел. Я понял, что он их никогда не ел, просто ляпнул, как обычно, не думая. Многие дилетанты-грибники дают советы, сами не зная предмета. Я был разозлен. Хорошо еще, что этот вид паутинников был условно съедобен после отваривания, но если бы он оказался ядовитым, а вместо меня был более доверчивый человек?

У него дома я деловито отобрал десятка полтора грибов. Почистил, помыл их.

– Неси сковороду, – говорю провокатору.

– Ой, да она грязная, давай я сам потом пожарю. Ты, наверное, устал, да и времени много.

– Ничего, я помою сковородку, тащи!

Товарищ совсем сник.

– Ты чего, – говорю, – расстроился? Ничего ж не случится, раз ты их уже ел.

– Да понимаешь, я соврал, – выдавил он. – Мне самому сказала одна женщина, что они съедобны. А я их не ел.

– Ну, ничего, поешь. Если через две недели будешь живой, то, значит, съедобны твои паутинники.

– Почему две недели? – опешил он.

– Некоторые паутинники убивают в течение 10–14 дней. Будешь еще врать?

– Нет, никогда, – заверил он.

Вывод из этой истории я сделал такой: не верь никому, пока не убедишься сам.